Агата Кристи - Причуда

— В том-то и дело, что раньше не случилось…

— Что поделаешь, несчастный случай, от этого никто не застрахован…

— Так, говорите, несчастный случай. — Пуаро задумался. — Ну-ну.

Пуаро поднялся и вполголоса пробормотал:

— Мне следовало догадаться… Давно догадаться. Девочка, по существу, мне сказала…

— Простите, сэр, вы что-то сказали?

— Да нет, ничего. Позвольте еще раз выразить вам искренние соболезнования.

Он пожал им обоим руки и вышел.

— Какой же я глупец… ужасный глупец, — сказал он сам себе уже на крыльце. — Следовало искать совсем в другом месье.

— Хи-хи… мистер… — услышал он смешок и осторожный шепот Пуаро огляделся. В тени, падавшей от стены, стояла толстушка Мэрилин. Она поманила его к себе — А мама ничего не знает, — с заговорщицким видом прошептала она. Леди из коттеджа не давала Мэрилин шарфика.

— Откуда же она его взяла?

— Купила в Торки. И помаду тоже там купила, и духи. «Тритон в Париже» называются — смешно, правда? А еще крем-пудру, прочитала о нем в объявлении. Мэрилин хихикнула. — Мама не знает. Марлин прятала все в своем ящике, под теплым бельем. Когда ездила в кино, заходила в уборную рядом с автобусной остановкой и красилась. — Мэрилин снова хихикнула. — А мама так ничего и не узнала.

— Разве мама не нашла все это, когда твоя сестра умерла?

— Нет — Мэрилин покачала своей белокурой пушистой головкой. — Теперь все у меня, в моем ящике. Я потихоньку перепрятала.

Пуаро задумчиво на нее посмотрел.

— Ты очень умная девочка, Мэрилин. Мэрилин застенчиво улыбнулась.

— А мисс Берд говорит, что мне нечего и думать о гимназии.

— Гимназия — это еще не все, — тут же заверил ее Пуаро. — А скажи-ка мне, откуда Марлин брала деньги на свои покупки?

Мэрилин с подозрительной старательностью принялась рассматривать дренажную трубу.

— Не знаю.

— А мне кажется, все-таки знаешь. Пуаро бесстыдно достал из кармана полкроны и, немного подумав, добавил еще полкроны.

— Я слышал, — сказал он, — в продаже появилась новая помада очень красивого цвета, под названием «Пунцовый поцелуй».

— Здорово! — выпалила Мэрилин, и рука ее потянулась за пятью шиллингами. Марлин любила всюду совать свой нос, — торопливо зашептала она, подглядывала… Ну, вы знаете, всякое такое… Она обещала никому не рассказывать, и за это ей дарили денежки, понятно?

— Понятно, — сказал он, опуская в ладошку Мэрилин две монеты.

Кивнув ей на прощание, он ушел.

— Понятно… понятно, — бормотал он вполголоса, но теперь уже более уверенно.

Теперь многое встало на свои места. Нет, полной ясности еще не было, но теперь он напал на след. Да-да, совершенно очевидные улики были повсюду, будь он немного сообразительней, он бы их раньше разглядел. Тот первый разговор с миссис Оливер, несколько слов, брошенных Майклом Уэйманом, разговор со стариком Мерделлом на причале… очень важный разговор… многое объясняющая фраза мисс Бруис, приезд Этьена де Суза.

Телефон-автомат был около деревенской почты. Пуаро зашел и набрал номер. Через минуту он разговаривал с инспектором Бландом.

— Мосье Пуаро, где вы находитесь?

— Я здесь, в Нассикоуме.

— Но ведь еще вчера днем вы были в Лондоне?

— Есть поезд, на котором сюда можно добраться всего за три с половиной часа, — заметил Пуаро. — У меня к вам вопрос.

— Да, слушаю.

— Что за яхта у Этьена де Суза?

— Я, кажется, догадываюсь, что у вас на уме, мосье Пуаро, но, уверяю вас, ничего такого там не было. Она совершенно не приспособлена для того, чтобы там можно было что-то спрятать. Ни фальшивых перегородок, ни укромных местечек, пригодных для тайников. Мы бы их наверняка обнаружили… Так что спрятать труп там негде.

— Нет-нет, mon cher, я совсем не это имел в виду. Я просто хотел узнать, большая она или маленькая?

— О, яхта великолепная! Должно быть, он на нее ухлопал целое состояние. Все только-только покрашено, все из самых дорогих материалов, роскошные осветительные приборы!

— Вот-вот, — сказал Пуаро таким довольным тоном, что инспектор очень удивился.

— И что, собственно, из этого, по-вашему, следует? — спросил он.

— То, что Этьен де Суза весьма состоятельный человек. А это, мой друг, очень важное обстоятельство.

— Почему? — поинтересовался инспектор Бланд.

— Это совпадает с моим последним предположением.

— Значит, у вас появилась новая идея?

— Да. Наконец-то появилась. Просто поразительно, как я на сей раз оплошал.

— Вы хотите сказать, что все мы здорово оплошали?

— Нет-нет, — возразил Пуаро, — я имею в виду исключительно себя. Мне в кои-то веки предоставили столько наводящих на верный путь сведений, а я ничего не заметил.

— А теперь у вас есть что-то определенное?

— Я думаю, да.

— Послушайте, мосье Пуаро…

Но Пуаро повесил трубку. Нашарив в кармане мелочь, он набрал лондонский номер миссис Оливер.

К телефону подошла секретарша. Представившись, он поспешил добавить:

— Если леди работает, не беспокойте ее. Он помнил, как однажды расстроилась миссис Оливер, как упрекала его за то, что он нарушил ход ее мысли. И в результате мир был лишен увлекательнейшего романа, повествующего о тайне старомодной фуфайки. Но его деликатность не получила должной оценки.

— Так вы хотите говорить с миссис Оливер или нет? — нетерпеливо переспросили его.

— Хочу, — сказал Пуаро, принося творческий гений миссис Оливер в жертву на алтарь своего нетерпения.

Услышав голос миссис Оливер, он вздохнул с облегчением. Она прервала его извинения:

— Это замечательно, что вы мне позвонили. Я как раз должна идти делать доклад на тему: «Как я пишу книги». Теперь я могу попросить секретаршу позвонить им и сказать, что у меня возникли непредвиденные дела.

— Но, мадам, я никоим образом не хотел помешать…

— И слава Богу, что помешали, — радостно заявила миссис Оливер. Представляете, какой я выглядела бы идиоткой? Ну что можно рассказать о том, как пишешь книгу? Что сначала надо что-то придумать? А если придумал, надо еще заставить себя сесть и написать. Вот, собственно, и все. Чтобы объяснить это, мне понадобилось бы не больше трех минут, и мой доклад на этом бы закончился. А о чем бы еще я стала говорить? Никак не пойму, почему всем так хочется, чтобы авторы рассказывали о своем, как это принято называть, творческом процессе. Писаюль должен писать, а не делать доклады.

— А ведь я тоже собирался задать вам именно этот вопрос: как вы пишете?

— Задать-то вы можете, но я вряд ли сумею ответить… Я же говорю: нужно просто сесть и начать писать. Минутку… Я уже успела надеть эту кошмарную шляпку — для солидности, — и мне надо ее снять. Она царапает мне лоб… Последовала короткая пауза, и голос миссис Оливер зазвучал снова, но уже более живо:

— В наше время шляпы превратились в некий символ, верно? Их уже не носят по разумным соображениям, чтобы, скажем, защитить голову от холода, или от солнца, или спрятать лицо от людей, с которыми не хочется встречаться. Пардон, мосье Пуаро, вы что-то сказали?

— Нет-нет, это я просто нечаянно чертыхнулся, не сдержался! Понимаете, это же невероятно! — Его голос был полон ликования. — Вы всегда подаете мне отличные идеи. Совсем как мой друг Гастингс, с которым я не виделся много-много лет. Вы подсказали мне ответ на один очень важный вопрос. Но хватит об этом. Я, собственно, хотел узнать, нет ли у вас знакомого ученого-атомщика, мадам?

— Ученого-атомщика? — удивилась миссис Оливер. — Может быть, и есть… Я хочу сказать, что знакома с несколькими профессорами, но не знаю, чем они, собственно, занимаются.

— Тем не менее одним из подозреваемых в вашей игре вы сделали ученого-атомщика.

— Ах вот вы о чем! Просто мне хотелось быть современной. Видите ли, когда я в прошлое Рождество покупала подарки своим племянникам, в продаже не было ничего, кроме научно-фантастических книг и соответствующих игрушек, всяких звездолетов и прочего… Вот и я решила не отставать от прогресса, ввела в свой сценарий физика-атомщика. В конце концов, если бы понадобились какие-нибудь технические термины, я бы всегда могла проконсультироваться у Алека Легга.

— У мужа Салли Легг? Так он атомщик?

— Да. Но не из Харуэлла. Откуда-то из Уэльса. Из Кардиффа или из Бристоля. Коттедж на Хэлме они снимают только на время отпуска. Выходит, я действительно знакома с атомщиком, и довольно близко.

— Благодаря ему вам, наверное, и пришла в голову мысль об атомщике? Но ведь жена у него определенно не югославка…

— Ну конечно нет. Салли — чистокровная англичанка. Надеюсь, вы это поняли?

— Тогда откуда у вас в сценарии жена-югославка?

— В самом деле, не знаю… Возможно, вспомнилась какая-то эмигрантка?.. Или студентка?.. Ведь в имение все время вторгались какие-то девицы из туристского центра, изъяснявшиеся на ломаном английском.