Агата Кристи - Убийство Роджера Экройда

– Да, конечно, – ответила Каролина с тихим самодовольством. – Для нормальных людей излить кому-нибудь душу – всегда большое облегчение.

– Когда это делается по внутреннему побуждению, но облегчить душу под немилосердным нажимом – дело другое.

Каролина только поглядела на меня с видом христианской мученицы на римской арене.

– Ты слишком замкнут, Джеймс, – сказала она. – Терпеть не можешь говорить о своих делах или делиться с кем-нибудь и думаешь, будто остальные люди похожи на тебя. Я вовсе ничего ни из кого не выжимаю. Вот, например, если мсье Пуаро зайдет сегодня, как он собирался, я ведь не спрошу его, кто приехал к нему на рассвете.

– Так рано? – спросил я.

– Очень рано. Еще до молочника. Я просто выглянула из окна – штора почему-то колыхалась. Это был мужчина. Приехал на автомобиле. Весь закутанный. Я не разглядела его лица. Но все равно я догадалась, кто это, и ты увидишь, что я не ошиблась.

– Так кто же?

Каролина понизила голос до таинственного шепота:

– Эксперт из Скотленд-Ярда!

– Что? – сказал я ошеломленно. – Помилосердствуй, Каролина!

– Вот увидишь, Джеймс, что я права. Эта Рассел в то утро не зря расспрашивала тебя о ядах. Роджер Экройд мог быть отравлен.

– Какой вздор! – Я расхохотался. – Ты не хуже меня знаешь, что он убит ударом кинжала в шею.

– После смерти, Джеймс. Чтобы сбить полицию с толку.

– Милая моя, я осматривал тело, я знаю, что говорю. Рана была нанесена не после смерти – наоборот: смерть последовала от колотой ножевой раны – заруби себе это на носу!

Каролина вместо ответа приняла таинственный вид. Это меня окончательно рассердило, и я спросил:

– Будь добра, Каролина, скажи – есть у меня диплом врача?

– Может быть, и есть! То есть я знаю, что он у тебя есть, но у тебя нет воображения.

– Все досталось на твою долю, – сказал я сухо.

Забавно было наблюдать за маневрами Каролины, когда явился Пуаро. Не задавая прямых вопросов, она любыми способами наводила разговор на таинственного незнакомца. Смеющиеся глаза Пуаро говорили мне, что он видит ее игру насквозь. Но он оставался важно-непроницаемым, и она в конце концов сложила оружие. Насладившись этой игрой, Пуаро встал и предложил мне пройтись.

– Мне полезно худеть. А потом, может быть, мисс Каролина предложит нам чаю?

– С радостью! А ваш… э… гость не зайдет?

– Вы очень любезны. Нет, он отдыхает. Вы скоро с ним познакомитесь.

– Ваш старинный приятель, как мне кто-то говорил? – Каролина сделала еще одно героическое усилие.

– Да? – рассеянно пробормотал Пуаро. – Ну, нам пора.

Наша прогулка, как я и ожидал, привела нас к «Папоротникам». Я уже привык к методам Пуаро – поступки, по виду ничем не связанные между собой, на деле вытекали один из другого.

– У меня есть для вас небольшое поручение, мой друг. Сегодня вечером я собираюсь устроить маленькое совещание у себя. Вы придете?

– Разумеется, – сказал я.

– Отлично. Кроме того, мне нужны обитатели этого дома, то есть миссис Экройд, мадемуазель Флора, майор Блент, мистер Реймонд. Пригласите их от моего имени к девяти часам.

– С удовольствием. Но почему вы не хотите сами?

– Чтобы избежать вопросов «почему?», «зачем?». Они захотят узнать, что у меня на уме. А я, как вы знаете, не люблю заранее давать объяснения. (Я улыбнулся.) Мой друг Гастингс называл меня устрицей. Он был не прав. Я сообщаю все факты, но каждый может объяснить их по-своему.

– Когда я должен это сделать?

– Окажите любезность, пригласите их сейчас.

Мы уже подошли к дому.

– А вы не зайдете?

– Я – нет. Я немного прогуляюсь по парку, а через четверть часа встретимся у ворот.

Кивнув, я отправился выполнять его просьбу. Дома оказалась только миссис Экройд, встретившая меня весьма любезно.

– Я очень благодарна вам, доктор, за то, что вы так тактично разъяснили мсье Пуаро это недоразумение. Но жизнь – поистине сплошное испытание. Вы, конечно, слышали о Флоре?

– Что именно? – спросил я осторожно.

– Новая помолвка. Флора и Гектор Блент. Конечно, не такая хорошая партия, как Ральф. Но ведь счастье – самое главное в жизни, и Гектор по-своему человек весьма достойный. А Флоре нужен муж, на которого можно положиться, не вертопрах. Вы читали об аресте Ральфа?

– Да. Читал.

– Ужасно! – Миссис Экройд вздрогнула и закрыла глаза. – Джеффри Реймонд принял это так близко к сердцу, звонил в Ливерпуль. Но в полицейском участке ему ничего не объяснили. Заявили даже, что Ральфа вообще не арестовывали. Мистер Реймонд теперь утверждает, что все это ошибка… Как это говорится?.. Газетная утка. Я запретила упоминать об этом в присутствии слуг. Но какой позор! Что, если Флора вышла бы за него замуж? – Миссис Экройд вновь закрыла глаза от переполнявших ее чувств.

Я ждал, когда получу возможность выполнить поручение Пуаро, но миссис Экройд заговорила снова:

– Вы ведь были здесь вчера с этим невыносимым инспектором Рэгланом? Он просто зверь! Так напугал Флору, что она сказала, будто взяла деньги из спальни бедного Роджера. А ведь все так просто! Милой девочке понадобились деньги, она не хотела беспокоить дядю – он сам не велел, – и, зная, где они лежат, она взяла их в долг.

– Это говорит Флора? – спросил я.

– Мой дорогой доктор! Современные девушки так впечатлительны! И вам ли не знать про гипноз! Инспектор кричал: «Кража, кража!» – и у бедной девочки возникла ассоциация – или, может быть, это комплекс? – я всегда путаю эти слова, – и она поверила, будто и правда украла их. Но я сразу поняла все. Впрочем, отчасти это недоразумение меня даже радует, оно все ускорило, я хочу сказать: они объяснились – Флора и Гектор. Вы знаете, одно время я начинала бояться, что между Флорой и Реймондом что-то завязывается. Вообразите, какой ужас! Какой-то секретарь, без гроша в кармане, без связей! – Голос миссис Экройд сорвался на визг.

– Для вас это было бы тяжелым ударом, – сказал я. – У меня к вам поручение от мсье Пуаро.

– Ко мне? – тревожно спросила миссис Экройд.

Я поспешил ее успокоить, объяснив, чего хочет Пуаро.

– Конечно, – с некоторым сомнением произнесла миссис Экройд, – раз мсье Пуаро приглашает, мы, по-видимому, должны прийти. Но зачем? Хотелось бы знать наперед.

Я, полный искренности, заверил ее, что не знаю сам.

– Хорошо, – хмуро сказала она наконец, – я скажу остальным, и мы придем к девяти.

Я распрощался и направился на условленную встречу.

– Боюсь, что прошло больше четверти часа, – сказал я, подходя к Пуаро, – но, когда эта дама начнет трещать, попробуйте-ка вставить хоть слово.

– Не беда, – сказал Пуаро, – я неплохо провел время, парк великолепен.

Мы зашагали к дому. К нашему удивлению, дверь нам открыла сама Каролина, видимо высматривавшая нас. Она приложила палец к губам. Щеки ее пылали от волнения.

– Здесь, – шепнула она, – Урсула Борн, старшая горничная из «Папоротников». Она в ужасном состоянии, ей нужен мсье Пуаро. Я сделала что могла – провела ее в столовую, дала ей чашку чаю. Просто сердце сжимается, на нее глядя.

– Она в столовой? – переспросил Пуаро.

– Проходите, – сказал я и распахнул дверь.

Урсула Борн сидела у стола, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки. Она подняла голову. Глаза ее опухли от слез.

– Урсула Борн… – пробормотал я.

– Нет, – сказал Пуаро, подходя к ней. – Это не Урсула Борн, дитя мое, не правда ли? А Урсула Пейтен? Миссис Ральф Пейтен?

Глава 22

Рассказ Урсулы

Несколько секунд девушка молча смотрела на Пуаро. Потом, окончательно потеряв самообладание, кивнула и зарыдала. Каролина кинулась к ней, обняла, похлопала по плечу.

– Полно, полно, дорогая, – принялась она утешать ее. – Все будет хорошо. Вот увидите. Все образуется.

Несмотря на любопытство и любовь к сплетням, Каролина очень добра. На минуту даже заявление Пуаро было забыто перед горем девушки. Но вот Урсула выпрямилась, вытерла глаза.

– Как глупо, – пробормотала она. – И непростительно.

– Нет, дитя мое, мы понимаем, что пришлось вам перенести за последние дни, – мягко сказал Пуаро.

– Для вас это было тяжким испытанием, – вставил я.

– И вдруг я узнаю, что вам все известно, – продолжала Урсула. – Откуда вы узнали? Вам сказал Ральф?

Пуаро покачал головой.

– Вы, конечно, понимаете, почему я пришла. Вот из-за этого…

Она вынула измятую газетную вырезку, и я узнал заметку Пуаро.

– Ральф арестован. Значит, все бесполезно. Мне незачем больше скрывать.

– Не всегда можно верить газетам, мадемуазель, – пробормотал Пуаро; у него был пристыженный вид. – Но все-таки вам лучше быть откровенной; нам нужна правда.

Девушка посмотрела на него с сомнением.

– Вы не доверяете мне, – сказал Пуаро. – И тем не менее вы ко мне пришли. Почему?

– Потому что я не верю… Ральф не мог этого сделать, – прошептала она. – И еще потому, что вы очень умны и узнаете правду, и еще…