Рекс Стаут - Лига перепуганных мужчин

Я подождал еще десять минут, медленно считая до шестисот. Потом осторожно потянул за край занавеса и выглянул наружу. Никого. Тогда я уже смело вылез из своего заточения. Двойная дверь была закрыта. Я подошел к ней, нажал на ручку и вошел во внутреннее помещение. Оно оказалось в пять раз больше приемной и было обставлено по всем требованиям современной моды. В дальнем конце имелась дверь, а в боковой стене широкая арка. Откуда-то доносились голоса. Я пошел в том направлении и крикнул:

– Хэлло! Миссис Бартон!

Голоса умолкли, раздались шаги. Показался парень, изо всех сил старавшийся напустить на себя солидный вид. Но это был всего лишь юнец, лет двадцати двух, красивый, милый и хорошо одетый. Он пробормотал:

– Мы думали, что все ушли.

– Да, кроме меня. Мне надо видеть мисс Бартон.

– Но инспектор сказал, что ее не станут беспокоить.

– Очень сожалею, но мне надо ее видеть.

– Она прилегла.

– Скажите ей: всего несколько вопросов.

Он открыл рот и закрыл его с таким видом, что считает себя обязанным что-то предпринять, но не знает, что именно. В итоге он повернулся и удрал, а через минуту вернулся назад и кивком головы пригласил меня идти за ним.

Мы прошли через комнату и подобие холла еще в одну комнату. Эта была маленькая, но ярче освещена и не так забита мебелью. Горничная выходила с подносом. На кушетке сидела одна женщина, вторая в кресле. Дочь, которую я видел в приемной, стояла за кушеткой. Я шагнул туда.

Полагаю, что миссис Лоринг А. Бартон в этот день не была в своем лучшем виде, но она могла позволить себе еще большее пренебрежение к собственному виду и все же котировалась бы весьма высоко! Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что вы имеете дело с незаурядной личностью. У нее был прямой узкий носик, мягко очерченный рот, прекрасные темные глаза. Ее косы были заложены в красивый узел, так что можно было любоваться ее висками, соболиными бровями и лебединой шеей.

Глядя на ее высоко поднятую голову, на суровое, но не растерянное лицо я подумал, что надо нечто большее, чем убийство мужа, чтобы она перестала ясно мыслить и разумно править своим домом. Поэтому я обратился прямо к ней, не обращая внимания на остальных. Я сказал, что мне необходимо задать ей несколько вопросов, и поэтому я хотел бы поговорить с ней наедине. Женщина в кресле пробормотала что-то о моей бестактности и жестокости. Дочь посмотрела на меня покрасневшими от слез глазами.

Миссис Бартон спросила:

– Для кого конфиденциальны ваши вопросы?

– Для Поля Чапина. Я предпочел бы не…

Я оглянулся.

Она тоже оглянулась. Я увидел, что молодой человек не был сыном и наследником, его интересовала дочь Бартона, возможно, они даже были обручены.

Миссис Бартон спросила:

– Вы не возражаете, Эллис?

Женщина в кресле ответила, что не возражает, и поднялась с места. Юнец протянул руку дочери Бартона и слегка тряхнул ее пальцы. По всей вероятности, он опасался, чтобы она не упала и не расшиблась.

Они одновременно вышли из комнаты.

Я сказал:

– Конфиденциальная часть в действительности касается меня. Вы знаете, кто такой Ниро Вульф?

– Ниро Вульф? Да.

– Доктор Бартон и его друзья, заключили с ним соглашение…

Она прервала меня:

– Мне об этом все известно. Мой муж…

Она замолчала. То, как она неожиданно стиснула руки и сжала губы, чтобы удержать их дрожь, показало мне, что она куда ближе к истерике, чем я предполагал. Но ей удалось довольно быстро справиться с минутной слабостью, она заговорила почти нормальным тоном:

– Мой муж рассказал мне об этом.

– Это сэкономит время. Я вовсе не полицейский детектив, а частный, работаю на Ниро Вульфа. Мое имя Гудвин. Если вы меня спросите, зачем я здесь нахожусь, существует много способов ответить на ваш вопрос, но вам придется помочь мне выбрать правильный.

Она вопросительно посмотрела на меня, ничего не понимая. Я терпеливо продолжал:

– Конечно, вы сейчас переживаете черт знает что, но жизнь продолжается. Мне необходимо задать вам несколько вопросов для Ниро Вульфа. И я не могу вежливо ждать неделю или две, пока ваши нервы не придут в более нормальное состояние. Я должен задать их немедленно или никогда. Видели ли вы, как Поль Чапин стрелял в вашего мужа?

– Нет, но я не думаю…

– Кто-то другой видел?

– Нет.

Я вздохнул чуть облегченнее. Во всяком случае мы не будем выглядеть очень смешными.

– Олл-райт. Тогда каково ваше отношение к тому, что Поль Чапин вообще не стрелял в вашего мужа?

Она сделала большие глаза.

– Что вы имеете в виду? Я же видела…

– Вы не видели, как он стрелял. Вот к чему я клоню, миссис Бартон. Мне известно, что ваш супруг сильно жалел Чапина и подписал договор с Вульфом из-за друзей. А вы? Ненавидите ли вы его, безотносительно к тому, что случилось сегодня, насколько сильна ваша антипатия к нему?

На секунду я испугался, что меня сейчас выставят за дверь, поэтому я торопливо стал объяснять:

– Миссис Бартон, я вовсе не дошлый частный детектив, роящийся в помойке, чтобы проверить, чем пахнет. В действительности мне известно решительно все, и даже то, о чем не знаете вы. В данный момент в кабинете мистера Вульфа имеется кожаная шкатулка, это я ее туда привез. Она сделана из прекрасной лайки с инкрустациями из золота и всегда заперта на ключ. Она полна всяких перчаток и чулок. Некоторые из них вы носили. Обождите, дайте мне закончить. Шкатулка принадлежит Полю Чапину. Чулки и перчатки таскала у вас Дора Риттер и отдавала их Чапину. Это его сокровище. Ниро Вульф уверяет, что в этой шкатулке душа калеки. Причина, по которой я хочу выяснить, ненавидите ли вы Поля Чапина, такова: а что, если он его не убивал?.. Желаете ли вы, чтобы это преступление в любом случае было приписано ему? 

– Я не знаю, куда вы клоните. Я видела мертвого мужа. Что вы имеете в виду?

– Я заинтересован в том, чтобы Поль Чапин получил не более того, что он заслуживает. Теперь расскажите мне, как это все случилось. Кто был здесь?

– Мы с мужем, кухарка и горничная… Вторая горничная уходила.

– А особа, которую вы называете Эллис?

– Это моя старинная приятельница. Она приехала совсем недавно.

– И?

– Я одевалась у себя в комнате… Мы должны были поехать в гости, дочери тоже не было. Муж пришел ко мне за сигарой, он всегда… забывал о сигаретах. Двери между нашими комнатами никогда не закрываются. Пришла горничная сообщить о приходе Поля Чапина. Муж пошел к нему, но сначала вернулся назад к себе в кабинет. Я упоминаю об этом, потому что в последний раз, когда к нам приходил Поль, муж велел горничной задержать его в вестибюле, сам же пошел в кабинет и достал из ящика письменного стола револьвер. Я тогда посчитала это ребячеством. На этот раз я прислушалась, проверяя, сделает ли он то же самое и на этот раз. Я слышала, как он выдвинул ящик и сразу же позвал меня. Я спросила, что случилось, он ответил: ничего, не надо обращать внимания, он мне расскажет после того, как выпроводит незваного гостя. Это были последние… самые последние слова, которые я услышала от него. Я слышала, как он прошел через комнаты, потом до меня донеслись какие-то звуки, негромкие, потому что холл находится далеко от моего будуара, затем выстрелы. Я побежала. Горничная выскочила из столовой и последовала за мной… Мы вбежали в холл, там было темно, а свет в гостиной был такой тусклый, что мы ничего не смогли увидеть. Я услышала шум, как будто бы кто-то упал, и голос Поля назвал мое имя. Я повернула выключатель, Поль стоял на одном колене, пытаясь подняться. Он опять назвал меня по имени и добавил, что пытался допрыгать до выключателя. И тут я увидела Лорри на полу в конце стола. Я побежала к нему, а горничной велела бежать за доктором Фостером, который живет этажом ниже. Не знаю, что Поль делал после этого, я не обращала на него никакого внимания… Первое, что заметила, это когда вошли какие-то люди…

– Олл-райт, это уже не надо.

Я внимательно посмотрел на нее и покачал головой:

– Эта ваша история в вашем изложении требует многих уточнений. Самое скверное, разумеется, то, что свет был выключен. Это же просто глупо… Обождите минуточку, я сейчас рассуждаю о том, что мистер Вульф называет чувством сообразности явлений. Давайте вернемся к самому началу. По пути на свидание с Полем Чапином ваш муж окликнул вас из своего кабинета, а потом сказал, что это пустяки. Догадывались ли вы, о чем он хотел вам сказать?

– Нет, как бы я могла?

– О'кэй. Из ваших слов я понял, что он позвал вас уже после того, как выдвинул ящик письменного стола. Так?

Она кивнула.

– Да, так. Я же прислушивалась и ясно слышала, как он выдвинул ящик.

– Дальше вы слышали, как он пошел в холл, а затем до вас донеслись какие-то звуки. Какого рода звуки?

– Не знаю, просто шум движения. Холл далеко, а двери были заперты. Звуки были слабые.