Найо Марш - Убийство в частной лечебнице

— И всех их подбил на это товарищ Какаров?

— Н-ну… да…

— Но зачем? Зачем вмешивать в это дело троих, когда и один бы прелестно справился? И к тому же никто из них не знал, что О'Каллагана насмерть скрутит в Палате Общин, а потом его увезут в клинику сэра Джона Филлипса.

— Так оно и есть, разумеется, но Сейдж мог знать, через мисс О'Каллаган, что ее брат собирается показаться сэру Джону, как только закон будет принят. Кажется, они тогда уже знали, что это аппендицит. Они ведь могли даже сказать, что ему надо отправиться в больницу и сделать операцию. Леди передала это мистеру Сейджу, он передал дальше. Он, сиделка Бэнкс и доктор Робертс продумывают план действий.

— И тут, как по мановению волшебной палочки, все происходит именно так, как они задумали. Мне это не нравится, Фокс. К тому же, старина, каким это образом доктор Робертс сделал укол, не имея шприца? Почему же он не воспользовался золотой возможностью анестезиолога сделать укол? Вы скажете, чтобы обеспечить себе алиби. Он сделал укол втихаря, так, чтобы никто не знал. Но как? В кармане брюк шприц с готовой смертельной дозой не пронесешь. Да и к тому же его брюки, как и все тело, были закрыты чем-то вроде белой ночной сорочки. И он не оставался с пациентом наедине.

— Так и есть, и меня это, признаю, озадачивает. Ну что ж… может быть, он обо всем договорился с мисс Бэнкс, и она ввела гиосцин вместо камфары.

— Ну да, а потом всем дала понять, как она радуется его смерти. Вы считаете, что это тонкая уловка или просто глупость?

Фокс медленно покачал головой.

— Шеф, я не отстаиваю эту теорию, но это все-таки гипотеза…

— О, конечно. Насчет гиосцина есть еще один момент. Препарат хранится в пузырьке, и это, как меня уверяет Томс, уже давно устарело. Гиосцин должен быть в ампулах. Филлипс, как я полагаю, не возражает, поскольку он всегда пользуется своими таблетками. Джейн Харден уверяет, что пузырек был полон и что с тех пор из него набирали только один раз. Я это проверял. Когда я увидел этот пузырек, он был почти полон. Томс показал мне его.

— Томс показал? — повторил Фокс, как всегда, медленно.

— Да. Я взял немного на анализ. Если кто-нибудь добавлял туда воду, раствор окажется слабее нормы.

— Да… Но могли добавить и немного раствора гиосцина.

— Не вижу как. Откуда бы они взяли его? Ведь долить пузырек надо было немедленно, на месте.

Аллейн встал и начал расхаживать по комнате.

— Вы так и не рассказали мне о своих взглядах на интуицию, Фокс, — сказал он.

— Не могу сказать ничего определенного. Никаких взглядов у меня нет… да и интуиции тоже, если уж на то пошло. Я всегда был почти лишен фантазии. В школе мне с большим трудом давались сочинения. И все-таки я не стал бы говорить, — осторожно сказал Фокс, — что на свете нет такой штуки, как интуиция. Я знаю, что вы сами по этой части довольно много можете.

— Спасибо, Фокс. Ну ладно, на меня накатило озарение, если это так называется. «Покалывает в пальцах — зло грядет», как сказано у Шекспира в «Макбете». У меня такое ощущение, что эта большевистская компашка не играет большой роли в нашем деле. Это побочная тема в кровавой кантате. И все-таки, черт побери, придется расследовать и ее.

— Что поделаешь, — Фокс поднялся. — Что мне сегодня делать, сэр?

— Изловите наших бравых ребят — кто там у нас приглядывает за «товарищами»? — и проверьте, нельзя ли проследить связь Робертса с большевиками. Если в этом что-нибудь есть, нам придется постараться раздобыть свидетельство преступного заговора. Со времен дела Красинского-Токарева Сумилову пришлось притихнуть, но остается еще товарищ Робинсон. Он все-таки протолкался в первые ряды. Вызовите-ка его. Мы платим мерзавцу весьма недешево. Пускай отрабатывает то, что получает. Вызовите его, Фокс, и велите вынюхать. Он может сказать «товарищам», что мы начали задавать всякие вопросы, и пусть посмотрит, как они отреагируют. Кстати, о вынюхивании. Я просмотрел данные на наших джентльменов-медиков. Чертовски сложно было все это выкопать, а сколько еще предстоит сделать!.. Но пока что нам нечему радоваться. — Он подтянул к себе стопку бумаг. — Вот, пожалуйста. Филлипс. Образование — Винчестер и Кембридж. Врачебная стажировка в клинике Томаса. Блистательный послужной список. Отличился на военной службе. Можете прочитать сами. Инспектор Аллисон целыми днями собирал эти сведения. Томас полон восторга по отношению к одному из своих самых блистательных учеников. Нигде никаких отрицательных сведений. А вот тут все, что собрал детектив-сержант Бейли на Робертса. Домашнее обучение в детстве. Болезненный ребенок. Медицинское образование получил в Эдинбурге и за границей, в Вене. После получения диплома выезжал в Канаду, Австралию и Новую Зеландию, в Англию вернулся после войны. Во время войны работал в Красном Кресте, в Бельгии. Работы по наследственности. Одну он мне дал почитать, и она чертовски хорошо написана. Наверное, придется подробнее изучить его жизнь за границей. Я завтра позвоню в Торонто. Нам придется проверить эту историю насчет передозировки морфия. И еще говорят о рутинной скучной работе! Господи, доколе!.. Томс: образование — Святой Бардольф, Эссекс и клиника Гая. Я позвонил своему приятелю в клинике Гая, который начинал с ним вместе. Тот считает, что Томс — очень хороший ассистент, но дальше не пойдет. Непримечательная, но безупречная карьера, кое-где расцвеченная небольшими скандалами из-за женщин. Вот бес! Мой друг весьма непохвально отозвался о Томсе. Он назвал его «похотливым паразитом». Больше у нас ничего нет.

Зазвенел телефон, и Аллейн снял трубку.

— Это мистер Криссоэт. Спуститесь и обхаживайте его, Фокс. Проведите его наверх нежно и аккуратно, обращайтесь с ним заботливо. Если он похож на остальных членов своей семьи, ему понадобится немало тепла, чтобы оттаять. Воспользуйтесь своим прославленным шармом.

— О'кей, — сказал Фокс. — Туужур ля политес[12]. Сейчас, шеф, я прохожу уже третью пластинку, но у них такое произношение, что язык сломаешь. И все-таки это хобби, можно сказать, не из самых плохих.

Он вздохнул и вышел. Вернулся он с мистером Джеймсом Криссоэтом от «Найтли, Найтли и Криссоэт», дядюшкой леди О'Каллаган и поверенным в делах покойного и его семьи. Мистер Криссоэт — один из тех пожилых поверенных, чья внешность объясняет, почему романисты неизменно употребляют эпитет «засушенный» применительно к представителям юриспруденции. Весь иссохший, он одевался в старомодные костюмы с высоким стоячим воротничком и темным узким галстуком, на вид весьма поношенные, но на самом деле вполне в хорошем состоянии. Слегка лысоватый, немного подслеповатый, с дребезжащим голосом, говорил он быстро, слегка заикаясь и отличался своеобразной привычкой высовывать острый язык и быстро-быстро облизываться. Может быть, это служило неким противодействием заиканию, но больше походило на смакование своих профессиональных обязанностей. Руки его напоминали птичьи лапы с очень крупными лиловатыми венами. Представить себе Криссоэта в каком бы то ни было домашнем кругу было просто невозможно.

Едва за ним закрылась дверь, он невероятно быстро подошел к столу.

— Старший инспектор Аллейн?

— Доброе утро, сэр, — сказал Аллейн. Он придвинул стул мистеру Криссоэту и протянул руку за его шляпой.

— Доброе утро, доброе утро, — отозвался мистер Криссоэт. — Спасибо-спасибо. Нет, спасибо. Спасибо.

Он вцепился в свою шляпу и уселся.

— Очень любезно с вашей стороны зайти к нам, — начал Аллейн. — Я был бы счастлив избавить вас от посещения полиции и мог бы сам прийти к вам. Как я полагаю, вы желали видеть меня по поводу дела О'Каллагана?

— Это и есть то дело — это и есть та причина — именно в связи с этим вопросом я и посетил вас сегодня, — выпалил мистер Криссоэт и замолк, словно отрезав этот кусок своего выступления. Затем он бросил на Аллейна быстрый взгляд и исполнил сложный ритмический узор, барабаня по тулье своей шляпы.

— Да-да, — сказал Аллейн.

— Вне сомнения, вы отдаете себе отчет, инспектор Аллейн, что я был поверенным покойного сэра Дерека О'Каллагана. Я также поверенный его сестры, мисс Кэтрин Рут О'Каллаган, и, разумеется, его жены… да, его жены.

Аллейн терпеливо ждал.

— Как я понял со слов моих клиентов, некоторые заявления, сделанные леди О'Каллаган, послужили для вас непосредственным основанием осуществить меры, которые и были впоследствии вами Предприняты.

— Это верно.

— Да. Я так и понял, что дело обстоит именно таким образом. Инспектор Аллейн, строго говоря, этот визит не совсем связан с моей профессиональной деятельностью. Леди О'Каллаган — моя племянница. Естественно, что у меня, помимо профессионального интереса к данному делу, есть и личный.

Аллейн подумал, что выглядит этот человек так, словно его ничто на свете не интересует, кроме профессиональных вопросов.