Стюарт Камински - Месть

― Что происходит, Льюис?

― Я не хочу играть в игры, Джон.

Он наклонился ко мне и прошептал:

― Льюис, ты не похож на человека, который может мне угрожать.

― Я немножко сумасшедший, ― объяснил я. ― Ты помнишь, о чем ты только что спрашивал? Мой врач говорит, что у меня суицидальные наклонности. А сумасшедший с такими наклонностями может быть серьезно опасен, как бы он ни выглядел.

― Правда, ― согласился он, поднимая свой стакан и глядя через него на солнце.

Мы посмотрели, как свет играет в пузырьках воды, и я сказал:

― Ты оставишь Адель в покое и не будешь упоминать ее имя в связи с тем, что произошло у тебя в квартире.

― Что произошло у меня в квартире, ― повторил он. ― О чем ты говоришь, Фонеска? Что там делает полиция? Нет, подожди. Она хотела покончить с собой?

― Нет, ― сказал я.

― Тогда что?

― Спилц.

― Что ― Спилц?

― Спилц покойник. Это тебя удивляет?

Пираннес откинулся назад.

― Нет, ― сказал он. ― У Тони Спилца были враги, но...

― И ты не знал, что он убит у тебя в квартире?

― Нет, ― сказал Пираннес. ― Подожди секундочку.

Он посидел, о чем-то размышляя, потом взглянул на Мэнни, который сделал еле заметное движение головой, означавшее, вероятно, что он не убивал Спилца.

― Хорошо, Фонеска, допустим, это так, ― сказал Пираннес. ― Я знаю, что у тебя нет жучка, и знаю всех, кто живет в домах, выходящих на этот пирс. Нас никто не подслушивает. Возможно, я чем-то рискую, но ты действительно начинаешь утомлять меня.

― Я сожалею.

Он пожал плечами.

― В моем деле это случается. Я заплатил Дуайту Хэндфорду, отчаянному, надо сказать, ублюдку, хорошие деньги за девку. Не надо рассказывать, что людей нельзя покупать и продавать. Я этим занимаюсь, и далеко не я один. Теперь подумай. На что будет похожа ее жизнь, если она останется у Дуайта или у Тилли?

― А на что похожа ее жизнь у тебя?

Он рассмеялся.

― Со мной она может жить очень неплохо. Послушай, я даю ей прекрасную квартиру, где она живет с парой других девочек, прислугу, отличный стол. Одеваю ее. Она гуляет по пляжу. Никто ее не бьет. Я не даю ей наркотиков и алкоголя, кроме самого легкого вина. Я держу ее в форме, пока она не вырастет.

― А потом продашь обратно Тилли или Дуайту, ― сказал я.

― Ты не понял, Фонеска. Все не так просто. Жизнь вообще не так проста. Где ты жил до сих пор, на Луне? Когда Адель выйдет на пенсию, что случится, я полагаю, очень не скоро, у нее будет больше денег, чем ты заработал за всю свою жизнь. Я устрою ее на приличную работу, например старшей официанткой в ресторане, очень далеко отсюда. У меня есть связи. Если, живя у меня, она захочет ходить в школу, я могу это организовать. Мои друзья ― люди с самого верха. Никто не причинит ей зла. По сравнению с тем дерьмом, через какое она прошла с Дуайтом и с Тилли, это рай на земле. У меня есть доктор, который следит за девочками и заботится о них. Я гарантирую, что мои девочки здоровы.

― Ты просто святой, Джон, ― сказал я.

― А ты просто козел, ― парировал он, встряхивая головой. ― Значит, она у тебя. И что дальше? Ей найдут приемных родителей? Она все равно убежит ― скорее всего, она вернется к Дуайту. Потому что, если я не найду ее, я заплачу Хэндфорду и найму ему лучшего адвоката в штате. Судья не только вернет девчонку любящему папочке, но еще и выбьет премию «Лучший папаша года». А потом передаст Адель мне на тех же условиях привилегированного посещения, что сейчас. Тебе не нравится такой сценарий? Тогда можешь удочерить ее сам. Я тебе не нравлюсь. Дуайт тебе не нравится. Тогда удочери ее и держи, чтобы не сбежала. Ты готов быть папой Адели, Льюис?

― Ты убил Тони Спилца.

― Как?

― Выстрелом в голову. Вчера вечером Тони и Дуайт пришли, когда ты был в постели с Аделью. Ты вышел, вы поругались. Ты застрелил Спилца. Потом вы с Дуайтом смылись и оставили Адель с трупом Тони.

― Идиотская история, ― сказал Пираннес. ― Знаешь что, я хочу есть, и у меня начинает болеть голова. У меня мигрени, наследственные, от матери. У обеих моих сестер тоже. От тебя у меня начинается мигрень. У меня назначена встреча, и я должен позвонить адвокату по поводу убийства Тони у меня в квартире. Дело в том, Льюис, что вчера вечером меня не было дома. Я оставил Адель с Тони, чтобы он наблюдал за ней, может быть, научил бы ее кое-чему. Тони был очень милый парень с богатым опытом.

― Адель описывает события иначе, ― сказал я.

― Адель пытается выгородить своего отца, тупая твоя башка. Может быть, Хэндфорд приходил ко мне вчера за деньгами, хотел повидать девчонку. Тони его не пустил. Дуайт пришел с пушкой или взял у Тони ― дальше понятно. Черт, я действительно проголодался. Может, от этого у меня и мигрень.

Он достал маленькую пластиковую коробочку, открыл одно отделение, достал большую белую таблетку и проглотил, запив «Перрье».

― Ты оставишь Адель в покое, ― повторил я.

― Ты начинаешь меня утомлять, Фонеска. И к тому же ты не желаешь слушать. Адель умнейшая девица шестнадцати лет, которая знает жизнь гораздо лучше тебя.

― Ей едва исполнилось четырнадцать, и она не знает почти ничего.

― Четырнадцать? ― переспросил он.

― Это что-нибудь меняет?

― Это прекрасно, Льюис. Очень хорошо. Некоторые из моих клиентов очень обрадуются этой новости. Они доверяют мне и знают, что тут я их не обману. Ты принес мне отличную новость, Льюис. Уходи, и я прощу твое вторжение. Что касается меня, то, когда копы меня достанут, у меня есть алиби на всю ночь, а об Адели я никогда не слыхал. Насколько мне известно, Тони был в квартире один всю ночь. Вероятно, впустил кого-то из своих друзей, и они поругались. Тебе нравится такая история?

― Оставь Адель, ― повторил я еще раз.

Пираннес встал, легонько потер лоб кончиками пальцев правой руки и спросил:

― Ты любишь плавать?

― Нет.

― А я люблю. Внизу есть выдвижной ящик с плавками. Надень те, что тебе подойдут, и выходи наверх. Я отведу катер на несколько сотен ярдов от берега. Мы поедим, и ты поплаваешь. Ты ведь умеешь плавать?

― Немножко.

― Это хорошо, потому что будет обидно, если мы окажемся там, ― он показал на поднимающиеся волны, ― а ты не сможешь доплыть обратно до катера или до берега. Мэнни, помоги мистеру Фонеске найти плавки. Тебе понравится, Льюис. Вода сегодня под тридцать градусов.

Мэнни стоял теперь на палубе, держась за швартов. Возможно, у катера был также якорь.

Бегаю я неплохо, хоть и не наперегонки с ветром, но едва ли я смог бы проскочить мимо Мэнни. Прыгать в воду тоже не имело смысла, потому что я солгал Пираннесу. Я совсем не умею плавать.

Я протянул руку к бутылке шампанского. Мой план состоял в том, чтобы сбить с ног Пираннеса и помериться силами с Мэнни с малой надеждой на успех. Я посмотрел на Пираннеса ― он понял мою мысль и покачал головой, показывая, что я делаю ошибку.

Ошибка была уже сделана. План Пираннеса был прост, его участия даже не требовалось. Он мог положить мою одежду на берегу, рядом положить полотенце, что означало бы, что я заплыл слишком далеко и утонул. Эймс бы этому не поверил, Дэйв бы этому не поверил, Фло бы этому не поверила, и вряд ли поверила бы Салли, но проку от этого было немного. Я не просто недооценил Пираннеса ― я не оценил его вовсе. Передо мной стоял человек, который убивал людей, если они ему докучали. Мэнни уже наматывал канат на укрепленную на палубе железную стойку.

― Все это не доставляет мне удовольствия, ― сказал Пираннес.

Он и в самом деле выглядел не особенно довольным. Когда Мэнни отправился на корму поднимать якорь, он посмотрел на часы. Если я собирался бежать, это надо было делать сейчас. Пираннес встал передо мной. Может быть, мне удалось бы с ним справиться. Может быть, нет. В любом случае он сумеет удержать меня, пока Мэнни преодолевает расстояние в несколько ярдов.

Первым приближающегося человека увидел, кажется, я. Он шел к нам по пирсу вальяжной, покачивающейся походкой. В руках у него ничего не было.

Пираннес тоже заметил его и позвал:

― Мэнни.

Со своего места, где он крутил лебедку, поднимая якорь, Мэнни взглянул на пирс и увидел моего ангела-хранителя.

― Не вздумай отмочить какую-нибудь глупость, ― прошептал Пираннес. ― Может быть, он идет на другой катер. Если сюда, сиди и не рыпайся. Иначе и тебе, и нашему посетителю крышка.

Глядя перед собой, человек продолжал приближаться ровным шагом.

Мэнни прошел через палубу и встал лицом к пирсу. Когда мы все поняли, что коренастый лысый человек направляется именно к нам, Пираннес крикнул:

― Я могу быть вам полезен?

Ангел ничего не ответил и продолжал идти вперед. Мэнни перепрыгнул через двухфутовую щель, уже отделявшую нас от пирса, и встал лицом к подходившему. Мэнни, сильный, мускулистый, был на четыре или пять дюймов выше незваного гостя, который выглядел так, будто всю жизнь ел слишком много лазаньи. Когда маленький человек подошел еще ближе, Мэнни поднял руки, держа одну ладонь открытой, другую сжатой в кулак.