Энтони Беркли - Убийство на Пикадилли
А в том, почему ему понадобились увеличенные на фотографии отпечатки пальцев, сомневаться не приходилось. Это был первый эпизод в детективной практике мистера Читтервика, и независимо от исхода он хотел сохранить их как сувенир.
Через два дня он получил от Морсби шутливое письмо с двумя дубликатами снимков. Морсби сожалел, что подобных им в архивах полиции не значится. Не решив, что делать с одним из дубликатов, мистер Читтервик послал его на всякий случай в американское бюро расследований уголовных дел примерно с таким же сопроводительным письмом, которое он посылал Морсби. В конце концов, мисс Гуль жила некоторое время в Америке, и кто его знает…
Наконец Маус посоветовал мистеру Читтервику, чем заняться дальше на стезе расследования.
— Итак, мы все говорим и говорим, — заметил он покаянно в конце одного из собеседований, — и в том мы уверены, и в этом, а толку чуть, правда?
— Да, — пришлось согласиться с ним мистеру Читтервику. — Боюсь, что так. Трудность заключается в том, что нам не на чем строить предположения. Подозреваю, что многие ученые-криминалисты могут выстраивать свои безупречные теории на известном расстоянии от места преступления, но, к сожалению, насколько это касается меня…
— Место преступления, — задумчиво произнес Маус, — но ведь мы еще не исследовали само это место, а?
Мистер Читтервик с радостью ухватился за возможность действовать, хотя она, по всей вероятности, ни к чему положительному не приведет.
— Да, мы должны вникнуть в каждую мелочь, — сказал он с несвойственной для него энергией. — Должен сознаться, в данный момент я не представляю, чего мы этим можем достичь, но французы в таких случаях реконструируют преступление на месте его происшествия и постоянно прибегают к этому методу. Очевидно, это приносит какие-то положительные результаты, иначе бы они к нему не прибегали.
Маусу мысль начать действовать пришлась по вкусу.
— Вы считаете, что мы тоже можем испробовать этот метод? Клянусь Юпитером, Читтервик, но это настоящая находка. Я согласен, что сейчас трудно представить, чего этим можно достичь, но попробовать невредно, правда?
— Совершеннейшая правда, — отвечал Читтервик, все более загораясь идеей. — Это ни в коем случае не повредит.
— И займемся этим только мы двое, я правильно вас понял? Один из нас будет представлять старую леди, а другой — того неизвестного?
Маус даже намеком не мог предположить, что виноват майор Синклер. Во всех разговорах для него невиновность майора была единственной непререкаемой данностью.
Мистер Читтервик продолжал развивать свою мысль.
— Наверное, нас должно быть трое. Для нас с вами — это потеря времени, выступать в роли мисс Синклер, тем более что кто-то должен и в моей роли выступать, ведь я тоже принимал во всем этом участие. И наверное, хорошо бы нам с вами выступать в моей роли поочередно и таким образом фиксировать, что мог упустить из виду на этом месте другой.
— Ну тогда нам надо использовать кого-нибудь из наших девиц.
— Вашу сестру, — быстро подсказал мистер Читтервик.
Но Маус решительно отверг предложение.
— Нет. Хотя ее зовут Агата, твердостью этого камня она не обладает и вряд ли справится. Нет, она очень хорошая, но всегда все невольно обращает в забаву. Не будет нужной атмосферы для подобного действа. Надо обязательно пригласить Джуди.
— Но это не будет слишком болезненно для миссис Синклер? — усомнился мистер Читтервик.
— Она никогда нам не простит, если мы оставим ее за бортом, — без тени сомнения заявил Маус.
И они обо всем договорились. Они встанут пораньше и Маус на своей машине домчит их в Лондон так, чтобы они успели к ленчу в "Пиккадилли-Палас" примерно в два часа пополудни и чтобы маленькая трагедия была представлена с точностью в то время, когда начала разворачиваться под бдительным взглядом мистера Читтервика реальная драма.
— И нам надо будет устроиться в городе на ночлег, — добавил Маус, — в случае если возникнут какие-нибудь неожиданности. К сожалению, сейчас, в августе, наш дом закрыт, а то бы я пригласил вас к себе, но мы можем позвонить в какую-нибудь гостиницу, чтобы нам оставили комнаты.
— Если бы вы согласились переночевать в Чизвике, — сказал неуверенно мистер Читтервик, — то моя тетя с удовольствием бы разместила вас и миссис Синклер у нас наверху.
— Это было бы чрезвычайно любезно с вашей стороны, а мы, конечно, с радостью…
Так что мистер Читтервик отправился посылать очень пафосную телеграмму.
Утреннее путешествие было совершено за время, рекордное даже для Мауса. Его спортивный "бентли", в котором он с удовольствием гонял по скоростным шоссе, пожирал мили так жадно, что они успели не только к ленчу, но и не спеша посидели сначала за коктейлем.
Накануне вечером мистер Читтервик и Маус потратили достаточно времени, чтобы как можно точнее, по минутам, расписать отрезок времени, в пределах которого свершилось трагическое событие, с того самого момента, когда мистер Читтервик сел за столик в Зале для ленча. По счастью, он мог его зафиксировать с большой точностью, так как взглянул на часы в вестибюле, входя в Зал, и до того самого мгновения, когда он встал, чтобы разбудить мисс Синклер от ее предполагаемого сна (а это уже труднее поддавалось уточнению, хотя мистер Читтервик знал, когда вернулся после неудачного похода к телефону). Все, что он мог припомнить, было расписано буквально по минутам. Джудит и Маус получили копии этого расписания, и все трое стали заучивать его наизусть. Если уж они взялись за такое дело, все должно быть сделано самым тщательным образом.
Их целью было дважды воспроизвести события, сначала строго придерживаясь точного графика, указанного в расписании мистера Читтервика, а во второй сделать то же самое в указанный период времени, однако без оглядки на точность В первом эпизоде мистер Читтервик сам должен был выступать в собственной роли, а во втором — поменяться местами с Маусом. Имея в виду необходимость строго придерживаться расписания, они приехали в "Пиккадилли-Палас" заблаговременно, чтобы ничто не помешало плану.
Сидя в одиночестве за своим столиком, мистер Читтервик ощущал странное возбуждение. Большинство из нас подвержено суевериям и фантазиям, и каким-то мистическим образом мистер Читтервик пришел к совершенно алогичному, но тем не менее твердому убеждению, что именно сегодня он должен метнуть жребий, который определит судьбу майора Синклера. Если суждено ему оказаться неповинным, тогда во время разыгрывания этого трагического фарса будет явлено какое-то откровение, которое чудесным образом оправдает майора. Если же ничего не произойдет, то он будет повешен. Не было никакой причины, чтобы прийти к такому умозаключению, и мистер Читтервик мысленно ему сопротивлялся, твердя, что это просто смешно и противоречит здравому смыслу, но чем больше он спорил сам с собой, тем больше верил, что именно так все и произойдет.
За другим столиком сидела Джудит, и вид у нее был встревоженный. Когда она в первый раз услышала о плане действий, то на мгновение заколебалась, и именно это колебание заронило в мозг мистера Читтервика его иррациональное предощущение. Он был уверен, что такое же чувство испытывает и она. Джудит поймала его взгляд и нервно улыбнулась. Мистер Читтервик попытался послать в ответ ободряющую улыбку, но в ней сквозила неуверенность. Да, Джудит чутко уловила атмосферу происходящего. Если Маус опасался, что леди Милборн испортит ее своей жизнерадостностью, то у мистера Читтервика возникло ощущение, будто присутствие Джудит делает ее, пожалуй, чуть-чуть более драматической, чем следует.
Он взглянул на часы. Была почти половина третьего. Кивнув официантке (впервые за все время предусмотрительное Провидение послало ее в пределы досягаемости), мистер Читтервик заказал кофе и рюмку бенедиктина.
Нет необходимости подробно описывать события последующих тридцати пяти минут. Все шло в соответствии с намеченным графиком. Четыре минуты мистер Читтервик разглядывал Джудит, по-видимому не подозревавшую об этом, шесть играл в кошки-мышки с вызверившимся Маусом. Он зашел даже так далеко, что мысленно процитировал несколько пассажей из "Гибели "Вечерней звезды" пунктик, относительно которого он не счел себя обязанным уведомить своих партнеров. В два сорок семь он притворился, что взглянул на воображаемую официантку, и вышел из Зала.
Следующие четверть часа тянулись, по его мнению, необычно долго. Он странствовал по коридорам гибридного этажа, как в день трагедии, когда ожидал Морсби, заглядывал в пустынные помещения, предназначенные "Только для постояльцев", где один постоялец вполне мог бы убить другого и труп, наверное, обнаружили бы только через несколько недель; он лениво прошелся по вестибюлю, глядя, как повесы и их подружки устремлялись к дверям в одном большом послеленчевом потоке. Он даже зашел в телефонную комнату, но поспешно бежал оттуда, когда женщина в наушниках, сидевшая за стойкой и вязавшая, грозно спросила, из какого он номера. Наконец, в одну минуту четвертого он вернулся за свой столик, который для него сторожили опрокинутый вперед стул и недопитый кофе.
