Агата Кристи - Вилла «Белый конь»
– Почему вы так уверены, что в ночь убийства видели именно Винаблза?
– Это был Винаблз! Я знаю! – Осборн вскочил. – Мой автобус подходит. Рад был с вами познакомиться, мистер Истербрук. И у меня на душе теперь легче – объяснил вам, откуда я тут взялся. Вам, наверное, все это кажется глупым.
– Не совсем, – сказал я. – Но вы мне не сообщили, что, по-вашему, Винаблз замышляет.
Мистер Осборн смутился, даже как-то оробел.
– Не смейтесь только, пожалуйста. Все говорят, он богач, но никто толком не знает, откуда деньги. Я вам скажу. Я думаю, он из тех заправил преступного мира, о каких часто пишут. Ну, продумывает, планирует, а его банда все выполняет. Может, это вам покажется глупой выдумкой, но я...
Автобус остановился. Мистер Осборн побежал, боясь опоздать.
Я направился домой в глубокой задумчивости. Мистер Осборн изложил невероятную теорию, но, надо признать, в ней могло быть зерно истины.
Глава 20
РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК
1
На следующее утро я позвонил Джинджер и сказал, что переезжаю завтра в Борнмут.
– Я нашел чудесный маленький отель, называется почему-то «Олений парк». Там есть два незаметных боковых выхода. Я могу легко ускользать незамеченным в Лондон и видеться с вами.
– Лучше не надо, наверное. Но должна сказать, что это было бы здорово. Мне здесь тоскливо одной. Вы себе не представляете, до какой степени. Если вам все же неудобно приехать, я бы смогла улизнуть, и мы бы где-нибудь встретились.
Я вдруг забеспокоился:
– Джинджер! Какой-то у вас голос – не такой, как всегда...
– Да нет, все в порядке. Не волнуйтесь.
– А почему такой голос?
– Просто у меня начинается небольшая ангина, только и всего.
– Джинджер!
– Поймите, Марк, кто угодно может заболеть ангиной. Я, кажется, простудилась. Или подхватила грипп.
– Грипп? Послушайте, скажите правду, что с вами? Вы здоровы или болеете?
– Да не волнуйтесь, все хорошо.
– А почему вы сказали про грипп? Что все-таки с вами?
– Понимаете... Ну, вроде меня как-то всю ломает, и вообще...
– Температура?
– Ну, может, совсем невысокая...
Я сел, и меня охватило страшное, леденящее чувство. Я испугался. И понял: хоть Джинджер ни за что не признается – ей тоже страшно.
Она снова заговорила простуженным голосом:
– Марк, без паники. Прекратите. Для паники нет никаких причин.
– Может, и нет. Но мы должны срочно принять меры. Вызовите своего врача. Сейчас же. Позвоните ему.
– Ладно. Только он будет недоволен, что я его тревожу по пустякам.
– Неважно. Вызовите. И потом звоните мне.
Я положил трубку и долго сидел, уставившись на черный, равнодушный телефон. Только не поддаваться отчаянию. В такое время года повсюду грипп. Может быть, легкая простуда. Доктор посмотрит Джинджер и, наверное, успокоит ее.
Я вспомнил Сибил в павлиньем наряде, расшитом зловещими символами. Повелительный голос Тирзы... Исчирканные мелом половицы, воющую заклинания Беллу, бьющегося у нее в руках петушка...
Вздор, какой вздор... Конечно, суеверный вздор...
Но вот аппарат – я почему-то не мог отделаться от мысли об аппарате. Машина – это уже не суеверие, это наука. Неужели такое возможно – неужели?
Миссис Дейн-Колтроп нашла меня у телефона: я так и не смог встать с места.
– Что произошло? – тотчас спросила она.
Я хотел, чтобы она меня разубедила. Но она не стала разубеждать.
– Дело скверное, – сказала она. – Да, скверное.
– Но это немыслимо, – возразил я. – Разве можно хоть на миг представить себе, будто они действительно навредили?
– А разве нет?
– И вы верите? Неужели вы верите?
– Мой дорогой Марк, – сказала миссис Дейн-Колтроп. – И вы, и Джинджер уже признали эту возможность, иначе вы вели бы себя по-иному.
– Значит, если мы поверили, то весь этот бред – реальная опасность? Реальная, возможная...
– Вы не то чтобы поверили, вы признали, что можно поверить при наличии доказательств.
– Доказательств? Каких?
– Джинджер заболела – это доказательство, – ответила миссис Дейн-Колтроп.
– Почему вы так мрачно на все смотрите? Подумаешь, обычная простуда, ничего серьезного. Почему вы убеждены, что нужно верить в худшее? – Меня вдруг разозлило, как спокойно и невозмутимо она рассуждает.
– Поймите, если дело складывается подобным образом, прятать голову под крыло не следует, а то может стать слишком поздно.
– По-вашему, это шаманство приводит к пагубным результатам?
– Каким-то образом они своего добиваются, – сказала миссис Дейн-Колтроп. – И надо смотреть правде в глаза. В чем-то, почти во всем, они, конечно, шарлатаны. Создают необходимую обстановку, а это для их спектаклей очень важно. Но за шарлатанством прячется нечто, безусловно, опасное.
– Вроде радиоактивных лучей, действующих на расстоянии?
– Наверное. Ведь все время делаются новые открытия, причем порой в них таится страшная угроза. И некоторые плоды новых знаний используются людьми без стыда и совести в собственных целях. А у Тирзы отец был физик, как всем известно.
– Но в чем же все-таки дело? Наверное, этот дьявольский аппарат. Надо его проверить, Может, полиция...
– Полиция не станет делать обыск на таких основаниях, тем более изымать собственность.
– А что, если я проберусь к Тирзе и разобью этот чертов ящик?
Миссис Дейн-Колтроп покачала головой:
– Вред уже причинен, и, если это так, причинен в тот самый вечер.
Я уронил голову на руки и застонал:
– Зачем я только ввязался в эту проклятую историю!
Миссис Дейн-Колтроп ответила очень твердо:
– У вас были благородные побуждения. А что сделано – то сделано. Вы узнаете больше, когда Джинджер позвонит после визита врача. Думаю, она позвонит Роуде.
Я понял намек:
– Ну, тогда я пойду.
И вдруг миссис Дейн-Колтроп воскликнула:
– Как я глупо себя веду! Шарлатанство! Поверили в бессовестный обман. Хочешь не хочешь, а мы воспринимаем его так, как того желают они.
Возможно, она была права. Но я уже ничего не мог с собой поделать.
Джинджер позвонила через два часа.
– Врач был, – сказала она. – Удивлялся чему-то, но потом решил – грипп. Сейчас все кругом болеют. Велел мне лежать, сам пришлет лекарства. Температура поднялась. Но ведь при гриппе всегда температура?
Деланый задор в голосе Джинджер не мог заглушить тоскливых ноток.
– Вы скоро поправитесь, – отвечал я уныло. – Слышите? Скоро поправитесь! Вам очень плохо?
– Ну... лихорадит, все болит, ломит ноги, руки. И сильный жар.
– Это от температуры, дорогая моя. Слушайте, я сейчас приеду. Сейчас же. И не возражайте.
– Хорошо. Я так рада, Марк, что вы приедете. Не очень-то я на поверку храбрая...
2
Я позвонил Лежену.
– Мисс Корриган заболела, – сказал я.
– Что?
– Вы же слышали. Больна. Вызывала своего врача. Он сказал, наверное, грипп. Возможно, да. А возможно, нет. Чем вы могли бы помочь? Единственное, что приходит мне в голову, – это найти какого-нибудь специалиста.
– Какого именно?
– Психиатра, психоаналитика или психолога. Специалиста по внушению, гипнозу и так далее. Ведь есть же люди, которые этим занимаются?
– Конечно, есть. Точно. Один или двое в министерстве внутренних дел. По-моему, вы совершенно правы. Скорее всего, просто грипп. Но вдруг действительно психоистерия, о ней ведь так мало известно. Послушайте, Истербрук, а вдруг это приведет к раскрытию преступления?
Я швырнул трубку. Не исключено, что мы узнали о новом психологическом оружии, но меня сейчас заботила только Джинджер. А ведь мы с ней во всем сомневались – и она, и я. Или в глубине души верили? Нет, конечно. Началось все как игра в полицейских и воров. Но, видно, это вовсе не игра.
«Белый конь» – страшная, губительная сила.
Глава 21
РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК
1
Наверное, мне никогда не забыть те несколько дней. Они остались в памяти каким-то безумным калейдоскопом. Джинджер поместили в частную клинику. Я получил разрешение навещать ее только в приемные часы.
Ее доктор не понимал, из-за чего такая суматоха. Диагноз совершенно ясный: бронхопневмония, осложнение после гриппа, есть какие-то непонятные симптомы, но такое наблюдается сплошь и рядом. Нет, случай типичный. Антибиотики на некоторых не действуют.
И все, что он говорил, было вполне убедительно. Джинджер заболела воспалением легких. Ничего таинственного здесь нет. Болезнь в тяжелой форме.
Я встретился со специалистом-психологом из министерства внутренних дел. Это был маленький, похожий на снегиря человечек, он все время поднимался на цыпочки, глаза за толстыми стеклами очков весело блестели.
Он задавал мне вопрос за вопросом, половина из них казались бессмысленными, но смысл какой-то в них, наверное, был – доктор кивал с ученым видом, слушая мои ответы, и время от времени изрекал что-то на профессиональном жаргоне. Он пытался лечить Джинджер различными методами гипноза, но мне (видно, с общего согласия) ничего существенного не рассказывали. Наверное, и сказать-то было нечего.