Эрл Гарднер - Содержанка никуда не денется
Повесил трубку, вернулся к такси, сделал вид, будто никак не могу решить положительно, куда направиться.
– Где-то должен быть многоквартирный дом, – мямлил я. – Укажу вам район, там придется немножечко поколесить, пока не найду. Как только увижу, узнаю. Побывал пару раз, да название улицы из головы вон.
Таксист охотно пошел мне навстречу. И оказался к тому же заинтригованным. Если в районе и оставались неизвестные ему места, он сгорал от желания поскорее заполнить пробел в познаниях.
Я направил его по одной улице, потом назад по другой, после чего неожиданно объявил:
– Здесь. Вон тот дом.
Таксист остановился и хорошенько огляделся. Я расплатился с ним и пошел.
Эрнестина, наверно, сидела у двери, держась за ручку. Я едва успел предварительно стукнуть, как дверь широко распахнулась, впуская меня.
– Ой, Дональд! – выпалила она. – Как я взволнована! Дональд, это Бернис. Вы все о ней знаете.
Бернис оказалась потрясающей крошкой, брюнеткой с большими прозрачными глазами и пышными формами, которые, кажется, так и рвались на свободу из-под прикрывающей их одежды. Она явно знала, как надо пользоваться такими глазками, и умела показывать свой нейлон в наиболее выгодном свете.
– Хорошо, – обратился я к Эрнестине, – что стряслось за сегодняшний день?
– Бернис поможет нам, Дональд, – объявила она.
Я оглядел Бернис.
Бернис стрельнула пару раз глазками и изобразила трепетную задумчивую улыбку.
Ясно с первого взгляда, что Бернис не сталкивается с необходимостью питаться дома, разве только сама пожелает.
– А вы по-прежнему намереваетесь мне помочь, Эрнестина? – спросил я.
– Чем угодно, – заверила та. – Только…
– Только что? – уточнил я.
– Знаете, я должна помогать и полиции тоже.
– Почему?
– Ну, они мне сказали, что я должна. Они ведь расследуют убийство… ну, вы же знаете.
– Разумеется, – подтвердил я. – Понимаю.
И оглянулся на Бернис.
– А вы?
Она сделала глазки, затем оправила подол юбки, нервно пробежав пальчиками по чулкам, и спросила:
– А что я могу?
– Мне хотелось бы выяснить кое-что насчет Ивлин Эллис, – пояснил я, – но, возможно, в отеле не пожелали бы, чтобы вы говорили об этом.
– Я рассказала полиции все, что знала.
– Нет, не все, – возразил я, пробуя потянуть за ниточку, предоставленную мне Эрнестиной. – Как насчет ее сексуальной жизни?
– Я не знаю… могу лишь догадываться, что она у нее богатая.
– Продолжайте, – настаивал я, – ради Эрнестины. Вы поможете ей, сообщив мне кое-какие известные вам детали, о которых я должен знать.
– Ну, ей давно уже перевалило за двадцать один. Я хочу сказать, ее не назовешь абсолютно неопытной… только вы ведь на это и не рассчитывали, правда?
– Не рассчитывал, – подтвердил я. – Я вас не спрашиваю, девственница она или нет, если вы именно это имели в виду.
– А я думала, вы именно это имели в виду.
– Бернис, хватит крутить мне мозги, – велел я.
– Что вас интересует?
– Японец-фотограф.
– А, это вы про того парня, который отрывисто так тараторит… он просто душка.
– Хорошо, – согласился я. – Что вы о нем знаете?
– Ничего. Никогда его не встречала. Разумеется, знаю, что номер, по которому она звонит, принадлежит фотостудии «Приятная неожиданность». Они делают рекламные снимки и изготовили все ее фотографии.
– Они в дружеских отношениях?
– О да.
– И сильно дружат?
– Я не думаю, будто она с ним зашла чересчур далеко, если вы говорите об этом, но… Такие отношения объяснить трудно. Он просто боготворит землю у нее под ногами. Она его богиня, муза-вдохновительница. Знаете, могу поклясться, он считает ее милой, преданной, любящей девушкой, чистой, как только что выпавший снег.
– Они часто беседуют по телефону?
– Она ему названивает довольно часто, и я слышу на линии его голос.
– О чем они толкуют?
– Не знаю. Я не подслушиваю.
– А теперь, – объявил я, – нам кое-что предстоит. Мне нужно сделать междугородный звонок. Беру все на себя, выдаю на оплату деньги, но хочу, чтобы вызов шел от вашего имени, Бернис. А потом говорить буду я.
– Кого я должна вызвать? – спросила она.
– Карла Давера Кристофера, президента компании «Кристофер, Краудер и Дойл» в Чикаго. Вы должны разузнать его домашний номер. Не думаю, что это связано с большими трудностями. Человек он довольно богатый и видный.
Она рассмеялась и провозгласила:
– Номер, который вам требуется, – Мэдисон 6-497183.
Я постарался не выдать изумления и небрежно заметил:
– Вы слышали разговор с ним инспектора Хобарта.
– Об этом мне ничего не известно, – возразила она, – только ваш абонент в Ивлин втюрился со страшной силой. Знаете, она служила стенографисткой или кем-то еще в одной фирме, которая занимается импортом, а деятель из отдела по связям с общественностью подыскивал модель поулыбчивее и посимпатичнее, которая обеспечивала бы им кое-какую рекламу. Ну, вы в курсе подобных вещей. Газетному репортеру, естественно, требуется что-нибудь привлекательное на вид. Не станете же вы помещать на первой странице газеты фотографии выставочных стендов со скобяными изделиями. Вы начнете…
– Это все не имеет значения, – перебил я. – Расскажите про Карла Кристофера.
– Ну, я знаю, что он с ней тут снова встретился и каким-то манером протащил на конкурс.
– Откуда вы это знаете?
– Оттуда, что, появившись здесь по делам недели через три после съезда, он позвонил Ивлин. Она находилась в то время в Лос-Анджелесе и назначила ему тут свидание. Прибыла, остановилась в нашем отеле, зарегистрировавшись под именем Беверли Кеттл. Тогда я впервые услышала другое имя – Ивлин Эллис. Мистер Кристофер обычно звонил ей как Ивлин Эллис. Она попросила девушек-телефонисток соединять с ее номером всех, кто спрашивает Ивлин Эллис. Объяснила, что зарегистрировалась под именем Беверли Кеттл, а Ивлин Эллис – сценический псевдоним.
– Она прожила хоть какое-то время вместе с Карлом Кристофером? – спросил я.
– Им в отеле отвели номера на одном этаже. В замочную скважину никто не подглядывал. Мистер Кристофер – человек значительный. Президент крупной компании ножевых изделий, однако… м-м-м, развлекал кое-кого из клиентов и, как я догадываюсь, развлекался сам… в любом случае знаю, что они с Ивлин были друзьями, и знаю, что Ивлин звонила ему… ох, сотни раз, пока жила тут в отеле.
– В офис компании? – хмурясь, уточнил я. – Почему же инспектор Хобарт не…
– О нет, не в офис, – сказала Бернис. – Она звонила в клуб. Это и есть его домашний номер. Он живет в своем клубе. Он вдовец, и его личный телефон находится в клубе. Мисс Эллис туда и названивала.
Я отошел к окну и сел на диван.
– Желаете, чтобы я ему позвонила? – спросила она.
Я подумал минутку и подтвердил:
– Я действительно очень желаю, чтобы вы ему позвонили.
Бернис пошла к телефону, набрала номер, и через пару минут до меня донесся с другого конца линии мужской голос, в котором звучала властная нотка.
– Мистер Кристофер, – сказал я, – с вами говорит следователь по делу об убийстве в Сан-Франциско. Я…
– Боже мой, – простонал он. – Ну и народ! Неужели нельзя дать человеку хоть минуту покоя? Я весь день толковал с инспекторами и с детективами. Я вам выложил все, что знаю. Я вменил себе в обязанность лично просмотреть все архивы, чтобы не было никаких…
– Я совсем не об этом хочу с вами поговорить, – вставил я.
– А о чем вы хотите со мной поговорить?
– Не отправляли ли вы за последние несколько дней какую-нибудь особую партию образцов ножевых изделий по какой-нибудь личной просьбе, которая показалась бы вам не совсем обычной?
– Нет.
– Вам никто не звонил с просьбой срочно прислать образец ножа…
– Нет.
Я вспомнил инспектора Хобарта с его отвращением к срезанным углам и презрением к блестящей детективной работе и сказал:
– Хорошо. Извините, мистер Кристофер. Прошу прощения за беспокойство. Должно быть, потянул за пустую ниточку.
– Ну, ребята, мне просто хочется, чтобы вы меня больше не дергали, – объявил он. – Господи, и зачем только я в первый раз взял этот нож в руки! Впрочем, товар все равно отличный.
– Хорошо идут?
– Здесь, на Востоке, идут, как горячие пончики, – похвастался он.
– А на побережье не продаются?
– Нет. К нам идет куча повторных заказов с Востока, а запасы у нас ограничены. Сорт стали совершенно особенный, к такому товару нельзя относиться как к обычным ножевым изделиям. Это настоящее качество.
– Вы говорите, у вас ограниченные запасы? – переспросил я.
– Вот именно, – подтвердил он. – Мы не производим товар. Мы его продаем. Это импорт.
– Откуда?
– Из Японии. Лезвия делают в Швеции, а ручки – в Японии.
Я стиснул трубку.
– Где вы сказали?
– В Японии, – повторил он. – В чем дело, у вас перебои со связью? Я отлично вас слышу.
– Вы не могли бы назвать фирму-производителя?
