Эрл Гарднер - Топор отмщения
– Ну, – сказала Берта.
Теперь я знаю, что чувствуют люди, когда их внезапно охватывает страх. Наверное, мне просто нечего было сказать в свое оправдание, но если бы даже и было что сказать, то я не смог бы: мой язык буквально прилип к нёбу. Я просто стоял и рылся в карманах.
– Где ключи? – спросила Берта.
– Наверное, я уронил их на коврике, когда вынимал другую связку из кармана.
Берта взглянула на Селлерса, а тот прошипел:
– Ах ты, предатель!
В ту же секунду я почувствовал его железную хватку у себя на запястье. Блеснула сталь, и наручники защелкнулись на мне. Металл больно врезался в руку.
– Ладно, умник, я дал тебе шанс, а ты не захотел им воспользоваться. Тебе нужно было все усложнить. Теперь будем играть по жестким правилам. Давай, приятель, пошли наверх.
– Что ты в самом деле, – сказал я беспомощно. – Эти ключи лежат там на коврике перед дверью и…
– А вот я только что заметил, что на тебе нет шоферских перчаток. Что я за детектив. Пошли, приятель.
И мы пошли наверх. Я ничего не мог поделать. Перед дверью Билли Селлерс встал на колени и обшарил ковер. Махнув с презрением в мою сторону, взял мои отмычки и вставил одну в замок.
– Ты собираешься войти без ордера на обыск? – сделал я последнюю отчаянную попытку.
Но Фрэнка Селлерса было не так легко провести.
– Ты прав, черт побери, – ответил он. – Я собираюсь войти без ордера на обыск. – И с этими словами он повернул ключ в замке.
Билли Прю сидела в кресле, как я ее оставил. Ее лицо было белое как бумага. Селлерс быстро оценил ситуацию, прошел к столу и спросил:
– Это твои перчатки, Лэм?
– Я не отвечаю ни на какие вопросы, – сказал я.
Селлерс взял ключи от моей машины:
– Ключи и перчатки послужат уликой для суда. Билли, соберите вещи. Вы едете с нами. Дайте мне посмотреть вашу руку.
Он взял ее руку. Я ничего не мог поделать, даже если был бы в состоянии предупредить ее. Через полсекунды она вскрикнула и дернулась от боли, когда на ее запястьях захлопнулись стальные наручники. А затем меня и Билли сковали вместе одними наручниками.
– Ну, хорошо, маленькая мисс Убийца, и вы, мистер Соучастник, – сказал Фрэнк Селлерс сурово, – мы вам покажем что к чему, маленькие птички.
Берта переводила взгляд с меня на Селлерса и обратно:
– Послушай, Фрэнк, предположим…
– Ничего не поможет, – отрезал он.
– Но, Фрэнк…
– Заткнись. И на этот раз мы все поедем в моей машине.
Глава 18
Селлерс задержался ненадолго, чтобы проверить, подходят ли мои ключи к машине агентства. После этого он загрузил нас всех в полицейскую машину, включил сирену, и мы поехали. Это было то еще местечко, чтобы сосредоточиться, но я знал, что мне надо думать, и думать быстро. К тому времени как мы приедем в полицейское управление, будет уже поздно.
Сирена завывала, освобождая нам дорогу, и наша машина неслась на огромной скорости. Мы проскакивали перекрестки без остановки. Я успел прочесть название улицы, по которой мы в этот момент проезжали, – это была Мантика-стрит. Немного впереди по левой стороне я заметил шикарный отель, перед которым стояло несколько такси. Водители с любопытством посмотрели на нашу машину, и мне бросился в глаза перебитый нос одного из них.
Следующей улицей оказался бульвар Гарден-Виста, и Фрэнк Селлерс стал поворачивать.
– Фрэнк! – закричал я, но он даже не повернул головы. Шины взвизгнули на повороте.
– Фрэнк, ради бога, остановись!
Что-то в моем голосе все-таки привлекло его внимание, заставив снизить скорость.
– Что там такое на этот раз?
– Убийца Руфуса Стенберри.
– Она сидит здесь.
– Нет, нет, Фрэнк! Ради бога, остановись у тротуара и дай мне все объяснить, пока он не исчез.
Он колебался.
– Фрэнк, пожалуйста, – сказала Берта.
– Черт с ним, – сказал Фрэнк. – Это его очередная выдумка, и ты это отлично знаешь. Он ведь у нас быстро соображает.
– Черт бы тебя побрал! – закричала Берта. – Немедленно останови машину у тротуара!
Селлерс с удивлением воззрился на нее. Наклонившись вперед, Берта повернула ключ зажигания, вытащила его и высунула руку в окно. Мотор заглох. Машина по инерции доползла до тротуара, поскольку Фрэнк повернул руль.
Селлерс сидел совершенно неподвижно, его лицо побелело от гнева. Через несколько секунд к нему вернулся дар речи:
– Очень хорошо. Я задержу всех троих.
Берта повернулась ко мне:
– И не надейся, что он этого не сделает. Если у тебя есть что сказать, то говори, и я чертовски надеюсь, что у тебя действительно есть что сказать.
Я положил левую руку на плечо Фрэнку. Правая была скована наручниками с Билли Прю.
– Послушай, Фрэнк. Я совершенно чист. Я все думал, как орудие убийства могло попасть ко мне в машину. Я мысленно проверил каждый свой шаг за эти дни. Его просто не мог бы подложить никто из тех, кто знал, чья эта машина, и подстраивал мне ловушку, если, конечно, Билли не предала меня – а я не думаю, чтобы она меня предала. Есть еще лишь один способ, благодаря которому оружие могло оказаться в моей машине.
Теперь Селлерс начал прислушиваться.
– Послушай, Фрэнк, я делаю это для тебя и для всех других. Ради всего святого, не сажай нас за решетку и не сообщай в газеты, а то потом ты не сможешь смотреть никому в глаза.
– Не беспокойся обо мне. Расскажи лучше об орудии убийства.
– В мою машину его мог положить только человек, который понятия не имел, кому принадлежит эта машина.
– Глупости, – сказал Селлерс.
– И была только одна возможность это сделать, – продолжал я. – И это произошло потому, что моя машина оказалась удобным и доступным местом для убийцы. Это могло случиться только в тот момент, когда моя машина была припаркована около «Встреч у Римли». Я хотел быть очень ловким и втиснул свою машину перед другой в надежде, что она не уедет до меня. Но водитель этой машины был не таков: он просто поставил свою машину на малую скорость и вытолкнул мою в зону, где останавливаются такси, и уехал. Когда я вышел, какой-то таксист чуть не избил меня за это. И этот же таксист сидел в машине перед входом в тот отель на Мантика-стрит. Отель этот находится в нескольких кварталах отсюда. Видимо, это его обычное место стоянки. А ручка этого топора была отпилена так, чтобы поместилась в дамской сумочке.
– И какое все это имеет отношение к тому, что случилось? – спросил Селлерс.
– Ты не понимаешь? Не улавливаешь идею? Вспомни этот дорожный инцидент на углу Мантика-стрит и бульвара Гарден-Виста. Учти фактор времени. А теперь, если хочешь быть умным детективом – будь им, а хочешь быть дураком – будь дураком. Я сказал все, что хотел. Верни ключи на место, Берта.
– Знаешь, я что-то не поняла, дружочек. При чем здесь таксист?
– Вставь ключ в зажигание, – сказал я. – У Селлерса есть шанс либо покрыть себя славой, либо получить приз за глупость.
– Я не собираюсь получать приз за глупость, – заявил Селлерс. – У меня полно материала на Билли Прю.
– У тебя нет ничего против нее, кроме совпадений. Мы с Билли встречались еще до того, как я уехал. Она знала, что я возвращаюсь. Я не мог встречаться с ней в квартире, где она жила, потому что Питтман Римли устроил бы мне нахлобучку. Тогда она сняла ту квартиру на Фулроз-авеню, так что мы могли встречаться там. Это было любовное гнездышко. Именно там я был прошлой ночью, когда Берта меня разыскивала.
– Ах ты, сукин сын! – сказала Берта и вставила ключи в замок зажигания.
Фрэнк Селлерс просидел целых тридцать секунд, обдумывая сказанное. Затем он нажал на стартер, набрал скорость и сделал поворот на 180 градусов посередине улицы. Вновь взвыла сирена, и красная мигалка начала крутиться на крыше.
Мы пронеслись по бульвару Гарден-Виста и свернули на Мантика-стрит. Таксист с перебитым носом все еще сидел в своей машине.
Селлерс остановился рядом с ним. Хитрые маленькие глазки таксиста засверкали.
– Какая муха тебя укусила? – спросил таксист.
– Вчера после полудня случилось столкновение на углу Мантика-стрит и бульвара Гарден-Виста. Знаете что-либо об этом?
– Кое-что слышал.
– Кого-нибудь посадили в машину сразу после этого?
– Да. А вам-то что до этого? – нахмурился перебитый нос.
– Мужчину или женщину?
– Женщину.
– Чего она хотела?
Хитрые глазки уперлись в Селлерса и ушли в сторону. Селлерс рывком открыл дверь своей машины, обошел вокруг и, расправив плечи, встал рядом с таксистом. Дернул дверцу такси и приказал водителю вылезать. Перебитый нос смерил его взглядом и задумался. Тут Селлерс протянул руку, сграбастал его за галстук и дернул:
– Я же сказал – вылезай!
Таксист вылез и стал отвечать повежливее:
– Что вы хотите узнать?
– Твоя пассажирка, что ты можешь о ней сказать? Кто она?
– Просто женщина. Она хотела, чтобы я ехал следом за одной машиной, которая должна была выехать из-за угла.
– Давай дальше, – сказал Селлерс.
– Машина выехала из-за угла с Мантика-стрит, и мы за ней поехали. Затем я заметил еще одну машину, которая тоже следила за первой. Я сказал об этом своей пассажирке. Она велела мне не обращать внимания на вторую машину, а следить за первой. Это продолжалось на протяжении трех кварталов. Они остановились у большого многоквартирного дома. Мужчина вошел в дом. Женщина в другой машине уехала. Моя пассажирка приказала мне подождать. Мы ждали минут десять. Затем из дома выскочила девушка, села в машину и уехала. Моя пассажирка заволновалась. Она вышла, дав мне пять долларов, и тоже вошла в дом. Минут через десять она вернулась, села в машину и велела ехать ко «Встречам у Римли». Мы приехали туда. Какой-то ублюдок поставил свою машину так, что она заняла всю стоянку такси. Я сказал ей: «Подождите, пока я вышвырну его отсюда», но она ждать не захотела, вышла из машины и вошла в это заведение Римли. В это время вышел парень и сел в эту машину, которая занимала неположенное место. Я попытался вытрясти из него хоть доллар, но ничего не вышло. Зато она заплатила мне пять долларов за шестидесятицентовую поездку, так что я оставил его в покое с его рыдваном.
