Эрл Гарднер - Дело разведенной кокетки

– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – Объясните, мистер Бартон, что вы имели в виду, когда употребили выражение «в конце концов призналась… ее первый муж»?

– Ну, что в конце концов она призналась, и все.

– Она не сказала это сразу?

– Нет.

– Только после ваших вопросов?

– Пожалуй, так.

– Значит, вы разговаривали на эту тему, вам показалось, что она что-то скрывает, и поэтому вы допытывались, что именно?

– Скажем, так.

– Чтобы добиться от нее этого «в конце концов призналась», вы должны были настаивать?

– Ну что же… В определенной степени – да.

– Вы ей сказали, что не сможете помочь, если она не скажет правду, или что-нибудь вроде этого?

– Да.

– И она в конце концов сказала правду?

– Да.

– И тогда вы решили ей помочь?

– Нет.

– Но вы обещали помочь, если она скажет правду. Пока она этого не сделает, вы ничего не предпримете. Поэтому-то она «в конце концов призналась», в чем эта правда. Должно ли считаться, что вы не сдержали обещания?

Бартон заколебался, переменил позу и умоляюще посмотрел на Бергера.

– Было так? – настаивал Мейсон.

– Я ей не помог, – пробормотал Бартон.

– Я так и думал, – с презрением подтвердил Мейсон. – Это все, мистер Бартон.

Бартон сошел со свидетельского места, двинулся было к столу, за которым сидел Мейсон, будто хотел что-то сделать, но, заметив холодный, твердый блеск глаз адвоката, передумал и отошел.

– Вызываю Артура Колсона, – сказал Бергер, не обращая больше внимания на Бартона.

Артур Колсон подошел к месту для свидетелей. Он беспокойно и оценивающе блуждал взглядом по залу, старательно избегая взгляда окружного прокурора и не смотря на стол, за которым сидели Мейсон и Люсиль Бартон.

Колсон назвал суду свое имя, фамилию, возраст, занятие и адрес.

Гамильтон Бергер вынул револьвер.

– Я хочу показать вам револьвер «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, номер S65088. Вы его когда-нибудь видели?

Колсон вынул из кармана бумажку и прочитал:

– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, потому что ответ может быть использован против меня.

– Вы купили этот револьвер у «Рашинг-Крик меркантайл компани»?

– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, потому что ответ может быть использован против меня.

– Это вы вписали имя Росса Холлистера в реестр оружия?

– Отказываюсь отвечать по той же причине.

– Хартвелла Питкина убили вы?

– Нет.

– Вы его знали?

– Нет, не знал.

– Это вы положили данный револьвер рядом с телом Хартвелла Питкина в гараже на Саут-Гондола, 719 пятого числа этого месяца?

– Нет.

– Это все, – сказал Гамильтон Бергер.

– Минутку, – отозвался Мейсон. – Еще один вопрос к свидетелю. Это оружие было когда-нибудь вашим?

– Я отказываюсь отвечать, потому что ответ может быть использован против меня.

– Вы брали его когда-нибудь без ведома Люсиль Бартон?

– Я отказываюсь отвечать, потому что ответ может быть использован против меня.

– У вас когда-нибудь был ключ от квартиры Люсиль Бартон?

– Нет.

– Я покажу вам два письма, напечатанных на машинке. Одно из них было адресовано в Детективное агентство Дрейка, другое – мне. В первом говорится о ключе от квартиры Люсиль Бартон. Во втором – о ключе от ее секретера. Написали ли вы какое-либо из этих писем?

– Нет. Не писал.

– Это все, – сказал Мейсон.

– Это все, – сообщил Бергер.

Слово взял судья Осборн.

– Вследствие весьма неудовлетворительных ответов свидетеля на вопросы, которые в этом деле имеют большое значение, суд считает, что ведомство окружного прокурора должно предпринять определенные действия для выяснения ситуации.

– Хорошо, ваша честь, – сказал Бергер устало. – Мы представляем себе разные возможности этого.

– И осложнения, – подсказал судья Осборн.

– И осложнения, – повторил Бергер.

– Хорошо, – сказал судья Осборн. – У вас ведь есть еще свидетель, которого вы хотели бы допросить до перерыва в заседании суда?

– Если позволите, ваша честь, мне бы хотелось подождать…

– Суд объявляет перерыв до четырнадцати часов. Обвиняемая может остаться под арестом у шерифа. Свидетели, вызываемые в суд, должны явиться к четырнадцати часам.

Когда публика встала с мест и направилась к выходу, Мейсон знаком подозвал Пола Дрейка.

– Боюсь, Пол, не смогу пойти с тобой пообедать.

– Почему, Перри?

– Надо позвонить кое-куда, а это может занять часа два. Но вы с Деллой где-нибудь подкрепитесь.

– Где твоя душа? – с улыбкой спросил Дрейк.

– Она так долго сидела в пятках, что, наверное, еще не скоро привыкну ощущать ее там, где положено.

Глава 28

Когда в два часа дня заседание суда возобновилось, Гамильтон Бергер, явно чем-то обеспокоенный, сказал:

– Ваша честь, в этом деле сложилась необычная ситуация. У меня есть все основания считать, что Перри Мейсон может быть связан с оружием преступления, поскольку на нем найден отпечаток его пальца. Я надеялся также доказать, что Мейсон был с обвиняемой в гараже, когда там был убит человек. Доказательство опознания отбито, как мячик, потому что был применен хитрый юридический трюк, на что я хотел бы обратить внимание суда. Свидетель мог с уверенностью произвести опознание.

– Да, конечно, – ответил судья Осборн. – В этом и состоит слабая сторона доказательств, основанных на опознании. Свидетель видел высокого мужчину в бежевом плаще и серой шляпе. Он не видел хорошо и вблизи его лица. Такому описанию могут соответствовать много мужчин. Опознание женщины более убедительно благодаря описанию ее оригинальной одежды. Но высоких мужчин в бежевых плащах и серых шляпах в то время, когда свидетель Гошен видел эту пару около гаража, было в городе, наверное, несколько тысяч.

– Но только один Перри Мейсон мог оставить отпечаток пальца на внутренней стороне револьвера, принадлежащего его клиентке, – отпарировал Бергер.

– Вы еще не доказали, что револьвер принадлежал его клиентке, – сказал Осборн.

– Я признаю, ваша честь, – ответил Бергер, – что дело несколько осложнилось, но если суд позволит мне действовать, я думаю, смогу правильно оценить трюк, которым был введен в заблуждение свидетель.

Судья Осборн улыбнулся:

– Суд позволит вам действовать, если вы представите доказательства, мистер Бергер.

– Хорошо. Прошу вызвать Сэди Милфорд.

Сэди Милфорд, толстая женщина лет сорока, служила администратором дома, где жила Люсиль Бартон. Она показала: гаражи распределены по квартирам и запираются. Квартира номер 208 тоже имела гараж, и Люсиль Бартон, когда въехала, получила запасные ключи и к гаражу, и к квартире.

– У кого были эти ключи?

– У Люсиль Бартон.

– У вас есть ее расписка в получении?

– Да.

– И на ней подпись Люсиль Бартон?

– Да.

– И эта подпись была сделана в вашем присутствии?

– Да.

– Я хочу присоединить это к доказательству, – сказал Гамильтон Бергер.

– Я не против, – отозвался Мейсон.

– Вы будете производить перекрестный допрос?

– Да. – Мейсон взял в руки расписку и спросил: – Это вы дали Люсиль Бартон четыре ключа – два от квартиры и два от гаража?

– Да.

– Спасибо, – сказал Мейсон. – Это все.

Следующим свидетелем Бергера был работник бензоколонки. Он показал, что пятого числа после шести часов вечера Люсиль Бартон подъехала к бензоколонке в светло-коричневом «Шевроле». Подтвердил, что двигатель был сильно разрегулирован, машина беспрерывно тряслась, а глушитель стрелял. Он отрегулировал все, что смог, но, не имея ни времени, ни соответствующих инструментов, только устранил стрельбу во время езды.

– В котором часу подъехала обвиняемая? – спросил Гамильтон Бергер.

– Минут пятнадцать-двадцать седьмого.

– Кто вел машину?

– Мисс Бартон.

– Вы знали ее до этого?

– Да, она всегда покупает у нас бензин.

– Мисс Бартон и обвиняемая, сидящая рядом с мистером Мейсоном, – это одна и та же особа?

– Да.

– Это все, – сказал Бергер.

– Все, – улыбаясь, повторил Мейсон. – Вопросов к свидетелю нет.

– Вызываю Стивена Аргайла, – сказал Бергер.

Аргайл занял свидетельское место и сообщил, что живет на Вест-Казино-бульвар, 938, ему пятьдесят пять лет. Подтвердил, что Хартвелл Питкин до своей смерти служил у него шофером.

– В какое время вы его видели в последний раз? – спросил Бергер.

– Около пяти.

– Где он тогда был?

– Перед домом, где находится бюро мистера Мейсона. Я ждал мистера Мейсона и вдруг вспомнил, что у Хартвелла свободный вечер. Поэтому сошел вниз и, хотя был сердит на него, сказал, чтобы он взял машину и поехал домой.

– Знаете ли вы, что произошло потом?

– Знаю только, что, когда я вернулся домой, машина была на месте.

– Когда это было?

– Это могло быть… ах да, это было после возвращения из больницы, где я навестил пациента, договорился о компенсации и…