Джадсон Филипс - Детектив США. Книга 1

— Нашла, — повернулась она ко мне. — Имя и фамилия врача — Илайджа Вейнтрауб.

Глава XXII

Я позвонил доктору Вейнтраубу, и он подтвердил, что в свое время оформил усыновление Тома четой Хиллманов, но отказался сообщить по телефону какие-либо подробности. Мы договорились, что я побываю у него после полудня.

Перед тем как поехать в Лос-Анджелес, я навестил лейтенанта Бастиана. Он занимался расследованием вот уже три дня, и настроение у него было не из лучших. Еще более хриплым, чем обычно, голосом он насмешливо заметил:

— Очень мило с вашей стороны навещать меня хотя бы раз в несколько дней!

— Я теперь работаю для Ральфа Хиллмана.

— Знаю. Однако мы работаем по одному и тому же делу, и предполагается, что должны сотрудничать, а это, в частности, означает периодически обмен добытой информацией.

— Зачем же, по-вашему, я здесь?

— Вот и прекрасно. Так что вам удалось узнать о молодом Хиллмане?

Я рассказал Бастиану все. Во всяком случае, достаточно для спокойствия его и моей совести. Я не упомянул об усыновлении, о докторе Вейнтраубе и о вероятном появлении Тома на автобусном вокзале в Санта-Монике сегодня вечером. Обо всем остальном, включая и мое предположение, что Том добровольно скрывался в гостинице «Барселона», я сообщал лейтенанту обстоятельно, со всеми подробностями.

— Жаль Отто Сайп убит, — проворчал Бастиан. — Он мог бы здорово нам помочь.

— Меня сейчас больше интересует другое убийство. Вы видели нож, которым прикончили Гарли?

— Еще не видел, но у меня есть его описание. — Бастиан взял со стола одну из бумаг. — Охотничий нож с клеймом орегонской фирмы Фортсмана.

Широкое, очень острое лезвие с заостренным концом и резиновая черно-белая рукоятка. Нож почти совершенно новый… Описание точное?

— Я видел только рукоятку. Но, судя по описанию, таким же ножом убита Кэрол.

— Я так и доложил в Лос-Анджелес. Мне обещали прислать нож для идентификации.

— Вот это-то я и хотел предложить вам.

Бастиан подался вперед и с силой опустил руки на разбросанные по столу бумаги.

— Вы предполагаете, Гарли убит кем-то из жителей нашего города?

— Не исключено.

— Во имя чего? Из-за денег Хиллмана?

— Вряд ли. В Лас-Вегасе Гарли проиграл все, что имел. Я разговаривал с шулером, который его обчистил.

— Тогда из-за чего же?

— Этого мы не узнаем, пока не найдем убийцу.

— Вы кого-нибудь представляете себе в такой роли?

— Нет. А вы?

— Представляю, но пока помолчу.

— Потому, что я работаю для Хиллмана?

— Ничего подобного я не сказал… Да, вас спрашивал Роберт Браун, отец покойной. Он сейчас в муниципалитете.

— Я поговорю с ним завтра.

— А несколько минут назад звонил Гарольд Гарли. Он тяжело переживает смерть брата.

— Вроде понятно. Когда вы его отпустили?

— Вчера. Не было причин задерживать.

— Он сейчас дома, в Лонг-Биче?

— Да. Он будет давать показания на процессе, если только кто-нибудь из преступников к тому времени останется жив.

Бастиан не удержался от этой шпильки, намекая на смерть Отто Сайпа и мою причастность к ней.

Направляясь на встречу с доктором Вейнтраубом, я сделал крюк и заехал на бензозаправочную станцию Бена Дэли. С повязкой на голове он стоял у одной из помп, но, увидев меня, скрылся в конторке. Почти тут же из нее вышел подросток, очень похожий на Дэли, и неприветливо спросил, что мне угодно.

— Мне угодно побеседовать с мистером Дэли.

— Извините, отец не хочет разговаривать с вами. Он очень расстроен тем, что произошло.

— Скажи ему, что я тоже расстроен. Спроси, не может ли он взглянуть на одну фотографию.

Подросток вернулся в конторку и закрыл за собой дверь. В солнечном свете гостиница «Барселона» на другой стороне шумного шоссе показалась мне памятником какой-то исчезнувшей цивилизации.

Сын Дэли вышел из конторки с мрачной улыбкой.

— Отец сказал, что не хочет больше видеть никаких фотографий. Он говорит, что вы со своими фотоснимками принесли ему несчастье.

— Передай, что я сожалею об этом.

Подросток чинно, как парламентер, ушел и больше не появился. Я решил до поры до времени оставить Дэли в покое.

…Кабинет доктора Вейнтрауба находился на Уилтширском бульваре в одном из новых медицинских зданий близ родильного дома «Кедры Ливана». На лифте я поднялся в его приемную на пятом этаже. В большой, хорошо обставленной комнате звучала успокаивающая музыка. Две беременные женщины сидевшие у противоположных стен, с удивлением посмотрели на меня.

Сильно намазанная девица за столиком в углу спросила:

— Мистер Арчер?

— Да.

— Доктор Вейнтрауб примет вас через несколько минут. Вы ведь не пациент? Нам не нужно записывать историю вашей болезни?

— Вы бы пришли в ужас, душечка, если бы решились на это?

Девица несколько раз мигнула, прикидываясь шокированной. Ее толстые искусственные ресницы шевелились, как лапы тарантула, перевернутого на спину.

Доктор Вейнтрауб открыл дверь и пригласил меня войти. Он был примерно моего возраста, а может, несколько старше. Как и многие его коллеги, он не следил за собой, сутулился и полнел. Его черные кудрявые волосы уже начали отступать к затылку, но темные глаза, прикрытые очками, были еще очень живыми, и когда мы пожимали друг другу руки, мне показалось, что я физически ощущаю его взгляд. Я, безусловно, где-то видел это лицо, но не мог вспомнить где и когда.

— Судя по вашему виду, вам не мешало бы отдохнуть, — заметил он.

— Спасибо за бесплатный совет. Как-нибудь потом. — Мне тоже хотелось дать ему совет — заняться гимнастикой, но я торопился перейти к делу.

Вейнтрауб грузно опустился на стул у своего стола, а я уселся в кресло для пациентов. Одна стена кабинета была целиком занята стеллажами с книгами, главным образом по психиатрии и гинекологии.

— Доктор, вы психиатр?

— Нет, я не психиатр. — В глазах у него появилось грустное выражение. — В свое время я хотел стать психиатром, но получилось так, что я выбрал другую специальность — принимать новорожденных.

— Вы принимали и Томаса Хиллмана?

— Я же говорил по телефону.

— Вам удалось уточнить дату его рождения и усыновления?

— Томас родился двенадцатого декабря, а неделю спустя, то есть двадцатого декабря, я оформил его усыновление капитаном Ральфом Хиллманом и его супругой. Он стал для них замечательным рождественским подарком.

— А как себя чувствовала при этом его настоящая мать?

— С радостью отказалась от сына.

— Она не была замужем?

— Была, но в то время ни она, ни ее муж не хотели иметь ребенка.

— Вы могли бы назвать их фамилию?

— Это было бы нарушением профессиональной тайны, мистер Арчер.

— Даже в том случае, если речь идет о расследовании преступления и о попытках найти исчезнувшего мальчика?

— В таком случае я попросил бы сообщить мне все факты и предоставить время для их тщательного изучения. А теперь прошу извинить — я краду время у своих пациентов.

— Томас Хиллман не обращался к вам на этой неделе?

— Ни на этой неделе, ни раньше.

Вейнтрауб тяжело поднялся, подошел к двери и стоял у порога, пока я не покинул кабинет.

Глава XXIII

Многоквартирный дом с колоннами, где жила Сьюзен, напоминал нечто среднее между греческим храмом и особняком на усадьбе южного плантатора, с той лишь разницей, что был выкрашен в голубой цвет. Я зашел в холодный, отделанный мрамором вестибюль. Мисс Дрю дома не оказалось. Она отсутствовала весь день.

Я взглянул на часы: было около пяти. Вероятно, после завтрака с Хиллманом Сьюзен отправилась на службу. Я вышел, уселся в свой автомобиль и принялся наблюдать за медленно ползущим потоком машин.

Вскоре после пяти позади меня остановилось такси. Это была Сьюзен. Я подошел к ней, когда она начала расплачиваться с таксистом. От неожиданности она выронила пятидолларовую бумажку, которую тут же подхватил водитель.

— Я так и думала, что ты заедешь ко мне, — не очень убедительно заявила Сьюзен. — Заходи.

В комнате она сразу же опустилась на кушетку.

— Замоталась… Налей себе чего-нибудь выпить.

— Воздержусь. Мне предстоит длинная ночь.

— Звучит зловеще. В таком случае налей мне. Сделай, например, коктейль «Путешествие в конец ночи» и подсыпь туда белены. Можешь ограничиться и стаканом воды из Леты.