Эрл Гарднер - Дело заикающегося епископа
– Но, может быть, она не желает разговаривать с тобой по той простой причине, что действительно виновата во всем? – спросила Делла.
– Вот в этом-то я как раз и не уверен. Это совершенно нелогично. Более вероятно, что она пытается выгородить кого-то другого, а сама не виновна.
– Не ломай себе голову, Перри. Объясни, как бы кому-то другому удалось бы сфабриковать такие улики? Записка ведь была! Когда найдут труп, в кармане обнаружится и записка. Именно она убедила Браунли приехать в порт. Это правда на все сто процентов. Джулия жаждала его смерти не только ради будущего своей дочери, но и потому, что ненавидела все семейство. И потом, кто мог выкрасть ее револьвер так, что она даже не узнала об этом? Как мог этот человек приехать туда же, куда по ее указанию приехал Браунли, да еще быть одетым в такой же плащ и ехать на машине такой же марки? Джулия Брэннер отправила записку уже после того, как ты сказал ей, что старый Браунли решил написать завещание в пользу лжевнучки. Следовательно, весь ее план был реализован после разговора с тобой. У любого другого человека сделать нечто подобное не было ни единого шанса – на это просто не хватило бы времени. Это невозможно…
Мейсон взглянул на часы:
– Ладно, возвращаемся в суд и продолжим. Могу только сказать, что для нас все складывается достаточно хорошо.
– Но если Питер Сакс будет вызван для дачи показаний, общественное мнение, несомненно, будет против тебя. Необходимо каким-то образом помешать ему сделать это…
Делла спросила ровным тоном:
– Шеф, а почему бы не вызвать в качестве свидетеля меня? Это можно сделать сразу после выступления Сакса. Не сомневайся, я сумею вывести его на чистую воду. Если Шумейкер попытается запутать меня, то и ему кое-что перепадет за укрывательство убийцы!
Мейсон порывисто пожал руку Делле:
– Благодарю! Я знал, что могу рассчитывать на тебя!
Когда они уже выходили из ресторана, Дрейк шепнул Мейсону:
– Но ты не можешь так сделать, Перри. Ведь со стороны это будет выглядеть так, словно вы вдвоем сговорились оклеветать Сакса. Будто бы Делла заманила его в номер и пыталась обольстить. Делла может оказаться в двусмысленном положении, так что…
– Неужели я этого не понимаю, Пол? Только не говори ей. Я не упомяну даже ее имени.
Делла сразу насторожилась:
– О чем это вы там шепчетесь у меня за спиной? Хватит, пора в суд!
Глава 15
Шумейкер вызывал свидетелей одного за другим, вероятно, уже считая себя победителем.
Эксперт по баллистике показал, что пули, найденные в машине, были выпущены из револьвера 38-го калибра. Представитель оружейного магазина из Солт-Лейк-Сити подтвердил записью в регистрационном журнале, что именно Джулия Брэннер приобрела названный револьвер в их магазине и имела лицензию на право ношения оружия, что также подтверждено записью. Дактилоскопист засвидетельствовал, что найденные отпечатки на внутренней стороне стекла со стороны водителя действительно принадлежат Джулии Брэннер.
Наконец, Шумейкер поднялся и объявил:
– Вызовите Питера Сакса.
Сакс, нос и щеки которого были заклеены пластырем, вышел вперед и был приведен к присяге.
– Знакомы ли вы с обвиняемой Джулией Брэннер? – спросил Шумейкер после того, как Сакс назвал свое имя и адрес, по которому проживает.
– Да, – глухо сказал Сакс.
– Знакомы ли вы с Перри Мейсоном, который защищает интересы Джулии Брэннер?
– Да.
– Вы разговаривали с Джулией Брэннер в присутствии свидетелей?
– Со мной был Виктор Стоктон.
– Кто еще?
– Никого.
– Где состоялся этот разговор?
– В аэропорту Лос-Анджелеса.
– Ваша профессия?
– Частный детектив.
– До этого вы звонили обвиняемой?
– Да.
– Во время разговора вы упомянули, кем являетесь?
– Да, сэр. Я отрекомендовался наемным убийцей и рассказал о тех убийствах, которые якобы совершил за деньги.
– Когда состоялась беседа, о которой в данный момент вы даете показания?
– Четвертого числа этого месяца.
– В котором часу?
– Около десяти утра.
– О чем конкретно шел разговор?
Мейсон поднялся:
– Ваша честь, совершенно определенно обвинитель пытается связать мою подзащитную с делом об убийстве. Но, однако же, до сих пор не установлено, имело ли вообще место убийство. Так что я возражаю по этому поводу. Обвинение не сочло нужным доказать состав преступления, а без этого совершенно бессмысленно проводить данные допросы.
Шумейкер тут же привел встречный довод:
– Мы вовсе не обязаны это доказывать, так как ведем предварительное слушание дела. В наши обязанности входит лишь доказать, что преступление было совершено…
– Вот и докажите! – перебил его Мейсон.
Шумейкер сделал вид, что не расслышал данного замечания.
– …И у нас есть основание предполагать, что обвиняемая к этому причастна.
– Не мне вам говорить, что нельзя выяснять обстоятельства убийства, не доказав в первую очередь состава преступления. Сейчас выясняется, что кто-то, но не обвиняемая, перегнал автомобиль Ренуолда Браунли с места преступления на пристань и утопил его. Моя же подзащитная уехала до этого, если верить свидетелю Викслеру. Не резонно ли предположить, что Браунли пришел в себя, включил двигатель, но не справился с управлением и свалился в воду. А раз так, он умер не от огнестрельных ран, а утонул. Для того чтобы доказать факт убийства, обвинению необходимо установить, что смерть Браунли явилась прямым следствием полученных им ран.
– Ничего подобного! – агрессивно заявил Шумейкер. – Ваша честь, если заявление адвоката верно и Браунли действительно утонул, то в воду-то он свалился в результате противозаконных действий обвиняемой. Ведь именно она стреляла в него, лишив возможности нормально вести машину.
– Вот-вот! – с иронией сказал Мейсон. – Как раз этого вы и не доказали. Вы даже не знаете, сколько раз в него выстрелили, сколько пуль в него попало, были эти ранения серьезными или же только поверхностными. Более того, если пострадавший утонул, но не моя подзащитная и не кто-либо из ее сообщников утопил эту машину, то определенно ее нельзя обвинить в гибели Браунли. В тот момент, когда вы допустите тот факт, что к Браунли хотя бы на мгновение вернулось сознание и он сам сорвался в воду, вы приведете убедительнейший довод против собственной версии. Да и вообще, в ваших выступлениях неоднократно мелькало сомнение в достоверности тех фактов, которые вы привели.
Шумейкер покраснел.
– Ваша честь, это попытка воспрепятствовать правосудию всякими формальностями, которые…
– Минутку, – остановил его судья Нокс. – Суд уже принял к сведению данный факт, после того как отметил исключительно искусный допрос свидетеля Викслера. Действительно, обвинение до сего времени не внесло никакой ясности в причину смерти. Более того, в настоящий момент нельзя заявить со всей определенностью, умер ли вообще мистер Ренуолд Браунли. Логично предположить, что он находился в машине в тот момент, когда та сорвалась в воду. Но мы не располагаем фактами, что дело было действительно так. Допускаю: при предварительном слушании не требуется бесспорность любых доказательств, но я принимаю во внимание и тот факт, что, если я отложу слушание дела из-за отсутствия состава преступления, от этого никто не пострадает. Обвиняемая может быть повторно арестована, если будет обнаружено тело Ренуолда Браунли. Полагаю, помощник окружного прокурора, вы и сами не согласились бы судить обвиняемую за убийство до тех пор, пока не будет найдено тело ее предполагаемой жертвы?
– Но дело вовсе не в этом, – запротестовал Шумейкер, уже с трудом сдерживая раздражение. – Мы проводим всего лишь предварительное слушание и хотели бы, чтобы вопрос об обвинении был окончательно решен. Имеются и другие причины, по которым мы хотели бы, чтобы показания этих двух свидетелей были выслушаны в присутствии публики, и… – Шумейкер замолчал, испуганно глядя на Мейсона, затем добавил скороговоркой: – То есть, я хотел сказать, в присутствии суда.
Мейсон пожал плечами:
– Все понятно, помощника окружного прокурора подвел язык. Разумеется, он работает исключительно на публику.
Нокс нахмурился:
– Достаточно, мистер Мейсон. В будущем воздержитесь от подобных заявлений. – Судья тут же отвел взгляд, с трудом скрывая улыбку.
От негодования Шумейкер на некоторое время утратил дар речи, очевидно, не зная, какими еще доводами воздействовать на судью.
Но тот уже подвел итог:
– Я намерен отложить слушание дела до десяти часов завтрашнего утра. За это время противоборствующие стороны могут еще раз тщательно обдумать свои позиции. Учитывая, что до настоящего времени состав преступления не доказан, я ограничусь лишь вопросом о том, было ли совершено преступление. Но даже если дело и будет отложено, это не явится препятствием для последующего привлечения обвиняемой к ответственности.
