Лилиан Браун - Кот, который знал Шекспира
Момент поздравлений был короток. Судья залпом осушил свой бокал и поспешно удалился. Новоиспеченная миссис Флагшток упросила своего мужа пройти в столовую посмотреть резную работу на массивном немецком буфете.
– Надеюсь, она будет счастлива, – сказал Квиллер Сьюзан Эксбридж, – К сожалению, я подмочил свою репутацию шафера.
– Но Коко вёл себя как благородный кот, – сказала она, – его своевременное появление разрядило обстановку.
Флагштоки вернулись после краткого осмотра и выразили желание удалиться, жених зазвенел ключами от машины и потянул жену к двери.
– Подождите минутку, – сказал Квиллер. – Дайте мне ключи, и я подам вашу машину к главному входу. Мы не бросаем рис, но вы должны уехать по правилам.
– Но у нас две машины, – заявил Флагшток. Машина жены – в гараже.
– Заберёте её завтра. Никто никогда не слышал. чтобы жених и невеста уезжали в отдельных экипажах.
Квиллер и Сьюзан наблюдали, как они отбывали в номер для новобрачных в новом пикакском отеле.
– Ну вот, плохо ли, хорошо ли, – сказал он, – дело сделано.
Сьюзан приняла его приглашение пообедать в ресторане «У Стефани», где тени от свечей, горящих на столах, падают на пол, мягкий свет и тихая музыка создают романтическую обстановку. Это был вечер перед концертом, и они говорили о праздничном приёме в музее.
– Близнецы Фитчи будут снимать на видеокамеру, – сказала Сьюзан.
Квиллер кивнул с одобрением:
– Мои друзья в Центре отказываются верить, что в нашем отдаленном округе есть культурная жизнь.
– Я считаю нас Люксембургом северо-восточной части Соединенных Штатов, – сказала Сьюзан и театрально взмахнула руками. – Позвольте рассказать вам о сюрпризе, который мы готовим к концерту. Знаете ли вы, почему необходимо стоять во время исполнения «Аллилуйи»?
– Я слышал, на короля Англии этот шедевр произвёл такое впечатление, что он встал, а когда король стоит, все стоят. Так гласит легенда?
– Совершенно верно! Это было в тысяча семьсот двадцать четвертом году. Король Георг Второй посетит завтра вечером наше представление с полной свитой и в регалиях восемнадцатого века. Наш драматический кружок ставит… Вы должны вступить в «Пикакский драматический», Квилл. У вас хороший голос и благородная внешность. Мы смогли бы поставить пьесу «Звонок, книга и свеча», и Коко играл бы Пайвокета.
– Я сомневаюсь, что он захотел бы играть кота, – сказал Квиллер. – Он невыносимый сноб. Боюсь, как бы он тут же не сыграл заглавную роль в «Ричарде Третьем».
Обед с Сьюзан был приятным продолжением свадьбы, которую Квиллер считал скомканной. Он подарил ей букет роз, а она ему – нежный поцелуй. На время он забыл о своих переживаниях по поводу потери домоправительницы и о своем негативном отношении к её мужу. Забыл до тех пор, пока не начал свой традиционный вечерний обход дома.
Маленький томик лежал на ковре в библиотеке. Это был «Отелло», и Квиллеру на ум пришло лучшее, что он знал: Вы скажете, что этот человек любил без меры и благоразумъя.
Когда Квиллер нёс сиамцев через двор в плетёной корзинке, он вспомнил другую строчку, и его усы встали дыбом. Дай эту ночь прожить! Отсрочь на сутки.
ПЯТНАДЦАТЬ
Воскресенье, двадцать четвертое ноября
Ещё два дюйма снега выпало за ночь. Когда Квиллер принёс плетеную корзинку в главный корпус, бронзовые колокола на башне Старой Каменной церкви и магнитофонная запись колокольного звона в Малой Каменной церкви оповестили об утренней службе. Мистер О'Делл, уже посетивший раннюю мессу, приводил в порядок снегоуборочную машину.
– Уверен, сегодня соберётся много народу на вечеринку. Кажется, завтра не придётся чистить главную аллею и парк, ночью снега не будет.
Квиллер вошёл в дом, поднял рычажок термостата и начал готовить кошачий завтрак, как вдруг хлопнула входная дверь. «Это О'Делл, – подумал он, – решил выпить горячительного в такое холодное утро». Но никто не появился, и, когда Квиллер услышал всхлипывания в холле, он поспешил посмотреть, в чём дело.
– Миссис Кобб! – воскликнул он. – Что вы здесь делаете? Что с вами случилось?
Изможденная, бледная, со спутанными волосами, она устало прислонилась к двери.
При появлении Квиллера она громко разрыдалась, закрыв лицо руками.
Он привёл её в кухню и усадил на стул.
– Как вы сюда попали? Вы что, шли по снегу? Где ваш платок?
– Я не знаю, – причитала она. – Я ничего не знаю. Только… я убежала. Я не могла оставаться.
– Что-то было не так? Что? – Он снял её мокрые ботинки и обмотал ноги полотенцем.
Она трясла головой, и её всхлипывания переходили в стоны.
– Я сделала… ужасную ошибку…
– Миссис Кобб, почему вы не говорите мне, что случилось?
– Он монстр! Я вышла замуж за монстра. О, что мне делать?!
– Вы ранены?
Она покачала головой, извергая потоки слез.
Квиллер дал ей в руки коробку с бумажными носовыми платками.
– Он оскорбил вас физически?
– Ох! Я не могу об этом говорить! – Она уронила голову на стол, плечи её затряслись от рыданий.
– Он что, напился?
Она подняла затрепетавшие ресницы.
– Я сделаю вам чашку чая.
– Не могу, это нельзя так оставить – причитала она. – меня бросили на всю ночь.
– Выпейте-ка лучше немного воды. Вы, вероятно, уже обезводили свой организм.
– Я не в силах это стерпеть.
– Тогда я звоню доктору. – Он набрал номер телефона доктора Галифакса, и медсестра, которая ухаживала за женой доктора, инвалидом, ответила, что он в церкви.
Квиллер поспешно вышел и помахал управляющему.
– Критическая ситуация, мистер О'Делл! Летите напрямик к Старой церкви и найдите доктора. Найдите скорее.
– Я возьму снегоход, – сказал мистер О'Делл.
Он выехал на двухместном снегоходе, и Квиллер вернулся в кухню в то самое время, когда Коко тёрся о ноги миссис Кобб. Когда она наклонилась, чтобы погладить его, он прыгнул ей на колени. Она гладила его, а он принимал это с удовольствием, только уши его подрагивали, когда на них капали слезы.
Как только снегоход вернулся, Квиллер пошёл к двери.
– Самое время, – сказал старый доктор. – Вы вытащили меня как раз, когда они стали собирать пожертвования. Что случилось?
Квиллер коротко объяснил доктору и повёл его в кухню. Через минуту доктор вернулся.
– Лучше отвезти её в больницу. Где у вас телефон? Я распоряжусь приготовить отдельную комнату.
– Я не знаю, что именно там произошло, – понизив голос сказал Квиллер, – но Флагшток начнёт искать её. Полагаю, мы должны оградить бедняжку от его посягательств.
Он помог доктору проводить больную до двери.
– Мне нужны некоторые вещи, – сказала она робко.
– Мы соберём сумку и принесём её в больницу. Не волнуйтесь ни о чём, миссис Кобб. – Квиллер никогда бы не смог назвать её миссис Флагшток.
Управляющий подал машину, и Квиллер сказал ему:
– Пока меня не будет, не могли бы вы съездить в Малую церковь и забрать миссис Фулгров после службы? Попросите её собрать вещи миссис Кобб.
До больницы они ехали в полной тишине, изредка прерываемой всхлипываниями.
– Я доставляю вам столько хлопот.
– Вовсе нет. Вы мудро поступили, что вернулись домой.
Когда Квиллер приехал из больницы, миссис Фулгров суетилась с важным видом.
– Я уложила всё, что сочла нужным, – сказала она, – это было нелегко, потому что я никогда сама не лежала в больнице, слава Богу, но собрала, кажется, всё. Даже маленький приемник. Искала Библию, но не могла найти и положила свою.
– Просила ли вас миссис Кобб поработать сегодня вечером на приёме, миссис Фулгров?
– Да, просила, хотя ведь по воскресеньям я не работаю – это грех. Но я все сделаю и не возьму за это денег, просто помогу бедной душе, которая сейчас в больнице, а я, благодаря Господу, здорова.
Квиллер попросил управляющего доставить вещи миссис Кобб в больницу.
– Вы думаете, мы осилим приём без неё?
– Конечно, у неё бы это лучше получилось. Но я думаю, женщины нам помогут с пуншем и закуской Может быть, перенести малышей до того, как начнётся вечер, а?
– Не думаю. Котам нравятся вечеринки. Пусть остаются в доме.
– Миссис Кобб обычно включала везде свет и зажигала камины. Как жаль, что её не будет с нами сегодня. А что с ней приключилось?
– Что-то вроде гриппа, – сказал Квиллер. Около полудня зазвонил телефон, и тихий голос произнёс:
– Где она? Где моя жена?
– Это мистер Флагшток? – спросил Квиллер. – Вы разве не знаете? Она в больнице. У неё был приступ.
Флагшток повесил трубку.
Позвонив в обед в больницу, Квиллер узнал, что больная отдыхает, молчит, замкнулась в себе, все посещения запрещены до распоряжения доктора Галифакса.
