Н. Скотт - Шерлок Холмс. «Исчезновение лорда Донерли» и другие новые приключения
Взрыв не заставил себя долго ждать. Старинная церковь содрогнулась от крыши до основания, пирамиды из ящиков рассыпались.
– Уходим отсюда, – распорядился Холмс, – живее. Мы должны срочно спуститься на берег, к выходу из штольни, о котором говорил мистер Тейлор. Сейчас оттуда бегут мошенники, опасаясь обвалов в подземелье. Теперь старому руднику, похоже, по-настоящему пришел конец.
Обратно мы вылезли тем же способом – через окно. Лестницу, которая нас так выручила, мы в спешке бросили у стены. Не гася фонарей, мы промчались между могилами на церковном дворе и выскочили за калитку, где начинался крутой спуск к морю. Но, увы, за калиткой мы угодили прямо в гостеприимные объятия Лай Тун и ее мужа. Китаец, сидя на земле, целил в нас из заряженной картечницы Гатлинга. Удивительно, что им удалось втащить наверх столь тяжелое оружие, да еще так быстро.
– Сожалею, но наше знакомство заканчивается, джентльмены, – проговорил Тун. – Мы больше не увидимся. В прошлый раз я готов был простить вам ваши шалости, надеясь, что вы уйметесь и оставите меня в покое, но вы не оправдали моих надежд. Мое терпение закончилось. Прощайте, джентльмены. Эта штука сейчас заработает, и вы все трое умрете.
В этот момент произошло любопытное событие. На берегу зазвучали голоса, зашумел двигатель катера береговой охраны, прибывший, чтобы арестовать беглецов, что спасались из рушащегося тоннеля, и кто-то – наверное, офицер полиции – крикнул: «Вы арестованы!» Мистер Тун на секунду отвлекся. Этого мне было достаточно. В следующее мгновение грянул выстрел, и на лбу у него образовалась маленькая круглая дырочка. Тун ткнулся лицом в свою картечницу. А я приготовился разрядить револьвер, целясь в Лай. Рядом инспектор Кларк вскинул к плечу ружье, а Холмс поднял перед собой трость, чтобы, если понадобится, изобразить «защитный блок».
– Один выпад – и моя пуля пробьет вам череп, – предупредил я, видя, что женщина по-кошачьи пригнулась, будто изготовясь к прыжку.
Мы приняли все меры, чтобы отразить нападение китайской тигрицы, однако она передумала. Пружинистый шаг назад, затем второй – и Лай оказалась на самом краю пропасти. Не сводя с нас сосредоточенного взгляда, она высоко подпрыгнула, перевернулась в воздухе и исчезла. Мы услышали громкий всплеск.
– Вот это да! – воскликнул Кларк и бросил ружье на землю, будто от сильной досады. – Она сбежала! Не сомневаюсь, что она ныряет и плавает, как сардина.
– Она действовала согласно кодексу чести, принятому среди бойцов джиу-джитсу, – сказал Холмс, вынимая портсигар и угощая нас сигаретами. – Слово «поражение» отсутствует в ее словаре. Она живет, чтобы сражаться, и таким образом хранит верность своему кредо. Думаю, что береговая охрана сейчас очень занята, вылавливая других китайцев, так что ее никто не заметит. Она вплавь обогнет мыс и скроется, чтобы продолжать свое дело еще где-нибудь. Кстати, уже светает. Ватсон, нам пора возвращаться в Сент-Айвс. Миссис Эденбридж наверняка готовит нам на завтрак яичницу с ветчиной. Не знаю, как вы, а я проголодался. Инспектор Кларк, надеюсь, вам можно доверять? Вы никому не должны говорить о нашем участии в этом деле, особенно это касается корреспондентов местных газет. Потому что остаток своего отпуска в Корнуолле я хочу посвятить более спокойным и приятным занятиям.
13
Огненный ритуал
– Мистер Лэнгфорд Ловелл, директор театра «Уимборн», хочет видеть вас, мистер Холмс.
Миссис Хадсон доложила о прибытии посетителя и с вежливым поклоном удалилась, оставив нас в обществе высокого, толстого и добродушного джентльмена.
Ловелла мы знали, поскольку нам доводилось встречаться в ресторане «Симпсонз», куда он, как и мы, частенько захаживал. Ловелл был агентом известного актера Чарльза Лемона. Благодаря их сотрудничеству театр уже не один год собирал полные залы, и многие новые пьесы были впервые с успехом поставлены именно там. Помимо энергии и делового таланта, Ловелл был человек компанейский, и мы всегда с удовольствием проводили время в его обществе, но сейчас его было не узнать. Он был явно чем-то расстроен.
– Входите, входите, Ловелл! – воскликнул Холмс и пододвинул ему стул. – Садитесь к огню, на дворе ужасная сырость.
– Лемон – непревзойденный Фальстаф! – заметил я, вспомнив недавний спектакль. – Здоров ли Чарльз?
– О да, благодарю вас, доктор Ватсон, наш триумфатор совершенно здоров и счастлив.
«Как бы не так», – подумал я, видя его удрученное лицо. Что стряслось? Неужели критики обругали игру Чарльза Лемона? Может быть, билеты на спектакли плохо раскупаются? Я давно не заглядывал в колонку театральных рецензий в «Таймс» и был совершенно не в курсе дела. Однако Ловелл пришел не за тем, чтобы жаловаться и плакать на плече у Холмса.
Он достал из кармана жилета черуту, раскурил ее и сказал:
– Мистер Холмс, я хочу посоветоваться с вами по поводу одной титулованной особы. Дело весьма деликатное, джентльмены.
Мы кивнули, и он продолжил:
– Дело в том, что некий человек или группа людей – возможно, некое тайное общество – неотступно преследуют бедную женщину, доводя ее до безумия. Последний эпизод этой ужасной истории произошел не далее как вчера – нечестивое действо, во время которого был исполнен ритуал с огнем. Лорд Эспри, ее супруг, вне себя от беспокойства, да и мы все тоже. Его несчастная жена слегла.
– Огненный ритуал? – переспросил я. – Наверное, это что-то оккультное. Оккультисты используют огонь и приемы некромантии, полагая, что таким способом можно вызвать дьявола.
– Боюсь, что вы правы, доктор Ватсон. Но как бы там ни было, больше всего меня беспокоит рассудок леди Эспри.
– Само собой, Ловелл! – согласился Холмс, беря с камина старую черную трубку из глины и набивая ее табаком. – Надо полагать, что огненный ритуал имел место в Шаддрик-Холле, загородном особняке лорда Эспри?
– Правильно. Послушайте, Холмс, лорд и леди Эспри нам очень дороги. Они щедрые меценаты, понимаете? Я рассказал его светлости о вас, о вашей превосходной компетенции и о том, что Скотленд-Ярд обращается к вам за помощью в самых каверзных делах. Чарльз Лемон просил меня сегодня поехать к вам на Бейкер-стрит. Да, чуть не забыл: на прошлой неделе леди Эспри получила несколько анонимных сообщений с угрозами от корреспондента, именующего себя Диаболо. Умоляю вас, сэр, сделайте что-нибудь, чтобы это безумие прекратилось.
– Мой дорогой Ловелл, – ответил Холмс, попыхивая трубкой, – мы с доктором Ватсоном рады будем вам помочь. Ваш рассказ заинтриговал меня. Эге, а что это у вас в кармане? Никак театральные билеты? Не рановато ли? Я ведь пока ничего не сделал. – Холмс усмехнулся. – Это места на балконе или в партере?
Ловелл никак не отреагировал на попытку моего друга развеселить его.
– Итак, я немедленно отправлю телеграмму лорду Эспри и уведомлю его о вашем согласии взяться за расследование. А в этом конверте лежат не театральные, а железнодорожные билеты, а также указания, как добраться до места. Прошу вас, мистер Холмс, выезжайте как можно быстрее.
– Что ж, Ватсон, – Холмс щипцами вынул из камина горящий уголек и разжег потухшую трубку, – выходит, надо заглянуть в железнодорожный справочник «Брэдшо». Путь нам предстоит неблизкий. Южные графства Англии нуждаются в нас!
* * *Добравшись до Танбридж-Уэллз, мы пересели на другую ветку и продолжили путь по узкоколейке вдоль долины реки Ротер. Наш маршрут пролегал через Тендерден, Бодиам, Юхурст и Лаллингтон. «Есть все-таки особая прелесть в долгих поездках», – думал я, покуривая трубку и глядя в окно на живописные сельские виды. Мелькали деревни, хутора, обряженные в осеннюю бронзу, золото и пурпур рощи, пашни, обремененные плодами фруктовые деревья и кусты – верный признак суровой зимы. Холмс всю дорогу дымил сигаретой, уткнувшись в «Таймс», и лишь изредка поднимал голову, чтобы взглянуть в окно.
Когда мы прибыли в Лаллингтон, смотритель заверил нас, что нам нет нужды в транспорте, потому что каких-то полмили до Шаддрик-Холла мы быстро преодолеем пешком. С платформы сквозь прозрачную осеннюю дымку и впрямь можно было разглядеть вдали высокие трубы на зеленоватой, будто старая медь, металлической крыше и часовую башенку.
Дом во всей величественной красе предстал нам, когда мы шли по аллее меж стриженых лаймов и каштанов. Это был лучший образец георгианской архитектуры, элегантный и с идеальными пропорциями, которые с первого взгляда вызывали эстетическое удовлетворение. Здесь были и высокие окна, и фонтан на газоне, и статуи обнаженных нимф и сатиров среди псевдогреческих развалин.
Лорд Эспри вышел встретить нас. Это был чрезвычайно любезный, высокий, красивый джентльмен, который заседал в Вестминстере, защищая реформы в пользу бедных.
– Лэнгфорд и Чарльз Лемон наши близкие друзья, – начал он, – и вы, конечно, знаете, что ее светлость и я патронируем театр «Уимборн».
