Дороти Сэйерс - Смертельный яд
Это была генеральная доверенность, согласно которой вся собственность миссис Рейберн передавалась в руки Нормана Эркхарта при условии, что он будет оплачивать ее текущие счета и ежегодно выдавать фиксированную сумму на расходы. Акт был датирован июлем 1920 года, и к нему прилагалось письмо, которое мисс Мерчисон начала поспешно читать.
«Эпплфолд, Уиндл, 15 мая 1920 года
Мой дорогой Норман, спасибо, мой милый мальчик, за твое поздравление и чудный шарф. Это очень мило с твоей стороны, что ты помнишь свою старую тетку.
Я решила, что теперь, когда мне уже за восемьдесят, пора полностью передать все мои дела в твои руки. Все эти годы ты и твой отец очень хорошо их вели, своевременно советуясь со мной относительно тех или иных инвестиций. Но теперь я настолько состарилась, что полностью утратила связь с современным миром и не могу уже претендовать на то, чтобы с моим мнением считались. К тому же я устала, и хотя ты всегда все разъяснял мне самым доступным образом, для меня уже и переписка непосильна.
Поэтому я решила доверить тебе свою собственность до конца своей жизни, чтобы ты имел полное право распоряжаться ею по собственному усмотрению и не должен был бы каждый раз со мной советоваться. К тому же, хотя пока я нахожусь в полном здравии и могу еще ясно мыслить, это счастливое положение вещей очень ненадежно. Меня может разбить паралич, мне могут взбрести в голову какие-нибудь глупости, как иногда случается с выжившими из ума старухами.
Поэтому я прошу тебя составить генеральную доверенность и привезти мне ее на подпись. Тогда же я распоряжусь относительно завещания.
Еще раз благодарю тебя за твое расположение.
Твоя любящая тетка
Розанна Рейберн».
— Ура! — чуть не вскрикнула мисс Мерчисон. — Значит, завещание есть! И этот акт тоже, наверное, важен.
Она снова перечитала письмо, пробежала глазами пункты акта, специально отметив, что Норман Эркхарт назывался единственным доверенным лицом, и, наконец, постаралась запомнить наиболее существенные разделы из списка ценных бумаг. Затем она положила документы обратно в том же порядке, закрыла ящик — закрылся он с легкостью необыкновенной, — отнесла его на место и вернулась к машинке как раз в тот момент, когда в кабинете снова появилась миссис Ходжес.
— Я только что закончила, миссис Ходжес, — радостно сообщила мисс Мерчисон.
— Да? — откликнулась миссис Ходжес, — а я не слышала машинки.
— Я делала записи от руки, — пояснила мисс Мерчисон. Она скомкала первую испорченную страницу показаний и бросила ее в корзину для бумаг. Потом достала из ящика правильно отпечатанную страницу, специально заготовленную для этой цели, приложила ее к документу и разложила экземпляры по конвертам. Заклеив и надписав их, она надела пальто и шляпу и вышла, учтиво попрощавшись с миссис Ходжес.
Она пешком добралась до Хансенов и опустила конверты в почтовый ящик, после чего, напевая себе под нос, быстрым шагом двинулась к автобусной остановке на углу Теобальд-стрит.
— По-моему, я заслужила ужин в Сохо, — сказала мисс Мерчисон.
И, шагая по Фрит-стрит, снова начала напевать себе под нос. «Что это за дурацкая мелодия?» — внезапно остановилась она и после непродолжительных размышлений вспомнила, что это один из гимнов, исполнявшихся на собрании у Билла.
«По-моему, я рехнулась», — отметила она про себя и двинулась дальше.
ГЛАВА 15
Лорд Питер поздравил мисс Мерчисон и угостил ее ленчем в ресторане, славившемся своим коньяком. Поэтому она немного опоздала на работу и в спешке забыла вернуть отмычки. Нельзя же помнить обо всем, когда пьешь коньяк в хорошей компании!
Уимзи, проявив чудеса самообладания, вернулся домой вместо того, чтобы устремиться в тюрьму Холлоуэй. Хотя поддерживать настроение заключенной и необходимо — этим он оправдывал для себя свои ежедневные визиты, — гораздо важнее доказать ее невиновность. А пока он мало продвинулся в этом направлении.
Версия о самоубийстве выглядела очень привлекательно после того, как Норман Эркхарт показал ему черновик завещания; но его вера в этот черновик теперь была окончательно подорвана. Оставалась еще слабая надежда на то, что в «Девяти кольцах» найдут аптечный пакетик, однако время неумолимо шло, и надежда таяла на глазах. Бездействие выводило Уимзи из себя — ему хотелось кинуться на Грейз-Инн-роуд, подвергнуть всех Допросу, подкупу, угрозам, но он знал, что полиция сделает это лучше.
К чему Норману Эркхарту потребовалось вводить его в заблуждение? Он с такой легкостью мог отказать ему. Затаилось что-то странное. Если Эркхарт не наследник, он вел очень опасную игру. Ведь когда старуха умрет, а она могла умереть в любую минуту, завещание будет вскрыто и его содержание предано огласке.
И как просто можно ускорить кончину миссис Рейберн, с грустью подумал он. Она очень слаба, ей уже исполнилось девяносто три. Передозировка какого-нибудь лекарства, легкое потрясение и… Нет, об этом не стоило даже думать. Интересно, а кто с ней живет и кто за ней ухаживает?
Наступило 30 декабря, а у него все еще не было никакого плана. Благородные тома с сочинениями философов, поэтов, историков и подвижников, выстроившиеся рядами на полках, словно насмехались над его беспомощностью. Со всей их мудростью и красотой они не могли научить его, как спасти любимую женщину от ужасной казни. А он еще считал себя искушенным человеком. Необъяснимая глупость обстоятельств держала его в ловушке. Сжав зубы, он беспомощно мерил шагами свою уютную, богато обставленную и совершенно бесполезную гостиную. Большое венецианское зеркало над камином отразило верхнюю часть его торса. Он увидел бледное глупое лицо с зачесанными назад волосами цвета соломы, невообразимый монокль под нелепо нахмуренной бровью, идеально выбритый подбородок, делающий его похожим на женщину, безукоризненно накрахмаленный воротничок и элегантно повязанный галстук, гармонирующий с носовым платком, который игриво выглядывал из нагрудного кармана дорогого костюма, сшитого на улице Сэвил-роу. Он схватил с полки тяжелую бронзовую статуэтку, ему захотелось разбить зеркало и отражающееся в нем лицо, разразившись звериным воем.
Но и это глупо! Унаследованные запреты двадцати веков цивилизации сковывали его по рукам и по ногам. Ну и что, если он разобьет зеркало? Войдет невозмутимый Бантер, соберет осколки в ведро и порекомендует принять горячую ванну, а потом сделать массаж. На следующий день закажут новое зеркало, иначе люди начнут задавать вопросы и выражать сожаления по поводу столь неприятной случайности. А Харриет Вейн все равно будет повешена. Уимзи взял себя в руки, потребовал пальто и шляпу и отправился на такси к мисс Климпсон.
— У меня есть дело, которое я хочу поручить лично вам, — сообщил он несколько грубее, чем намеревался. — Никому другому я не могу его доверить.
— Как это мило с вашей стороны! — откликнулась мисс Климпсон.
— Беда в том, что я ни в малейшей степени не догадываюсь, как его выполнить. Все будет зависеть от вашей инициативы. Я хочу, чтобы вы отправились в Уиндл в Уэстморленде и познакомились там с выжившей из ума парализованной дамой по имени миссис Рейберн, которая живет в поместье Эпплфолд. Я не знаю, кто за ней ухаживает, и не представляю, как вы попадете в дом. Но вы должны это сделать, а затем выяснить, где находится ее завещание, и по возможности взглянуть на него.
— О господи! — воскликнула мисс Климпсон.
— И что еще хуже, — добавил Уимзи, — у вас на все про все одна неделя.
— Это очень мало, — заметила мисс Климпсон.
— Видите ли, если мы не представим достаточно веских причин для отсрочки, дело Вейн будет рассмотрено в первую очередь на следующей сессии, — пояснил Уимзи. — Защита подаст прошение об отсрочке только в том случае, если у нас будет хоть малейшая возможность получить новые улики. А у меня сейчас нет ничего, что Можно назвать уликами, лишь смутные подозрения.
— Понимаю, — ответила мисс Климпсон. — Никто из Нас не может прыгнуть выше головы, так что остается лишь верить. А вера, говорят, горы сдвигает.
— Тогда, ради бога, верьте, — мрачно промолвил Уимзи, — потому что мне надо передвинуть Гималаи, Альпы, Кавказ и Скалистые горы вместе взятые.
— Вы можете рассчитывать на меня, — ответила мисс Климпсон. — Я сделаю все, что в моих силах, и попрошу викария отслужить специальную мессу за тех, кто участвует в трудных предприятиях. Когда вы хотите, чтобы я отправилась?
— Немедленно, — сказал Уимзи. — Я думаю, вам не следует выдавать себя за кого-то другого. Остановитесь в частном пансионе — там у вас будет больше возможностей собирать слухи. Мне ничего не известно об Уиндле. Кроме того, что там есть обувная фабрика и он славится своими видами. Но это небольшой городок, и, думаю, миссис Рейберн всем известна. Вы должны познакомиться с женщиной, которая ухаживает за ней. А когда вы нащупаете ее слабое место, начните играть на этих струнах. Впрочем, возможно, там и нет завещания, а находится оно у адвоката с Бедфорд-стрит по имени Норман Эркхарт. Тогда вы должны выяснить любые подробности, которые могли бы его дискредитировать. Он — внучатый племянник миссис Рейберн и иногда ее навещает.
