Рекс Стаут - Смерть хлыща

— А почему на ранчо?

— Потому что там эта девица. Пегги Трюитт. Кэрол привезла ее сюда вчера вечером. Джессап приехал и два часа допрашивал ее в твоей комнате. Около одиннадцати он позвонил из гостиной Кэрол, что выезжает к ней вместе с Пегги. Они поехали на его машине, а уже за полночь Джессап вернулся сюда с Вулфом. Они мне ровным счетом ничего не сказали, а сегодня спозаранку я выехала в Хелену. Вот на этом «додже». Домой я не возвращалась, но пару часов назад я звонила Кэрол, и она сказала, что Вулф провел у нее почти весь день, запершись с Пегги Трюитт, и что он и сейчас у нее, но спросил, может ли она часов в пять отвезти его к Вуди. Поэтому сейчас он скорее всего у Вуди. Либо на ранчо. Ты его знаешь лучше, чем я. Может, Пегги Трюитт — его идеал женщины?

— У него нет идеалов. Это обычное процеживание.

— В каком смысле?

— Тот же процесс, что при процеживании кофе, но наоборот. Когда фильтруешь кофе, то выпиваешь то, что проходит сквозь ситечко. Здесь же наоборот — используешь то, что остается после того, как задашь уйму вопросов. Значит, ты не знаешь, встречался ли он с Хейтом?

— Нет. А это важно?

— Может быть, и не очень. Просто мне хотелось бы поприсутствовать при их беседе — я наверняка получил бы удовольствие. Что там еще? Ах, да, Джессап сказал, что ты ездила к Фарнэму фотографировать его постояльцев и что никто, кроме самого Фарнэма, не возражал. А как вели себя остальные?

— Джессап сказал, что это официальная просьба, но подчеркнул, что это только просьба, поэтому любой вправе отказаться, не называя причин. По-моему, очень хитроумно. Вы с нашим гением еще сделаете из него человека. Кстати, теперь, когда мы сидим, я ощутила… аромат. Довольно экзотический. Это пройдет?

— Нет, сохранится навечно. Отныне будем встречаться только на улице при сильном ветре. Ты отправила фотографии Солу?

— Еще бы. В шесть утра я была уже на ногах и отвезла их к десятичасовому самолету. Сейчас снимки уже у Сола. Ты тоже подозреваешь кого-то из наших?

— Не знаю. Я не имею права никого подозревать, пока хоть немного не поработаю. И не приму ванну, — добавил я, запуская мотор.

Мы выкатили на шоссе.

К Вуди-холлу мы подъехали без десяти семь. Я вылез из «доджа» и вошел в вестибюль. Там никого не оказалось, и я прошествовал в апартаменты Вуди. Сам Вуди сидел в кухне на табурете, помешивая что-то в кастрюле. Вулф стоял рядом и наблюдал. Из-за Вулфа кухня как-то съежилась и сразу стала очень маленькой.

— Похоже, я как раз вовремя, — сказал я.

Вулф взглянул на меня, шагнул навстречу, присмотрелся внимательнее и прорычал:

— Приемлемо.

Мои нервы были уже на пределе.

— Что для вас, черт побери, приемлемо? — запальчиво спросил я.

— Ты здесь, целый и невредимый, и язык еще не отсох. «Вовремя» говоришь? Да, ты и впрямь вовремя. Мистер Степанян как раз заканчивает готовить свое любимое блюдо, «хункав беянди». Рецепт придумали в Армении, но турки уверяют, что знают его со времен Магомета. Это кебаб с фаршированными баклажанами, которые турки называют «имам бейлди» — головокружительный имам. Лук, обжаренный в масле, помидоры, чеснок, соль и перец. В тюрьме было грязно?

— Да.

— Ты голоден?

Я понял, что при Вуди он ничего рассказывать не собирается. По меньшей мере, пока не попробует хункав беянди.

— Конечно, голоден, — заявил я. — Но сперва мне нужно смыть грязь. Мисс Роуэн позвонила Мими и попросила приготовить филейчики. На тот случай, если вы тоже проголодались.

— Прошу прощения, — перебил Вуди. — Можете воспользоваться моей ванной и душем с горячей водой. Сочту за честь. Вы же знаете, как я рад вас видеть, Арчи.

— И я рад вас видеть, Вуди, — улыбнулся я. Потом снова повернулся к Вулфу. — Хорошо, я вернусь позже. Часов в девять?

Вулф кинул взгляд на настенные часы. Как у себя дома.

— Я жду звонков. И сам должен позвонить, В девять-десять, как тебе удобно. Или мистер Степанян отвезет меня; он сам любезно предложил это. А ты прими ванну, поешь и ложись спать.

— Гениальная мысль, — сказал я. — Мне бы это в голову не пришло. Ладно, до завтра. Спокойной ночи, Вуди.

— А Вулф с нами не едет? — осведомилась Лили, когда я открыл дверцу «доджа».

Ответил я только после того, как отъехал.

— В один прекрасный день, — сказал я, — я изжарю его в масле с чесноком. Он, видите ли, ждет звонков. Предложил мне принять ванну, поесть и отправляться спать. Одно из двух: либо он затеял что-то такое, что рассчитывает провернуть без моей помощи, либо это один из его выкрутасов. Послушай. Ты видишь, в каком я состоянии. Отмокая в горячей ванне, я даже не стану строить планов на завтра, я буду ломать голову над тем, что происходит с Вулфом. Пожалуйста, не обращай на меня внимания. Будь у нас в коттедже собака, которая с радостным лаем выскочила бы мне Навстречу, я бы пнул ее ногой.

Добрую милю Лили молчала. Потом сказала.

— Схожу к Фарнэму — он одолжит мне собаку.

— Прекрасно. Валяй.

В следующий раз она раскрыла рот, когда мы уже подъезжали:

— Но от еды ты, надеюсь, не откажешься?

— Нет, конечно. Я умираю от голода.

У нас было заведено, что по вечерам тот, кто пользовался машиной последним, берет ключ от замка зажигания с собой и кладет его на условное место в гостиной, тогда как днем ключ просто оставляют в замке. Так вот, я забрал ключ с собой, чтобы показать Лили, что на сегодня я завязал. Если Вуди передумает отвозить Вулфа, пусть разжиревший чревоугодник топает пешком.

Я поел. Чистенький, как только что выпотрошенная форель, гладко выбритый, причесанный и прилизанный, я сидел на кухне в изящном сером шелковом халате с черными точками поверх белой без точек пижамы. Напротив сидела Лили. Нам подали черепаховый суп, филейчики, отварную картошку, хлеб, масло, молоко, шпинат с грибами и мадерой, белую мускатную дыню и кофе. Дважды заходила Диана и интересовалась не нужно ли нам чего. Мы, поблагодарив, отказывались. Когда Мими наливала нам кофе, Диана зашла в третий раз и спросила, нельзя ли присоединиться к нам. Мы разрешили. Не успев присесть, Диана выпалила, что ей не терпится послушать о моих приключениях в тюрьме и что Уэйду это тоже очень интересно. Она тут же окликнула его, и он пришел.

Тюрьму я расписал в самых мрачных тонах, присовокупив блох, тараканов, крыс и даже пару ящериц. Потом последовали вопросы о том, как мы обнаружили тело Сэма Пикока, а за этим — главный вопрос: кто убил его и за что? В ответ я сказал, что могу только предполагать; что им это куда проще, чем мне, поскольку я сидел в тюрьме. В заключение предложил им сыграть в пинокль. Дружеская партия в пинокль, сказал я, поможет мне отвлечься от тягостных мыслей. Я не добавил, что вынашиваю план мести: если Вулф вернется и застанет меня с самым беспечным видом в гостиной за игрой, словно и не было никакого убийства, это будет для меня вполне приемлемо. Лили явно прочитала мои мысли. Уголок ее губ изогнулся в понимающей улыбке: как ни крутись, голубчик, но я тебя знаю, как облупленного.

Но торжествовать мне не пришлось. В начале двенадцатого мы услышали, как подъехала машина, хлопнула дверца и потом машина отъехала. Тут же в коридоре раздался его топот. Однако шаги, не останавливаясь у двери в гостиной, прогромыхали дальше — Вулф прошел в свою комнату. И это несмотря на то, что он, безусловно, видел нас через освещенное окно.

— Великий Ниро! — усмехнулся Уэйд. — Не обижайтесь, Арчи, я не сомневаюсь в его гениальности, но вот воспитания ему немного недостает. Никто не заставляет его рассказывать нам о своих подвигах, но уж можно было заглянуть сюда и пожелать хозяйке спокойной ночи. И вам. Он хоть знает, что вас выпустили?

Я кивнул.

— Знает. Мы с Лили заезжали к Вуди, а он был там. Следил, как Вуди стряпает какое-то блюдо, рецепт которого турки похитили у армян. Вам сдавать, Диана.

Мое решение пойти и пожелать Вулфу спокойной ночи вовсе не означало, что я поджал хвост. Возможно, Вулф и в самом деле не мог вести себя по-другому при Вуди; так или иначе, я великодушно решил дать ему последний шанс. Поэтому я тихонько прокрался по длинному коридору в своих мокасинах из оленьей кожи, постучал в его дверь и, едва расслышав: «Заходите!», — вошел. Вулф в желтой пижаме сидел в кресле у закрытого окна, поджав босые ноги.

— Спокойной ночи, — произнес я. — Возможно, я просплю до полудня.

— Фу. Сядь.

— Мне нужен отдых после столь…

— Сядь же, черт побери!

Я подошел к креслу и уселся.

— Полагаю, — начал Вулф, — мисс Роуэн сказала тебе, что миссис Грив привозила сюда эту девушку?

— Да. И еще она отослала Солу, который в Сент-Луисе, фотографии, а вы с Джессапом безостановочно допрашиваете Пегги Трюитт. Жаль, что без меня.

— Мне тоже. Нужно раз и навсегда установить, что всех особ женского пола интервьюируешь только ты. Значит, тебе известно, что она здесь, на ранчо. Мистер Джессап вчера вечером поместил ее под домашний арест. «Для ее собственной безопасности». Миссис и мисс Грив охраняют ее от назойливых домогательств шерифа Хейта. Мисс Трюитт была и остается важным звеном в расследовании. Даже необходимым. Должен сказать, что даже, будучи в заключении, ты сумел назвать одно имя, благодаря которому мне удалось решить эту загадку…