Энн Перри - Находка на Калландер-сквер
Брэнди расслабился и сделал маленькое замечание в ответ. Но прежде чем Питт смог возобновить прерванный разговор, в комнату вошла Кристина.
Огаста была раздражена. Она знала, что дочь зашла сюда сугубо из любопытства, опасаясь, что происходит нечто такое, о чем она не знает. Пока Кристина лежала в постели, ей казалось, будто общество движется куда-то без нее, а она никому не нужна. Сейчас дочь была очень тщательно одета и причесана. Ее глаза сияли, и даже на щеках появился румянец, Кристина выглядела так, словно ожидала поклонника. Она очаровывающе улыбнулась Питту.
— Доброе утро, инспектор… Питт? — Девушка колебалась, не будучи уверена в том, что правильно запомнила его имя. Она прошла чуть вперед, будто собираясь предложить ему руку, но потом вспомнила, что он полицейский, стоящий на одной ступени с торговцами и ремесленниками. Она опустила руку. Это выглядело несколько высокомерно, а если бы она не улыбалась при этом, так и вовсе грубо.
— Доброе утро, мисс Балантайн. — Питт слегка поклонился. — Я рад видеть, что вы поправились. Вы выглядите воплощением здоровья.
— Спасибо.
— Может, вы тоже сумеете помочь мне? Среди ваших знакомых мужчин есть такие, у кого не очень хорошая репутация? Я полагаю, вы хорошо знаете, кому можете доверять, а кому нет. Молодые женщины часто обсуждают подобные вопросы, чтобы предупредить друг друга. — Он резко повернулся к Брэнди. — Или вы, мистер Балантайн. Есть ли у вас друзья, которые встречаются с девушками, не подходящими для женитьбы?
— Боже праведный, дюжины, я думаю! — От неожиданности Брэнди заговорил с полной откровенностью. — Но обычно у каждого хватает разума не делать этого на виду у всех.
Питт был вынужден засмеяться.
— Понятно, — согласился он. — А как насчет слуг? Тот ваш лакей выглядит довольно развратным парнем. — Он повернулся, и его внимательный взгляд остановился на Кристине.
Огаста почувствовала, как кровь отхлынула от лица, в то же время лицо Кристины залила густая краска. Удар пришел из ниоткуда, и она не подготовилась к защите. Леди открыла было рот, чтобы вмешаться, но поймала предупреждающий взгляд Питта и прикусила язык. Заговорив, она раскрыла бы сама себя. Само желание говорить об этом в тот момент, когда она должна быть беспристрастной, выдаст ее с головой.
— Он обычный лакей, — холодно сказала Кристина, но в ее голосе ощущалась небольшая дрожь, как будто что-то застряло в горле. — Я никогда не интересовалась его личной жизнью. Возможно, вы не понимаете, поскольку у вас не было собственных слуг. Люди нашего положения не обсуждают такие вещи со слугами. Они здесь, чтобы работать, вести хозяйство. Это все, о чем мы с ними говорим, да и то чаще через дворецкого, для этого он и существует. Вам лучше всего поговорить с самими слугами. Эти девушки знают немного больше о его жизни, как вы думаете?
— Без сомнения. — Питта ничуть не задело ее высокомерие. Его лицо оставалось бесстрастным, его манера говорить по-прежнему была мягкой. — Но, может быть, они не в его вкусе.
— Меня совершенно не волнует, какой у него вкус, — резко ответила Кристина. — Этот вопрос меня не интересует.
Питт хмыкнул, обдумывая только что услышанное. Он все еще смотрел на молодую леди, а она старалась избегать его взгляда.
— Сколько времени он служит на Калландер-сквер? — спросил инспектор.
— Около шести лет, — ответил Брэнди с абсолютно невинным видом.
Огаста подумывала, не отослать ли его. Найти какую-нибудь причину и выдворить сына из комнаты. Но, увидев бдительное выражение лица инспектора, она поняла, что этого делать не надо. Это лишь подтвердит подозрения, которые он, может быть, уже имеет.
— Хороший слуга? — спросил Питт.
— Великолепный, — опять ответил Брэнди. — Я не люблю этого парня, но мне не в чем его обвинить. Поверьте, если бы я мог, давно вышвырнул бы его отсюда.
— Вы не можете уволить его без причины? — Питт изобразил невежество.
— Полагаю, что так. — Брэнди отвечал все еще небрежно, не задумываясь. — Он ведь меня не беспокоит и, кажется, всех устраивает.
— Нет жалоб от женского персонала?
— Нет, ни разу не слышал.
— Горничные не возражают? Или он ищет развлечений где-то еще?
— Мистер Питт! — наконец-то выступила вперед Огаста. — Я не позволяю словоблудия в моем доме, желаете вы того или нет! Чем бы мои слуги себя ни развлекали, уверяю вас, они делают это где-то на стороне.
Но Питт наблюдал за Кристиной. Боже милосердный! Наверняка он не мог этого знать… Такое просто невозможно. Или возможно?..
— Если вы думаете, инспектор, что Макс виновен, — Огаста говорила, собрав в кулак всю свою волю, при этом не глядя на дочь, — я бы посоветовала вам поискать женщину за пределами этого дома. Возможно, следует возобновить расспросы в других домах района.
— Проще допросить Макса, — предложил Брэнди. — Бедная девушка вряд ли захочет в чем-то признаваться. Во всяком случае, сейчас. Надавите немного на Макса, заставьте его покорчиться, пусть назовет имя любовницы…
У Огасты перехватило дыхание, а вот Кристина взорвалась.
— Нет! — выпалила она. — Это было бы глупо и нечестно! У вас нет причин полагать, что это дело связано с Максом. Я не хочу, чтобы вы расстраивали наших слуг. Мама, скажи, пожалуйста!
— Действительно, это выглядит незаконным. — Огаста очень тщательно подбирала слова. — У вас есть какие-нибудь основания для подозрений, инспектор? Если нет, я вынуждена отказать вам в разрешении тревожить мой штат. Возвращайтесь с доказательствами, и тогда, конечно, я окажу вам всяческое содействие.
Кристина облегченно вздохнула.
Дверь открылась, и вошел генерал. От удивления он остановился.
— Доброе утро, сэр, — вежливо поздоровался Питт.
— Что вы здесь делаете снова? Нашли что-нибудь?
— Он ищет мужчину, — ответил ему Брэнди. — Думает, что это может быть Макс, и хочет поговорить с ним.
— Хорошая мысль, — решительно сказал генерал. — Давайте все выясним, в конце концов. — Он подался вперед и, до того как Огаста смогла остановить его, дернул за шнурок колокольчика.
Тут же появился Макс. Он, должно быть, находился в холле.
Питт встретился с ним взглядом, оглядел его смуглое чувственное лицо и безукоризненную одежду.
— Да, сэр? — чуть склонил голову Макс.
— Романтические увлечения? Женщины? — Балантайн говорил резко, словно отдавая приказы кавалеристам.
Огаста поморщилась.
Лицо Макса почти не изменилось.
— Прошу прощения, сэр?
— Я говорю недостаточно ясно, парень? Есть ли у тебя какие-нибудь романтические связи? Есть ли у тебя какие-либо женщины, подружки, называй их как хочешь?
— У меня нет намерения жениться, сэр.
— Я не об этом тебя спрашиваю, черт побери! Не валяй тут дурака!
— Боюсь, мое последнее романтическое увлечение только недавно закончилось. — Толстые губы Макса сложились в улыбку, и он бросил незаметный взгляд на Кристину.
— Кто она?
— При всем моем уважении, сэр, это не должно интересовать полицию. Это респектабельная женщина из очень хорошей семьи. — У него был приятный голос, но в речи чувствовалась тщательно скрываемая насмешка.
Огасте только и оставалось, что молча ждать надвигающейся катастрофы. Возможно, Макс защитит свои интересы и тем самым защитит Кристину. Это единственное, на что она надеялась.
Питт просто ждал, наблюдая, позволив действию развиваться по собственному сценарию.
— Хорошая семья? — генерал переспросил недоверчиво.
— Да, сэр.
— Кто?
— Я бы предпочел не называть ее, сэр. Нет нужды обсуждать ее имя с полицией. Леди Огаста знает — если хотите, спросите у нее… — Он оставил предложение незаконченным.
Кристина стояла с побелевшим лицом и красными щеками, напоминая клоуна.
— Это все, сэр? — спросил Макс.
Балантайн посмотрел на жену. Та очнулась и вернулась в реальность.
— Да, спасибо, Макс. Если нам что-нибудь понадобится, мы снова позовем тебя.
— Благодарю вас, миледи. — Лакей едва поклонился и вышел, бесшумно закрыв за собой дверь.
— Ну? — потребовал Балантайн.
— Он прав, — быстро ответила Огаста. — Это не может представлять интерес для полиции.
Питт говорил очень вежливо и мягко:
— Почему вы не сказали об этом в самом начале, миледи?
— Прошу прощения? — Она почувствовала, как холодок пробежал по ее телу, и попыталась выиграть время, хотя бы несколько секунд, чтобы придумать ответ.
— Почему вы не сказали об этом сразу, как только эта тема начала обсуждаться, леди Огаста?
— Как-то вылетело из головы. Это ведь неважно.
— Кто эта женщина из хорошей семьи, леди Огаста?
— Я не думаю, что вправе открывать ее имя, да и не желаю это делать.
— Ну, давай, Огаста, — рассердился Балантайн. — Если она не вовлечена в это дело, Питт ничего ей не сделает. Вы же не будете болтать, верно, мистер Питт? Кроме того, представления Макса о хорошей семье весьма расходятся с нашими представлениями в этом вопросе.
