Эркюль Пуаро - Агата Кристи
Каролина закончила с торжеством, в лучшем стиле, прошипев, как змея, благо «с» тут хватало:
– Мисс Расселл!
Каролина откинулась на спинку стула и многозначительно поглядела на меня, а когда Каролина многозначительно смотрит на вас – от этого никуда не деться.
– Не понимаю, – слукавил я, – что у тебя на уме? Почему бы мисс Расселл и не зайти показать больное колено?
– Чушь! Колено! – изрекла Каролина. – Как бы не так! Не то ей было нужно.
– А что же?
Каролина была вынуждена признать, что это ей неизвестно.
– Но можешь быть уверен: он к этому и подбирается. Я говорю про мосье Пуаро. Что-то с ней не так, и он это знает.
– То же самое мне вчера сказала миссис Экройд! – заметил я. – В мисс Расселл что-то настораживает.
– A-а! – загадочно произнесла Каролина. – Миссис Экройд! Еще одна такая!
– Какая такая?
Но Каролина отказалась объяснить свои слова, а только, многозначительно кивнув, собрала вязание и отправилась к себе наверх облачиться в лиловую шелковую блузу с медальоном на золотой цепочке – переодеться к обеду, как она выразилась.
Я смотрел на огонь и обдумывал слова Каролины. Действительно ли Пуаро приходил узнать о мисс Расселл, или это были обычные фантазии Каролины? В то утро, во всяком случае, в поведении мисс Расселл не было ничего подозрительного. Хотя... Я вспомнил, как она расспрашивала о наркотиках, а потом перевела разговор на яды. Но при чем это? Экройд же не был отравлен. И все-таки странно...
Сверху донесся голос Каролины:
– Джеймс, ты опаздываешь к столу!
Я подбросил угля в камин и покорно поднялся по лестнице: мир в доме дороже всего.
Глава 12
ЗА СТОЛОМ
Судебное расследование происходило в понедельник.
Я не собирался описывать его подробно – это было бы повторением изложенного. По договоренности с полицией процедура была сведена к минимуму. Я дал показания о причине смерти и примерном времени, когда она могла наступить. Судья выразил сожаление по поводу отсутствия Ральфа Пейтона, но особенно этого не подчеркивал. Потом Пуаро и я имели короткую беседу с инспектором Рагланом. Инспектор был настроен мрачно.
– Скверно, мистер Пуаро, – сказал он. – Я пытаюсь быть объективным. Я здешний, часто встречался с капитаном Пейтоном в Кранчестере и был бы рад, если бы он оказался невиновен, но дело выглядит скверно, что ни говори. Если он ни в чем не виноват, почему он скрывается? Против него имеются улики, но ведь он мог бы дать объяснения. Почему он их не дает?
За словами инспектора крылось гораздо больше, чем я знал в то время. Приметы Ральфа были сообщены во все порты и на железнодорожные станции Англии. Полиция была начеку. Его квартира в Лондоне находилась под наблюдением, так же как и те дома, которые он имел обыкновение посещать. Трудно было предположить, что Ральфу удастся ускользнуть при таких обстоятельствах. При нем не было багажа и, насколько известно, не было и денег.
– Я не нашел никого, – продолжал инспектор, – кто видел бы Ральфа на станции в тот вечер, хотя тут его все знают и не могли бы не заметить. Из Ливерпуля тоже ничего нет.
– Вы думаете, он отправился в Ливерпуль? – спросил Пуаро.
– Не исключено. Звонок со станции за три минуты до отхода ливерпульского экспресса должен же что-нибудь означать?
– Да, если он не был сделан с целью сбить нас с толку.
– Это мысль! – с жаром воскликнул инспектор. – Вы так объясняете этот звонок?
– Мой друг, – серьезно сказал Пуаро, – я не знаю. Но вот что я думаю: разгадав этот звонок, мы разгадаем убийство.
– Вы и раньше это говорили, – заметил я, с любопытством глядя на Пуаро. Он кивнул.
– Снова и снова возвращаюсь я к этому звонку, – буркнул он.
– А по-моему, этот звонок ни с чем не связан, – сказал я.
– Я бы не стал заходить так далеко, – запротестовал инспектор, – но должен признаться, что, по-моему, мосье Пуаро придает чрезмерное значение этому звонку. У нас есть данные поинтереснее – отпечатки пальцев на кинжале, например.
В речи Пуаро вдруг резко проявился иностранец, как это случалось с ним всякий раз, когда он волновался.
– Мосье инспектор, – сказал он, – берегитесь тупой... comment dire?[15] – маленькой улицы, которая никуда не ведет.
Инспектор Раглан уставился на него в недоумении, но я был догадливее.
– Тупика, хотите вы сказать?
– Да, да, тупой улицы, которая никуда не ведет. Эти отпечатки – они тоже могут никуда не вести.
– Не вижу, как это может быть, – ответил инспектор. – Вы намекаете, что они фальшивые? Я о таких случаях читал, хотя на практике с этим не сталкивался. Но фальшивые или настоящие – они все-таки должны нас куда-нибудь привести!
Пуаро в ответ только развел руками.
Затем инспектор показал нам увеличенные снимки этих отпечатков и погрузился в технические объяснения петель и дуг.
– Признайте же, – сказал он, раздраженный рассеянным видом, с каким слушал его Пуаро, – что это отпечатки, оставленные кем-то, кто был в доме в тот вечер.
– Bien entendu![16] – сказал Пуаро, кивая.
– Ну, так я снял отпечатки у всех, живущих в доме. У всех, понимаете? Начиная со старухи и
