Эрл Гарднер - Некоторые женщины не будут ждать

— Значит, уточнить время, в которое Норма была с вами, вы не можете?

— Не сейчас, Лэм, не сейчас! Через десять минут я должен позвонить сержанту Хуламоки и что-нибудь ему сказать. Меня ждут напряженные десять минут. Я должен переговорить с Нормой, посовещаться с ней. Может быть, после этого мы сможем гораздо лучше ориентироваться во времени. Конечно, человеку, идущему на пляж купаться, наручные часы ни к чему; поэтому, чтобы восстановить цепочку событий, мне понадобится определенное время. Я так и скажу сержанту Хуламоки. Скажу, что мне нужно расспросить нескольких человек, которые смогут мне помочь. Но вы, Лэм, к сожалению, к их числу не принадлежите. Там, на корабле, вы действовали так, как считали нужным. Мне оставалось только с завистью наблюдать, как Норма буквально прилипла к вам. Мне даже сказали, что она приплатила палубному стюарду, чтобы он переставил ее шезлонг — отвел место рядом с вами. Это значит, что человек, сидевший рядом с вами, должен был ни с того ни с сего пересаживаться на ее место. Конечно, я подумал, что вы богатый плейбой. Я и сейчас не передумал. Мне кажется, что вы хотите сыграть роль рыцаря в блестящих доспехах, спасающего Норму от ужасного обвинения в убийстве. Ну-ну! — И он снова усмехнулся.

Я ответил ему любезной улыбкой и предупредил:

— Имейте в виду, что телефон Нормы может прослушиваться. Так что не слишком искушайте судьбу.

— О, не беспокойтесь, — ответил он. — Могу вас уверить, Лэм, этого не случится. Мне очень подходит эта девушка и, будь у меня деньги, я бы ей тоже очень подошел. Я в этом совершенно уверен. А теперь у меня есть кое-что, даже лучше денег. Я и представления не имел, что на свете бывает что-нибудь лучше денег. Так что всего наилучшего, Лэм. У меня очень много дел, да и вас я не смею задерживать. Большое спасибо, что зашли.

Я встал и направился к выходу.

— Кстати, — сказал я в дверях, — по-моему, вы лично действительно Норме нравитесь.

— Спасибо. Большое спасибо, Лэм. Как видите, все к лучшему.

— Ну что ж, желаю удачи.

— Я постараюсь, — ответил он. — Всего доброго, Сан-та-Клаус!

Закрывая за собой дверь, я все еще видел на его лице довольную улыбку.

Глава 17

Вернувшись к себе в отель, я узнал, что мне каждые пятнадцать минут звонил Стефенсон Д. Бикнел. Он велел передать мне, чтобы я связался с ним немедленно, как только приду.

Я позвонил ему. В голосе его звучало нетерпение.

— Вас совершенно невозможно найти, Лэм! — сердито воскликнул он.

— Я отсутствовал по делам.

— Это ваш вечный ответ! Вы можете придумать что-нибудь получше? Я привез вас сюда с определенной целью! — не утихал он.

— Я помню. Именно поэтому я и отсутствовал.

На несколько секунд воцарилось напряженное молчание, после чего он продолжал уже значительно более мягким тоном.

— Простите, если я чересчур резок, Лэм, но мои нервы на пределе. Не зайдете ли вы ко мне? Тут сидит Берта, и мы очень хотели бы посовещаться. Я боюсь, что наши дела плохи.

— Сейчас приду.

Я повесил трубку и отправился в «Ройял Гавайян». Едва я зашел в номер, как сразу же заметил, что Бикнел прилично выпил. Что касается Берты, то неприязненное выражение ее лица свидетельствовало о том, что на сегодня Бикнел уже исчерпал ее лимит терпения.

— Садитесь, — пригласил Бикнел. Я пододвинул себе стул.

— Нам нужно действовать очень быстро, — начал Бикнел, — чтобы имя Миры избежало весьма неприятной огласки.

Я видел, что ему нужно выговориться, и решил предоставить эту возможность.

— После того как нашли этот пистолет, — продолжал Бикнел, — ситуация резко изменилась. Получается, что подозрение падает на трех женщин — Миру, Норму и Мицуи.

— Норму надо вычеркнуть.

— Что? — Он посмотрел на меня с недоумением.

— Вычеркнуть.

— Слушайте, Лэм! Вас наняли для того, чтобы вы защищали интересы Мириам Вудфорд. Вы не можете не понимать, что если мы вычеркнем любую из двух других женщин, то это сильно ухудшит шансы Миры. И тем не менее вы…

— Я говорю, что Норму надо вычеркнуть, — повторил я, — не из-за сочувствия или особого отношения к ней, а опираясь на голые, неумолимые факты. Из-за них я и отсутствовал: я пытался переговорить с одним человеком, способным обеспечить Норме алиби, до того, как он узнает, о чем идет речь. К сожалению, как раз в середине нашего разговора ему позвонил сержант Хуламоки и…

— Обеспечить Норме алиби? — переспросил Бикнел.

— Да, такой человек есть, — ответил я.

— Как его зовут? — спросила Берта.

— Реймонд Гири. Он плыл с нами на корабле. Это скромный, экономящий на всем отпускник, он путешествует из любопытства и интереса, живет в отеле вдали от берега, ездит по острову на автобусах. Сегодня утром он был на пляже, встретил Норму, и они очень мило беседовали.

— Долго? — спросил Бикнел.

— Именно это я у него и выяснял, — ответил я, — когда позвонил сержант Хуламоки и расстроил мне всю игру.

— Не понимаю, какое это имеет значение? — проворчал Бикнел.

— Раньше Рей Гири считал, что в игре за благосклонность Нормы, где козыри — звонкие бубны, он имеет на руках только несколько мелких червей. А теперь вдруг понял, что у него все четыре туза.

— И ты считаешь, что Норма на него поставит? — спросила Берта.

— Насчет Нормы не беспокойся, — рассмеялся я. — Конечно, они с Мирой закадычные подружки, но дружба дружбой… Если у Нормы будет шанс заполучить надежное алиби на то время, когда произошло убийство, то можешь спорить на что хочешь — она его получит. Скорее всего, уже получила.

— Неужели этот Рей Гири действует так быстро?

— Да, именно так.

— Это еще больше усложняет нашу ситуацию, — сокрушенно произнес Бикнел.

— А я и не спорю.

— И этому никак нельзя помешать?

— Не знаю. Если бы сержант Хуламоки задержался со своим звонком хоть на пять минут, я узнал бы, как было на самом деле. Узнаем ли мы это сейчас — большой вопрос.

— Вот черт! — в сердцах воскликнула Берта.

— В какое время произошло убийство? — спросил я.

— Мы приехали туда примерно в десять сорок, — ответил Бикнел. — Убийство должно было произойти за две-три минуты до этого, не больше. Женщина, совершившая убийство, бегала по комнате и что-то искала.

— Полиции это известно?

— Да, конечно. Более того, они это проверили. Патологоанатом установил, что убийство было совершено не более чем за час до его приезда.

— А когда он приехал?

— Где-нибудь в пятнадцать минут двенадцатого, — ответил Бикнел.

— Стало быть, остаются Мицуи и Мира.

— Я очень долго думал обо всем этом. Мне кажется, я мог бы сообщить новые важные сведения.

— Какие?

— Я все время старался восстановить в памяти то, что видел, — сказал Бикнел, — и теперь я убежден, что ноги этой девушки были естественного коричневого цвета.

— Но ведь Мириам все время ходит на пляж и успела приобрести отличный загар, — заметил я.

— Да знаю я, знаю, — нетерпеливо проговорил он, — но это совсем другое. Мириам ведь носит купальник; на ногах у нее, конечно, прекрасный загар, но вот… верхняя часть… э-э…

— Задница, — подсказала Берта, слушавшая его с большим интересом.

— Совершенно верно, — обрадовался Бикнел. — Э-э… эта часть тела должна была быть белой, абсолютно белой. А я, чем больше вспоминаю, тем больше уверен, что эта девушка была голая и ничего белого в… э-э… верхней части ног или, как выражается миссис Кул, на заднице, у нее не было.

— Вы не говорили об этом сержанту Хуламоки на допросе? — спросил я.

— Нет.

— Почему?

— Все произошло так внезапно. Я не мог как следует собраться с мыслями.

— Это понятно, — сказал я. — Но зато потом у вас было достаточно времени, чтобы собраться с мыслями. Ведь вы заинтересованное лицо. Вы явно защищаете Мириам Вудфорд, даже потратили три тысячи долларов на то, чтобы спасти ее от какой-то неизвестной опасности. Вы пристрастны, поэтому все эти ваши свидетельства не так уж много стоят. — Я даже пальцами прищелкнул для убедительности.

— Что-то не нравятся мне ваши речи, Лэм, — снова угрожающе заговорил Бикнел.

— Я и не рассчитывал, что они вам понравятся, — ответил я. — Если вам нужны пустые заверения, то я могу сесть рядом, потрепать вас по плечику, напустить розовых соплей, и вы будете считать, что все идет замечательно. И накинете нам премиальные. А потом столкнетесь с грубой реальностью и получите по морде. Так что выбирайте, что вам милей: поиски реального выхода или приятный треп.

Бикнел гневно глянул на меня, но я понял, что главное до него дошло.

— Есть еще один вариант, который, по-моему, стоит предложить полицейским, — сказал я. — Ведь этот Бастион был шантажистом-профессионалом. Он на этом карьеру сделал. Он наверняка хорошо умел собирать «взрывчатые» материалы, которые можно использовать для шантажа, и хранил у себя дома какой-то «арсенал».