Эрл Гарднер - Испытай всякое
– И их следует убивать? – подсказал Паркер.
– Этого я не говорил.
– Как и то, что убьете свою жену, прежде чем согласитесь с ее требованиями о разделе имущества?
– Я, возможно, и говорил, что таких женщин, как они, следует убивать, но я, конечно же, не говорил, что собираюсь убить ее.
– А разве вы не сказали, что хотели бы убить ее?
– Я… я был в подпитии и очень разозлился. Я… я не знаю, что тогда сказал.
– Вы не помните, что говорили?
– Честно говоря, нет.
– К этому времени вы были уже пьяны?
– Я пил до этого.
– Итак, вы допускаете, что вполне могли сказать, что убьете ее, прежде чем ваша жена лишит вас вашего состояния.
– Не помню я этого.
– А ранее вы с пеной у рта доказывали в суде, что допустить посторонних на ваши тайные свидания для вас так же неприемлемо, как пригласить пару друзей на ночь в свою спальню. Не желаете ли вы теперь отказаться от своего утверждения?
– Я… я забыл об этом случае, – растерянно произнес Клиффс.
– Из ваших слов следует, что сам факт, что вы отправились на гулянку вчетвером, показался вам настолько обыденным, что вы напрочь забыли о нем.
– Я… ну, не то чтобы он показался мне настолько обыденным…
– Но вы же забыли о нем.
– Ну это же случалось так часто.
– Что так часто… встречи вчетвером? – уточнил Паркер.
– Ну, нас обоих – Монроя и меня – объединяли схожие проблемы в отношениях с женами. Были у нас и совместные сделки, связанные с бизнесом, – отсюда и возможность время от времени создавать видимость деловых поездок, чтобы вырваться из дому, и затем к нам присоединились… другие.
– О, выходит, можно сделать вывод, что присутствие на ваших с Мэрилен Картис любовных свиданиях Гардена Монроя и Карлоты Шелтон имело место неоднократно и воспринималось вами и вашей любовницей, как нормальное явление. И о всех подобных встречах вы забыли?
– Ну… в настоящий момент я не мог бы вспомнить о всех таких встречах достаточно подробно.
– Поэтому предпочли в своих показаниях заявить, что вообще никогда не были вчетвером.
– Да.
– Признаете, что ваши показания по этому пункту не соответствовали действительности?
– Да, признаю!
– Вы лгали суду?
– Да, лгал.
– Под присягой? – резко спросил Паркер.
– Да! – выдохнул Клиффс.
Паркер поклонился судье.
– С разрешения суда, я хотел бы закончить перекрестный допрос.
Судья бросил взгляд на адвокатов.
– Этим завершается допрос обвиняемого по делу Стонтона Клиффса, – отозвался один из защитников.
– Как быть с Мэрилен Картис? – спросил судья Трент.
Поднялся другой адвокат.
– С разрешения высокого суда, мы хотели бы просить, несмотря на то что ранее изъявили готовность предоставить обвиняемой Мэрилен Картис возможность со свидетельской трибуны дать свои показания, отложить дальнейшее судебное разбирательство. Обвиняемая Мэрилен Картис должна успокоиться и отдохнуть.
– Есть возражения со стороны обвинения? – спросил судья Трент.
– Да. Я хочу вызвать Карлоту Шелтон, и я делаю суду заявление о том, что мы предпринимаем решительные усилия, чтобы найти Гардена Монроя и вручить ему срочную повестку для явки в суд. Однако допрос Карлоты Шелтон займет, возможно, весь вечер, так как по мере дачи ею показаний мы ожидаем признания, которое может пролить свет на обстоятельства гибели моего бывшего коллеги, Ронли Фишера.
Зал суда взорвался от выкриков и гула.
Судья Трент объявил:
– Суд удалится на десятиминутный перерыв.
Глава 18
Мы сидели в кабинете окружного прокурора, лицо которого излучало сияние. Паркер старался держаться скромно и казаться сдержанным, но у него это плохо получалось.
Репортеры газет взяли у всех нас интервью и ринулись в редакции.
Дежурный распахнул дверь и доложил:
– Прибыл сержант Селлерс.
– Введите его, – распорядился окружной прокурор.
Селлерс вошел. Окружной прокурор хмуро взглянул на него.
– Сержант, – сказал он, – я послал за вами, так как хочу расставить все точки над «i». Нам удалось, как вы знаете, добиться обвинительных приговоров по делу Стонтона Клиффса и Мэрилен Картис, но что еще более важно, мы сорвали завесы с тайны, окружавшей смерть моего помощника, Ронли Фишера. Очевидно, Фишер раздобыл информацию, позволившую ему в прошлую субботу вручить повестки для вызова в суд Карлоте Шелтон и Гардену К. Монрою.
Монрой был занят склоками со своей женой по разделу собственности и опасался, что любая огласка, касающаяся его любовных похождений, будет для него «смерти подобна», так как сыграет на руку его жене. Он вступил с Фишером в жаркий спор, последовал за ним из номера мотеля, и они направились к телефонной будке, откуда Фишер собирался позвонить.
В пылу непрекращающегося спора Монрой вышел из себя и ударил Фишера. Тот в долгу не остался. Во время этой драки они ухитрились сломать замок на задних воротах ограждения бассейна. Монрой вынудил Фишера попятиться через ворота вплотную к бассейну. Фишер замахнулся для удара. Монрой отпрянул. Фишер потерял равновесие и упал туда, где, по его мнению, был бассейн, заполненный водой, ожидая только того, что искупается в одежде и в ботинках. Но, увы, воду из бассейна спустили, и он грохнулся с высоты десяти футов затылком о бетонное дно.
После этого лицами, замешанными в инциденте, были предприняты усилия ввести следствие в заблуждение и скрыть подлинные обстоятельства смерти Ронли Фишера.
Окружная прокуратура считает своим долгом принести искреннюю благодарность частным детективам фирмы «Кул и Лэм. Конфиденциальные расследования» за тот огромный вклад, который они внесли в расследование гибели моего помощника, являясь, по сути дела, временно назначенными мною лицами для выявления подлинных причин и виновников трагического инцидента, случившегося с нашим товарищем и коллегой Ронли Фишером.
Селлерс в ответ только кивнул.
– Я считаю, – продолжал окружной прокурор, – что если бы со стороны полиции было проявлено чуть больше заинтересованности и желания сотрудничать, то истина восторжествовала бы гораздо раньше, с большим успехом и меньшим шумом. Избави бог, чтобы жители нашего округа сочли нас за любителей дешевых эффектов, намеренно до последней минуты судебного разбирательства дела Стонтона Клиффса и Мэрилен Картис скрывавших подлинные причины взбудоражившей всех гибели Ронли Фишера. Нет, пусть нас считают истинными борцами за торжество справедливости, неутомимыми поборниками защиты прав граждан на беспристрастное отправление правосудия.
Селлерс снова уныло кивнул.
– Следует отметить, – продолжал окружной прокурор, – что для меня все еще неясен вопрос, как могло случиться, что Дональд Лэм был брошен в вытрезвитель и провел там целую ночь – удовольствие, прямо скажем, ниже среднего. Однако он сам склонен приписать это случайной ошибке и считает возможным предать инцидент забвению. Почему-то мне кажется, что именно для вас это приятная новость.
И опять Селлерсу пришлось ограничиться кивком.
– Однако, – не унимался окружной прокурор, – Дональд Лэм поведал мне, что, когда он был задержан по подозрению в вымогательстве, из его заднего кармана была изъята тысяча долларов в помеченных купюрах. Эти деньги принадлежали Лэму. Как ему объяснили, их изъяли, с тем чтобы в дальнейшем использовать как доказательство обвинения, которое, как предполагалось, будет выдвинуто против него, но оказалось, что лицо, которое должно было подать на Лэма в суд, не только отказалось в его пользу от иска, но, как теперь выяснилось, и само обвинение оказалось сфабрикованным от начала до конца.
– Вы полагаете, – пробурчал Селлерс, – что Лэму причитается тысяча долларов?
– Не причитается, а они его кровные, – пояснил окружной прокурор.
– И Лэм не собирается выдвигать никаких обвинений в адрес полиции за то, что приобрел печальный опыт за время пребывания в вытрезвителе?
– Именно так мне представляется положение дел, – успокоил его окружной прокурор. – Я собираюсь предложить: во-первых, оценить должным образом отказ Лэма от претензий, причем весьма обоснованных, к неправомерным действиям полиции; во-вторых, в связи с профессионализмом, проявленным фирмой «Кул и Лэм» при расследовании, предложенном ей окружной прокуратурой, в дальнейшем полиции всячески сотрудничать с ней, а не ставить палки в колеса.
Считаю не лишним напомнить, что если бы вы в свое время внимательно прислушались к Лэму, не исключено, что именно вам принадлежала бы заслуга раскрытия тайны гибели Ронли Фишера, а не моему помощнику, которому пришлось затратить на это максимум усилий во время судебного процесса и обрушить добытые доказательства на головы присутствовавших в зале суда в самый что ни на есть последний момент.
Селлерс поперхнулся, как от недостатка воздуха, встал, подошел ко мне и протянул руку.
– Спасибо, Лэм, – услышал я.
