Колин Декстер - Загадка третьей мили

Но вскоре в мозгу у Льюиса возникла какая-то новая мысль... Если все эти люди были озабочены тем, чтобы охранять свои права и свои частные владения, если все глаза пристально следили за ситуацией на воде, за тем, чтобы никто не пересек заветную границу, тогда конечно же в этом тихом местечке — да! без сомнения, кто-то ведь должен был что-либо видеть! Потому что тело, совершенно определенно, было, видимо, сброшено в канал из багажника машины сзади. Как же еще? И как же это он, Льюис, который уже однажды опрашивал всех жильцов, ничего не узнал о какой-нибудь странной машине!

Было совершенно ясно, что не все собственники этих домиков находились сейчас на месте, скорее всею, многих не было дома. Они могли отправиться плавать на своих лодках или поехать за покупками в Оксфорд. Они, наконец, могли просто жить в больших городах и появляться здесь только в выходные дни, чтобы на лоне природы отдохнуть в своих тихих загородных коттеджах.

Льюис остановился и теперь стоял на берегу и смотрел вниз на воду, как раз туда, где было обнаружено тело. Однако этот осмотр не дал ему никакой новой информации. Повернув обратно, он заметил на третьем от конца домике надпись: «ПРОДАЕТСЯ». Тогда он начал рассуждать про себя, что, наверное, было бы совсем неплохо и ему приобрести такой домик и сделать тем самым небольшое хорошее капиталовложение для себя и своей жены к тому времени, когда он уйдет на пенсию. И тут совершенно внезапно ему пришла в голову потрясающая мысль. Он громко постучал в дверь того дома, который продавался, но никто не откликнулся. Тогда он постучал я дверь соседнего домика. Ему открыл мальчик лет двенадцати, лицо у него было все в веснушках.

— Кто-нибудь из взрослых есть дома, мама или отец?

— Нет, я один.

— Я только хотел выяснить, что-нибудь о соседнем доме, — Льюис показал на Пустой дом, который продавался.

— Они хотят за него двадцать тысяч фунтов, и еще у него течет крыша.

— Дорого, — сказал Льюис.

— Да, он того не стоит. Его пытаются продать уже в течение двух месяцев.

Льюис кивнул и снова посмотрел на дом, пытаясь приблизительно оценить его реальную стоимость.

— А ты вообще здесь живешь?

Мальчик кивнул.

— Ты знаешь людей, которые жили в этом доме до того, как он стал продаваться?

— Ну, не людей...

— Вот как?

Мальчик посмотрел на Льюиса довольно подозрительно, потом моргнул, но все же ответил:

— Да.

— Слушай, — сказал Льюис, — я полицейский и...

— Я знаю. Я видел вас здесь раньше.

— А разве ты не был в школе?

— Нет, я болел корью и наблюдал за всем из кровати.

— А ты не видел здесь чего-нибудь подозрительного?.. До того как это случилось, я имею в виду?

Мальчик отрицательно покачал головой.

— Так, значит, ты говоришь, что в этом доме живут «не люди»?

— А может, с ним что случилось, вы не знаете? — Веснушчатое лицо казалось теперь озабоченным. Можно было подумать, что для мальчика имело большое значение, не случилось ли чего-нибудь с владельцем соседнего дома.

— Насколько я знаю, нет.

Мальчик опустил глаза вниз и, уставившись в порог, тихо сказал:

— Он очень хорошо относился ко мне, один раз даже возил на своей машине к Королевской плотине. Он был отличный рыболов, мистер Вэстерби.

Стоило Льюису повернуть на главную дорогу, которая шла в сторону Кидлингона, как послышался предупреждающий сигнал какого-то «Ягуара», и он понял, что голова его занята совершенно посторонними мыслями. Он как раз только что обнаружил чрезвычайно важную связь между Вэстерби и каналом в районе Траппа. Ведь если бы кто-то решил привезти тело из Лондона в Трапп на машине, как это, собственно, и было сделано, то знакомая красная машина «Метро» ни у кого не вызвала бы никаких подозрений. Действительно, это был самый безопасный вариант, в особенности если бы этот кто-то жил здесь сам. Более того, красная «Метро» была единственной машиной, которая постоянно возникала в этом деле, потому что доктор Брауни-Смит ведь продал свой большой черный «Даймлер»...

Льюис подъехал к управлению, вошел в кабинет Морса, уселся за его стол и дал своим бурлящим мыслям немного успокоиться. Прямо перед ним на столе лежала большая зеленая папка, она была открыта. В ней он обнаружил документы следствия. Он стал перелистывать бумаги, большинство из которых были его собственными отчетами. Перечитывая их, он думал о том, что в действительности у них были только два реальных ключа к этому делу. Первый ключ — это костюм, а второй — разорванное письмо. И вот как раз это самое разорванное письмо и лежало теперь прямо перед ним. И здесь же, рядом, находился весь, целиком восстановленный, текст письма, написанный аккуратным почерком Морса. Он еще раз перечитал левую половинку письма, и тут ему в глаза бросились слова «дже, только что сдала ( — успешно) свой последний» на восьмой и девятой строчках и две последние буквы «Дж» на тридцать девятой строке. Да неужели же?!

Он резко затормозил перед зданием экзаменационного корпуса университета, заехав при этом передними колесами на тротуар; он чувствовал себя как нетерпеливый профессиональный игрок, который едва может дождаться, когда объявят последние три цифры. Списки уже были развешены в холле, и он быстро нашел ту доску, на которой висел список с окончательными результатами экзамена по географии, и быстро просмотрел все имена. Так и есть! Все верно! Дженнифер Беннет! Ее имя находилось в самом верху списка, это и была та самая замечательная девушка, имя которой начиналось с буквы «Дж», и которую он искал в прошлый раз на другой доске. А в скобках было написано, что она из Лонсдейл-колледжа.

Льюис просто не мог поверить своим глазам или своей удаче. Больше того, имя последнего из шести экзаменаторов, чьи подписи стояли под этим списком, было Вэстерби!

Льюис, охваченный волнением, сел в свою полицейскую машину и отправился обратно в Кидлингтон. Но пока он ехал, ему пришло в голову, что его утреннее открытие противоречит тому, что он обнаружил сейчас. Большинство фактов с настойчивой повторяемостью вели его в одном направлении — в направлении Джорджа Вэстерби. Если предположить, что тело принадлежало Брауни-Смиту, a убийцей был Вэстерби то почти все сходилось, кроме... кроме одного. Потому что если письмо было написано и послано Вэстерби, а не Брауни-Смиту... о Боже! Тут Льюис даже немного растерялся. Он спросил себе, удалось ли Морсу так же удачно провести утро в Лондоне. Едва ли. Но как же ему нужно было сейчас поговорить с шефом!

Вернувшись и офис, Льюис напечатал отчет, где изложил все, что ему удалось обнаружить, и, хотя орфография не была сильной стороной Льюиса, он почувствовал, что вполне удовлетворен своим отчетом, в особенности маленькой характеристикой Вэстерби, которая выглядела так:

Лондонец. Немного щеголеватый, самоуверенный преподаватель. Глуховат, довольна скрытный. Имеет тенденцию слегка щуриться, но это, скорее всего, из-за сигареты, которую он не выпускает изо рта.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Вторник, 29 июля

Точно так же, как и Брауни-Смит несколько дней назад Морс медленно поднялся по пологим ступеням дома номер 29 и позвонил. И точно так же из-за большой черной двери до его слуха не донеслось никаких звуков. Он нажал на звонок еще раз и тут увидел объявление с приглашением обращаться к «Бруксу & Гилберту (эксклюзивным агентам)», которое должен был заметить и Брауни-Смит. Он слегка кивнул головой и едва заметно улыбнулся самому себе. Но за дверью по-прежнему не было слышно никаких признаков жизни, и он наклонился, чтобы заглянуть в щель медного, хорошо отполированного почтового ящика. Ему удалось разглядеть дорожку светло-оливкового цвета, что покрывала широкую лестницу, расположенную прямо напротив входной двери. Но само это место казалось зловеще молчаливым и пустынным. Он перешел через улицу и посмотрел на четырехэтажное здание, восхищаясь его архитектурой, я также красивыми, современной формы окнами. Он заметил, что занавески на окнах оставались совершенно неподвижными. Тогда он отправился вдоль по улице в сторону небольшого парка и там, усевшись на скамейку, довольно долго общался только с голубями и собственными мыслями. Во время своей поездки в такси он принял решение впредь постараться рисковать как можно меньше, чтобы не попадать больше в ситуации, подобные той, что возникла сегодня утром. Он вдруг понял, что действительно подвергал себя реальной опасности, особенно после того, как вошел в дверь с табличкой: «Служебный вход»...

Не успел он войти, как услышал негромкий монотонный голос человека, который явно считал себя вправе разговаривать с другими с каким-то дьявольским высокомерием.

— Послушай, парень, — произнес Морс, — мне нет никакого дела до того, скажешь ты мне, о своем деле здесь и сейчас или в одной из камер ближайшей тюрьмы Ее величества.