Рекс Стаут - И быть подлецом

Вулф потёр ладони.

— Всё это вполне умно. Я забираю у своих жертв лишь небольшую часть их дохода, и я не запугиваю их тем, что могу разгласить какую-либо ужасную тайну. Даже если бы я знал их тайны, а я их не знаю, я предпочёл бы не упоминать о них в анонимных письмах. Это не только испугало бы их, но и привело бы в ужас, а это мне не нужно, мне нужны деньги. Тем более что, если списки правильно составлены, не нужно заниматься большой исследовательской работой, нужно узнать лишь немногое, чтобы включить в них только тех людей, которые с наименьшей вероятностью вступят в борьбу, обратясь в полицию или используя другие методы. Даже если кто-то прибегнет к помощи полиции, что случится? Вы уже ответили, мистер Кремер, рассказав, что случилось.

— Этот сержант чертовски туп, — проворчал Кремер.

— О нет. Там ещё был капитан. Подумайте как-нибудь на досуге, что бы вы сами предприняли в подобном случае. Предположим, ещё один или два жителя обратились бы с подобной жалобой — мистер Орчард продолжал бы настаивать, что это козни врагов. В самом крайнем случае, если произошло бы невероятное и началась лавина жалоб или если бы появился необыкновенно способный полицейский — что из того? С Орчардом было бы покончено, но не со мной. Даже если бы он захотел что-нибудь рассказать, то не смог бы, по крайней мере про меня, потому что меня он не знает.

— Он передавал вам деньги, — возразил Кремер.

— Не мне. Он никогда не находился от меня ближе чем на расстоянии десять миль. Передача денег — важная деталь, и, можете быть уверены, это было хорошо организовано. Только одному человеку доверено приносить мне деньги. Составить список подписчиков «Ипподрома» не потребовало много времени. Их было не меньше сотни, возможно, пятьсот, но предположим, двести. Это две тысячи долларов в неделю.

Если Орчард получает половину, то после оплаты всех расходов он имеет больше тридцати тысяч в год; если у него есть хоть капля ума, это его удовлетворит. Что касается меня, то речь идёт об общей сумме. Как много у меня подобных точек? Нью-Йорк достаточно велик для четырёх или пяти, Чикаго — двух или трёх, в Детройте, Филадельфии и Лос-Анджелесе — по две в каждом и ещё по крайней мере десяток городов — по одной. Приложив усилия, я могу заставить работать двадцать точек. Но мы снова проявим умеренность и остановимся на двенадцати. Это принесёт мне ежегодно шестьсот тысяч долларов. Связанные с операцией расходы не превысят половины этой суммы, и, если вы прикинете, мне платить подоходный налог не требуется, и согласитесь, что мои дела идут совсем неплохо.

Кремер хотел что-то сказать, но Вулф поднял руку.

— Минуточку. Как я уже и сказал, всё это очень умно, особенно то, что я избегаю реальных угроз относительно реальных секретов, но шедевром этот план делает разумное ограничение дани. Все шантажисты обещают, что этот раз — самый последний, но я не только даю обещание, я держу его. У меня есть правило, которое я не нарушаю, — не требовать продления подписки.

— Вы не можете этого доказать, — сказал Кремер.

— Не могу. Но я уверен в этом, поскольку в этом суть, особая красота плана. Человек может примириться с болью, а в действительности это была не боль, а просто неудобство для людей с хорошим доходом, если они знают, что скоро это кончится, и, когда приходит время, всё действительно кончается. Но если я буду заставлять их платить год за годом и этому не будет видно конца-края, я навлекаю беду. А для этого я слишком хороший бизнесмен. Гораздо дешевле и безопаснее найти четырёх новых подписчиков в неделю для каждого издания. Это всё, что необходимо для того, чтобы постоянно было двести подписчиков.

Вулф многозначительно кивнул.

— В любом случае, — продолжил он, — если я собираюсь остаться в бизнесе, а я собираюсь это сделать, я должен взять себе это за правило и неукоснительно его придерживаться. Так я и поступаю. Конечно, будет много маленьких трудностей, как и в любом деле. Я также должен быть готов к непредвиденным случайностям. Например, мистер Орчард может быть убит. В этом случае я должен узнать об этом сразу и немедленно направить человека, который уберёт из его офиса все бумаги, хотя среди них нет ничего такого, что могло бы навлечь подозрения на меня. Я предпочитаю, чтобы враждебные мне силы ни при каких обстоятельствах не узнали о природе и масштабах моих операций. Но я не паникую, зачем? В течение двух недель одна из моих сообщниц, та, которая говорит по телефону от имени изданий, публикуемых женщинами, обзванивает подписчиков «Ипподрома» и сообщает им, что оставшуюся плату необходимо внести другому изданию, под названием «Чего ожидать». Лучше бы сбросить со счетов «Ипподром» и смириться с этой потерей, но я понял это только тогда, когда мисс Пул также была убита. К счастью, всё находится под контролем. Снова необходимо очистить офис, на сей раз при неблагоприятных обстоятельствах и быстро. Вполне вероятно, что мой человек видел убийцу и даже может назвать его. Я хочу спасти бизнес и не желаю, чтобы его прерывали столь разрушительным образом, но не заинтересован в поимке убийцы. Я уничтожаю оба эти проклятых списка, сжигаю их и задумываюсь над созданием двух абсолютно новых изданий. Как насчёт еженедельной газеты с новейшей информацией для покупателей? И конечно, можно издавать самоучитель иностранного языка, существует бесчисленное количество возможностей.

Вулф откинулся назад.

— Вот та связь, которую вы искали, мистер Кремер.

— Чёрта с два, — пробормотал Кремер. Он задумчиво теребил нос указательным пальцем. Через секунду он продолжил: — Я думал, что вы закончите тем, что убьёте обоих сами. Это также связь между двумя случаями, не так ли?

— Но такая связь не кажется мне логичной. Зачем мне избирать такое время, место и метод для убийства Орчарда? Или даже мисс Пул — почему в её офисе? Это не мой стиль. Если бы их нужно было убрать, я наверняка организовал бы это лучше.

— Вы говорите, это был подписчик.

— Я так предполагаю. Необязательно подписчик, но тот, кто смотрит на вещи с точки зрения подписчика.

— Значит, яд в конце концов предназначался Орчарду.

— Я так полагаю. Согласен, что это тяжело проглотить, у меня это застревает в горле.

— У меня тоже. — Кремер был настроен скептически. — Кое-что вы проглядели. Вам так понравилось притворяться преступником, что вы даже не упомянули, кто это на самом деле. Эта терпеливая безжалостная птичка, которая вытягивает ежегодно больше полумиллиона долларов. Не назовёте ли вы мне его имя и адрес?

— Нет, — твёрдо сказал Вулф. — Я сильно сомневаюсь, что вы можете покончить с ним, а если вы попытаетесь это сделать, он узнает, кто назвал его. В таком случае мне придётся вступить с ним в схватку, а мне этого не хочется. Я работаю для того, чтобы зарабатывать деньги и хорошо жить, а не для того, чтобы бороться за жизнь. Я не хочу, чтобы моя работа ограничивалась этой примитивной крайностью.

— Чепуха. Вы рассказали мне приснившийся сон. Вам просто не по себе при мысли о том, что вы знаете не всё, поэтому вы и заливаете мне, что знаете его имя. Вы даже не знаете, существует ли он, то есть находитесь в таком же положении, как и Орчард.

— Я-то как раз знаю. Я гораздо умнее, чем мистер Орчард.

— Как угодно, — великодушно заключил Кремер. — Продайте ему орхидеи. Что мне с вашего рассказа? К моему отделу он не имеет отношения. Если он не стоял за этими убийствами, то он мне не нужен. Моё дело — убийство. Предположим, что это вам не приснилось и всё так, как вы сказали, что из этого следует? Как вы или я можем продвинуться хотя бы на дюйм? Неужели вы пригласили меня сюда для того, чтобы рассказать о чёртовых газетах в двенадцати городах?

— Частично для этого. Я не знал, что сержант одного из участков о чём-то вспомнил. Но это не всё. Не хотите ли вы мне рассказать, почему мисс Коппел пыталась сесть на самолёт?

— Конечно, хочу, но не могу, потому что не знаю. Она говорит, что хотела повидать больную мать. Мы попытались найти другую причину, которая понравилась бы нам больше, но бесполезно. Ей запрещено покидать штат.

Вулф кивнул:

— Нет плодотворной версии, не так ли? На самом деле я пригласил вас, чтобы дать совет. Хотите его получить?

— Я вас слушаю.

— Надеюсь, вам это понравится. Вы сказали, что послали людей поработать среди тех, кто хорошо знал подписчиков Орчарда, о которых вы знаете. Что касается профессора Саварезе и мисс Фрейзер, то ничего отыскать не удалось. Вы, вероятно, ожидали этого, поскольку эти двое предложили вполне правдоподобные причины своей подписки. Почему бы не пострелять по другой мишени? Сколько людей вы можете привлечь к этой работе?

— Сколько я пожелаю.

— Тогда пошлите с десяток человек или даже больше поработать с мисс Венс, точнее сказать, с её окружением. Проделайте это тщательно. Скажите своим людям, что задача состоит не в том, чтобы выяснить, получал ли кто-то анонимные письма, касающиеся мисс Венс. Скажите им, что это известно наверняка, а их задача в том, чтобы выяснить, о чём были эти письма, кто получал их и когда. Это потребует максимальной настойчивости, которую позволяет кодекс полицейского. Человек, которому удастся получить хотя бы одно из писем, будет немедленно повышен в звании.