Анна Литвинова - Прогулка по краю пропасти
– Ну что вы, Маргарита Ивановна, – сконфузился Саша. – Не все. Не с Корсики я. А с Сицилии.
– Ладно, живи, – весело разрешила дама. – Больно уж виноград хорош. На рынке за него сто пятьдесят рублей просят.
– Какой рынок?! – запетушился Саша. – Из самой Италии вез!
Маргарита Ивановна только рукой на него махнула.
Подошла к шкафу, вынула пару канцелярских книг. Пролистала их и выдала адрес: «Борисов Андрей Михайлович, ул. Удалова Щель, дом 28».
***Варя категорически отказалась, чтобы Саша вез ее до самой Соленой Пади, и теперь шагала пешком. Дорога вилась сквозь ряды виноградников. Виноградники смотрелись грустно: кусты пожелтелые, ягод совсем нет. Почему, интересно, засохли? Даже спросить не у кого. Кругом – ни души, только цикады надрывно орут. Не верится, что в нескольких километрах отсюда шумит-веселится многолюдный курорт…
И пусть кругом светло и жарко, а небо – слепит синевой, Варя все равно чувствовала себя неуютно. Одинокая дорога сквозь погибшие виноградники настраивала на мрачный лад. «Здесь так и хочется кого-нибудь убить», – пришла в голову странная мысль.
Варя обрадовалась, когда на пути ей встретились, наконец, живые души: компания козочек под руководством бородатого пастуха. Козы аппетитно обгладывали виноград, пастух сидел на траве и поглощал обстоятельный – с салом и луком – обед.
– Разве можно запускать козлов в виноград? – не удержалась, упрекнула Варя.
Пастух вскинул на нее мутные глаза:
– Это ж не виноград, а ошметки. Он давно уж не плодоносит.
– Почему? – не отставала Варя.
– Бросили его. Когда с алкоголизмом боролись, – пояснил пастух. – Перестали ухаживать, прививать. А теперь он не восстановится. Нужно вырубать и новый высаживать.
«Странная у нас страна, – подумала Варя. – Шикарное место, шикарный климат. Лет сто виноград тут растет. А может, все четыре тыщи лет – еще с древних греков. Но… все забросили, и в винограднике пасутся козлы!»
Варя кивнула пастуху: «Приятного вам аппетита» – и ускорила шаг.
«Одинокое место. И грустное, – решила она. – Хорошо, что я Сашку с собой не взяла. Его похмельной тоски здесь только и не хватало».
Хождение пешком всегда располагало Варю к раздумьям. К размышлениям – если говорить по большому счету.
Она порой даже блок-схемы для своих программ писала ногами. Шла в близлежащий парк – благо рядом с домом и Измайловский, и Лосиный остров – и бродила до изнеможения. А мозг в это время трудился – и в конце концов выдавал решения задач.
Вот и сейчас она в очередной раз спросила себя… Этот вопрос она уже не раз задавала себе по приезде на юг. Он подспудно не давал ей покоя, но Варя все время его от себя отгоняла.
«А что я, собственно, здесь делаю?»
А за ним – неминуемо следовал другой. Точнее, другие. Целая гроздь вопросов: «Что я хочу здесь разузнать? Какую информацию добыть? Кому она, эта информация, на самом деле нужна? И – для чего?»
В контракте, который Варя заключила при поступлении на работу в фирмочку «Ритм», ровным счетом ничего не говорилось о том, что однажды, жарким днем, она будет идти вдоль южных виноградников. Идти – на место преступления. А потом – осматривать его.
Там ни слова не говорилось о том, что она будет гонять по горным перевалам на арендованной машине. А какие-то супостаты перережут в машине тормозной шланг. И она впилится на скорости в бетонный отбойник. И спасет ее только этот самый отбойник над стометровым обрывом. И надежно пристегнутый ремень.
Ни буквой в контракте не упоминалось о возможных травмах – а сейчас у нее саднит синяк на лбу и начинают болеть ребра, очевидно, крепко прижатые ремнем.
Да и вообще ни о каких командировках в контракте не говорилось! Тем более – о командировках на место убийства.
Сергей Александрович представил ей эту поездку как освежающую прогулку на курорт. Чуть ли не как награду за усердную работу. «Поедете, Варенька, развеетесь. В море покупаетесь. В Суджуке сейчас вода плюс двадцать семь. Красота!.. Ну, попутно соберете, конечно, для нас информацию. Какую именно? Да вы там, на месте, сами решите. Любую информацию о преступлении, что будет, на ваш взгляд, представлять интерес… Командировочные заплатим вам в двойном размере. Гостиницу закажем. Машину организуем».
Вот вам и машина. Такая машина, что она чуть не угробилась.
Пронесся в голове дурацкий стишок: «У машины «ЗИЛ-сто тридцать» отказали тормоза…» Как там дальше? Что-то неприличное, кажется…
И зачем она опять, во второй раз – как автомат, запрограммированный неизвестно на что, – поехала сегодня в это Абрикосово? Неужели непонятно, что затея может оказаться опасной? Смертельно опасной?
Вот она попалась – как кур в ощип! Покуда действовала послеаварийная эйфория, дикий выплеск в кровь эндорфинов, гормонов радости, – оттого, что она оказалась жива и почти что невредима, Варя даже на секунду не задумалась: а зачем ей нужно сегодня Абрикосово? Что она здесь потеряла?..
Раз решила ехать – значит, поеду. Нужно ехать – и все тут! А теперь…
Теперь она – как показалось ей – стала оценивать ситуацию более трезво.
«Надо позвонить Сергею Александровичу, – подумала она. – Немедленно. Позвонить и доложить, что здесь, в Суджуке и Абрикосове, происходит. И он… Он наверняка прервет эту ее командировку-отдых. Отзовет, к чертовой бабушке, с побережья… И она – она уедет… Уедет если не с радостью, то с облегчением. И тогда…
Тогда никто, наверно, не разберется, что же случилось в Соленой Пади. И кто убил семью Карказиных. И Саня… Саня тоже так и вернется в свою Тверь ни с чем… Что-то очень мне не верится в версию маньяка-одиночки, о которой сообщил сегодня по телефону Кирилл… А ведь я Саню обнадежила. Наплела ему с три короба про сыскное агентство, давнее расследование… Ну да делать нечего… Своя рубашка к телу все ж таки ближе…»
Дорога, огибая виноградник справа и овраг слева, как раз поднялась на пригорок. Отсюда было видно ослепительно синее море.
Варя достала мобильник. Глянула на дисплей. Аппарат находился в зоне приема. Вот и прекрасно.
Она набрала рабочий телефон Сергея Александровича. Установилось соединение. Пошли длинные гудки. Варя выслушала, наверно, гудков этак двадцать. Нажала на «отбой».
Вот как. Почему-то раньше, сколько она ни звонила шефу в рабочее время – всегда дозванивалась.
Ну, ладно. Есть еще мобильный номер. Варя выбрала из меню сотовый номер шефа, нажала «набрать».
Опять установилось соединение. А потом – бездушный механизм проговорил: «В настоящий момент вызываемый абонент не отвечает или находится вне зоны приема. Попробуйте позвонить позд…»
Варя не дослушала, в сердцах отключилась. Набрала номер снова. И опять: «В настоящий момент вызываемый абонент…»
Она снова набрала рабочий номер босса. И опять – длинные гудки.
«Господи, – прошептала она. – Что происходит?»
Вдруг ей стало страшно. По-настоящему страшно. Она огляделась. Вокруг – никого. И – ни единого следа человеческого присутствия. И ни единого человеческого звука. Ни шума машин, ни отдаленного звука самолета или катера.
Только солнце палит с небес, жужжат пчелы, неумолчно, словно задыхаясь, трещат цикады.
«Я здесь одна! На целые километры – одна!» – пронеслась в голове паническая мысль.
Не рассуждая, второпях она набрала на телефончике номер Сани.
– Слушаю, – раздался у самого уха его густой, чем-то недовольный голос.
– Саня, ты как? – выдохнула она.
– Да нормально все, – быстро, словно желая отвязаться, ответил он. – А ты че мне звонишь?
– Да просто.
– А. Ну, встретимся, как договаривались, – проговорил бесчувственный Саня и сразу же «отбился».
Как ни странно, но недовольный голос товарища привел Варю в чувство. Паника постепенно сошла на нет. Сердце забилось ровнее.
«Ничего не происходит, – сказала она себе. – Все в порядке».
И в самом деле, все было – или казалось – в порядке. Ярчайшее солнце, море на полгоризонта, жужжанье насекомых. Заросший сорняками, одичавший виноград. Чтобы совсем привести себя в чувство, Варвара набрала на сотовом московский домашний номер.
Трубку сняла мама.
– Варенька! – В голосе мамы звучала очевидная радость. Только родители могут так радоваться звонку своих выросших детей. – Ты позвонила. А почему не вечером? Сейчас ведь дороже.
– Мама, я в командировке, – снисходительно проговорила Варвара. – Все расходы оплачивает фирма.
Было чудно стоять вот так: совсем одной на многие километры с видом на пустынное море и разговаривать с домом.
– Как вы там? – спросила Варя.
– Я варенье варю, – с гордостью доложила мама. – Абрикосовое. А папа на работу уехал. Опять они его вызвали. – В мамином голосе послышалась (одновременно с недовольством) и скрытая гордость за отца, за его незаменимость. – А ты что там делаешь?.. Ты, кстати, одна?
