Эрл Гарднер - Дело об игральных костях
Дрейк пребывал все в той же позе. Инес Колтон сидела на стуле, тихо всхлипывая, Делла Стрит по-прежнему держала в руках блокнот.
– Похоже, ты все устроил, – не удивился Дрейк. – Лучше бы ты делал это здесь, потому что я ничего не слышал.
– Гарольд, – плача, промолвила Инес Колтон, – зачем ты так?.. Ты же обещал мне, что не придешь!
– Черт возьми, Инес! – рассердился Гарольд Лидс. – Я был уверен, что за мной не следят. Откуда я мог знать, что встречу здесь этих ребят? – мотнул он головой в сторону Мейсона. – Просто я хотел увидеть тебя.
– Я думаю, вы все нам расскажете, Гарольд, – заметил Мейсон. – Садитесь, где вам удобнее, и снимите камень с души: вы сразу почувствуете себя легче, поверьте мне.
– Мне не о чем рассказывать, – ответил Гарольд Лидс. – Тем более вам. Если уж я и стану с кем-нибудь разговаривать, то только с окружным прокурором.
– Прекрасно, молодой человек, – произнес адвокат, – но сначала вам придется выступить в суде в качестве свидетеля защиты. Там я вас спрошу, зачем вы спускались в квартиру Миликанта, какие у вас были общие дела и почему вы посчитали необходимым его убить. Как свидетель, вы будете обязаны ответить. Вот вам повестка в суд.
Широким жестом Мейсон протянул ему официальную бумагу, в которой сообщалось, что тот был обязан явиться в суд на следующий день к десяти часам утра. Изумленный молодой человек протянул к ней дрожащую руку.
– Пошли, Пол, – пригласил адвокат, повернувшись к детективу. – Пошли, Делла. Здесь нам больше нечего делать.
– Подождите, – спохватился Лидс. – Вы не можете… Вы не можете вызвать меня в суд.
– Это вы так думаете, что не могу, – хмыкнул Мейсон.
– Нет, нет! Вы не имеете права! Я все равно ничем не смогу вам помочь. Я не могу быть замешанным в это дело.
– Это почему же? – поинтересовался Мейсон.
– Потому что… не могу.
– Это очень плохо, – заключил адвокат без тени сочувствия и направился к двери.
Инес Колтон вскочила со стула.
– Расскажи им все, Гарольд! – попросила она. – Какой смысл теперь врать?
Поскольку Гарольд ничего не ответил, она сама обратилась к Мейсону:
– Хорошо. Тогда я расскажу вам все, раз он не хочет. Гарольд просто помешан на скачках. Он не может обойтись без них, точно так же и я. Я была замужем за человеком, который добывал, а затем, перед скачками, продавал сведения о лошадях. Мы знали Миликанта еще тогда как азартного игрока, правда, под именем Луи Конвэя. Однажды на ипподроме я встретила Гарольда. В то время как раз была в ссоре со своим мужем, и мы с Гарольдом почувствовали, что любим друг друга. Я решила уйти от мужа и поселиться в каком-нибудь укромном местечке, где он не сможет меня разыскать, поскольку он большой любитель доставлять людям неприятности. Я поговорила об этом с Луи Конвэем и спросила, не может ли он подыскать мне какую-нибудь работу. Он выполнил мою просьбу. Я сняла квартиру в том же доме, где жил он, и переехала в нее под именем Инес Колтон. Гарольд стал приходить ко мне в гости, и в один прекрасный день они с Луи столкнулись в лифте. Они узнали друг друга, Луи попросил Гарольда не говорить никому об их встрече, поскольку боялся, что его сестра узнает, чем он занимается.
Тем временем Гарольд узнал, что Олден Лидс выписал крупный чек на имя Л.К. Конвэя, и… решил, что должен в этом разобраться. Луи предложил Гарольду спуститься к нему в квартиру и обо всем поговорить. Гарольд спустился, и тот рассказал ему удивительную историю о том, что имеет полное право на половину состояния Олдена Лидса, поскольку тот еще много лет назад, на Клондайке, украл эти деньги у него, Миликанта, и…
В глазах Мейсона загорелся неподдельный интерес.
– А вы, случайно, не хотите сказать, что, по словам Джона Миликанта, выходит, что его настоящее имя Билл Хогарти?
Инес была поражена такой осведомленностью адвоката.
– Да, – произнесла она, – именно так он и сказал и даже показал документы, подтверждающие это.
– Где эти документы сейчас? – быстро спросил Мейсон.
– Не знаю.
Гарольд Лидс сердито подтвердил:
– Он действительно Хогарти.
– А Эмили Миликант – его сестра? – спросил адвокат.
– Такая же, как и я, – ответила Инес. – Там, на Юконе, Лидс завладел и хижиной, и всей добычей. Он избил Хогарти и оттащил его подальше от лагеря, где бросил без теплых вещей, без пищи и, как думал, даже без спичек. Затем, забрав золото, вернулся к людям. Он все правильно рассчитал, когда взял себе имя Хогарти – получилось, будто исчез Лидс. Это-то и сбило полицию со следа. Во время драки Лидс нанес своему компаньону страшный удар по голове. Сама драка произошла из-за Эмили Миликант, танцовщицы из дансинг-холла, которая нравилась Хогарти. Хогарти решил не обращаться за помощью к властям. Он рассудил так: пусть Лидс считает, что его нет в живых, а через некоторое время, когда тот потеряет осторожность, он выследит Лидса и потребует расплаты. Лидс направился в Сиэтл, там он нашел Эмили Миликант и, сказав ей, что Хогарти мертв, женился на ней. Причем женился под именем Хогарти. Потом каким-то образом он узнал, что Хогарти его выслеживает, и сбежал: будто растворился в пространстве, оставив в одиночестве жену.
Вскоре Эмили нашел настоящий Хогарти. Некоторое время понадобилось на объяснения, затем оба успокоились. Какое-то время они жили как муж и жена, а потом разошлись, оставшись тем не менее добрыми друзьями. Оба жаждали найти Лидса, и наконец это их желание исполнилось. Лидс объявился под собственным именем, полагая, что опасность ему более не грозит. По крайней мере, так Хогарти рассказал Гарольду, а Гарольд мне…
Мейсон повернулся к Гарольду Лидсу.
– Это все правда? – спросил он.
– Да, правда, – подтвердил Лидс.
– И что же вы сделали?
– А что я мог сделать? У меня были связаны руки. К тому же дело это касалось только Хогарти и дяди Олдена. Хогарти сказал, что дядя Олден согласился все с ним уладить.
– И вы спустились в квартиру Миликанта, Хогарти, Конвэя или как вы там его еще называете, в ночь убийства? – спросил Мейсон.
– Да, – едва слышно прошептал Гарольд Лидс.
– В котором часу?
– Сразу после ухода дяди Олдена.
– А откуда вы знаете, когда он ушел?
– Я видел, как дядя Олден вышел из квартиры Конвэя и направился по коридору к лифту.
– А где были вы в это время?
– Я как раз спускался по лестнице, которая в самом дальнем конце коридора. Когда я дошел до площадки, дверь квартиры открылась, из нее вышел дядя Олден и направился к лифту – он очень спешил.
– Вы с ним не разговаривали?
– Нет.
– Почему?
– Мне показалось, что он был чем-то расстроен и не в настроении. Поэтому мне не хотелось ему ничего объяснять насчет Инес. Я не хотел, чтобы он знал, что я здесь, в этом здании.
– И что же вы сделали?
– После того как тронулся лифт, я пошел к Конвэю.
– Вы постучали в дверь? – спросил Мейсон.
– Дверь была слегка приоткрыта, примерно на дюйм. Я постучал, но не получил ответа. Тогда я ее распахнул и позвал Конвэя. Он просил в квартире не называть его Миликантом или Хогарти. Но мне опять никто не ответил. Было похоже, что в квартире что-то искали: множество бумаг валялось на полу. На столе стояла грязная посуда – видимо, двое торопливо обедали…
– Почему торопливо? – поинтересовался Мейсон.
– Потому что на стол не накрывали, блюда так и остались стоять на подносе. Тарелки были на столе в том положении, как их оставили, ножи и вилки лежали на подносе. На нем же стояли кофейник и два блюдца, чашки были грязные.
– Блюда не были составлены стопкой?
– Нет, они стояли так, будто здесь кто-то торопливо поел и побросал все как попало.
– А ножи и вилки лежали на подносе?
– На подносе.
– Я вижу, вы там все тщательно осмотрели.
– Да. Я подумал, дядя Олден напросился обедать к Конвэю, чтобы потом выкрасть у него бумаги.
– Вы сказали, что там стоял кофейник.
– Да, и даже чувствовался запах кофе.
– Кофе остался в кофейнике?
– Ни глотка.
– А какая-нибудь еда?
– Нет. Тарелки были абсолютно пусты.
– Может быть, хлеб или масло? – спросил Мейсон.
– Ничего. Только пустые тарелки.
– Ладно, пошли дальше, – сказал адвокат.
– Я немного огляделся в квартире и заглянул в ванную.
– Дверь туда была закрыта?
– Да, закрыта, но не заперта.
– Что же вы там увидели? – спросил Мейсон.
– Труп.
– И что стали делать дальше?
– У меня внутри все похолодело, я стоял, не в силах пошевелиться, – произнес Лидс и заговорил быстрее, словно желая поскорее закончить неприятное повествование: – Потом до меня вдруг дошло, в каком ужасном положении я оказался. Поэтому я протер носовым платком дверные ручки, за которые брался, и сразу же ушел.
– Дверь вы по-прежнему оставили открытой?
– Нет. Мы хотели, чтобы труп был обнаружен как можно позже, в этом случае нам, возможно, удалось бы обеспечить себе какое-то алиби. Я захлопнул ее, и «собачка» защелкнулась.
