Уилки Коллинз - Тайна
— Скажи мне, моя милая Бэтси, — говорил дядя Джозеф, когда мистрисс Пентрис, сопровождаемая дворецким, спускалась с лестницы, — почему же никто не ходит в эти комнаты?
— Потому что там привидение, — отвечала со смехом Бэтси, развеселенная шутками старика.
— Молчи и убирайся в кухню, — раздался гневный голос ключницы над самым ухом служанки. — Этот глупый народ, — продолжала она, обращаясь к Саре через голову дяди Джозефа, — рассказывает нелепые истории о нескольких комнатах на той половине, в которой никто не жил шестьдесят или семьдесят лет; рассказывает нелепые истории о привидениях, и моя служанка имеет глупость верить им.
— Нет, нет, я им вовсе не верю, — сказала Бэтси, которая возвратилась, услышав, что разговор принимает мистический характер. — Я вовсе не верю в привидения.
Проговорив это, Бэтси встретила гневный взгляд ключницы и весьма неохотно удалилась со сцены. Мистрисс Пентрис заметила с некоторым удивлением, что таинственная леди побледнела, когда заговорили о привидениях; но прежде нежели она успела спросить о причине, явился мистер Мондер и, обратясь к путешественникам, важным тоном пригласил их следовать за собою; потом он важно повернулся и повел их к восточной лестнице таким шагом, каким серьезные задумчивые англичане прогуливаются по воскресеньям. Ключница выступала важно, а за нею следовали дядя Джозеф и Сара.
— Это похоронное шествие, — прошептал старик. С этими словами он взял под руку племянницу и заметил, что она дрожала.
— Что с тобой? — спросил он.
— Дядюшка, не понимаю, отчего они нас приняли с такой готовностью, — прошептала она. — Что они говорят там между собой? И почему эта женщина не спускает с меня глаз?
Старик хотел было что-то отвечать, но ключница оглянулась и весьма выразительно попросила их следовать за нею. Через минуту они стояли у подножия восточной лестницы.
— Ага! — воскликнул дядя Джозеф, болтливость которого не унималась даже в присутствии величавого мистера Мондера. — Великолепный дом и великолепная лестница!
— Мы привыкли слышать такие отзывы о нашем доме, сэр, — сказал мистер Мондер, решившийся уязвить слишком фамильярного иностранца. В Весткорнуэллийском гиде, которым вам следовало бы запастись, предпринимая путешествие в нашу сторону, говорится, что Портдженский замок один из прекраснейших замков в Англии, Я очень сожалею, сэр, что вы не имеете гида.
— О, к чему это? — проговорил нисколько не смутившийся германец. — Стоит ли сожалеть о гиде, когда вы сами нас провожаете? О, сэр, вы несправедливы к себе! Неужели такой путеводитель, как вы, который ходит и говорит, может быть заменен мертвым, печатным? Никогда! — При этом дядя Джозеф очень ловко поклонился, посмотрел на дворецкого и покачал головою с видом дружеского упрека.
Мистер Мондер был парализован. Если бы иностранец был английский герцог, то и в таком случае он не ожидал подобной фамильярности.
Между тем Сара, сопровождаемая ключницей, медленно поднималась на лестницу. Мистер Бухман поспешил к ней, а мистер Мондер постоял еще с минуту и тоже последовал за дерзким иностранцем с решительным намерением наблюдать каждое его движение и наказать за его невежество при первом удобном случае.
Шествие по лестнице заключалось, впрочем, не дворецким, а служанкой, которая старалась держаться поодаль, чтобы не быть замеченной ключницей. Приезд иностранцев был великим событием, взволновавшим ее скучную жизнь в Портдженском замке.
Между тем ключница ввела Сару в главные комнаты западной стороны замка. Проходя по лестнице, Сара, внимание которой было возбуждено опасениями и подозрением, не могла не заметить, что перилы и самая лестница были возобновлены.
— У вас в доме работают? — спросила она скороговоркой.
— Вы это заключаете по лестнице? — возразила ключница. — Да, у нас работали.
— А теперь нигде не работают?
— Нет, но мы ждем, что скоро опять начнутся работы. Даже здесь, в лучшей части дома половина спальных комнат и некоторые лестницы так плохи, что по ним не совсем безопасно ходить. Они немногим лучше были уже во время последней мистрисс Тревертон, так мне рассказывали; а со времени ее смерти…
Ключница остановилась, с видом удивления и неудовольствия. Леди, опрятно одетая, вместо того чтобы поддержать репутацию дамы хорошего общества, сделала непростительное невежество — отвернулась от мистрисс Пентрис, прежде чем та кончила свою речь. Поэтому мистрисс Пентрис, помолчав, повторила свои последние слова строгим, внушительным тоном:
— Со времени смерти мистрисс Тревертон…
Но ей опять не позволили кончить. Странная леди проворно повернула к ней свое бледное лицо и, почти не глядя на нее, отрывисто сказала:
— Я хочу спросить вас… как говорят: привидение, которое является в тех комнатах, мужчина или женщина?
— Я говорю о последней мистрисс Тревертон, — сказала ключница тоном строжайшего выговора, — а не о привидении. — Если вы желаете что-нибудь знать от меня, то вам необходимо обратить внимание на то, что я говорю.
— Извините, прошу вас, извините… Но я бы желала знать…
— Если вы желаете знать о тех нелепостях, которые тут рассказывают, — начала мистрисс Пентрис, смягченная последними словами Сары, — то я вам должна сказать, что, по словам этого глупого народа, привидение является в виде женщины.
Лицо странной женщины еще более побледнело.
— Ох, как жарко! — проговорила она, подходя к открытому окну.
— Жарко? Сегодня северный ветер! — воскликнула удивленная ключница.
В это время подошел дядя Джозеф и очень вежливо спросил, не намерены ли дамы осмотреть комнаты. В последние пять или шесть минут он задал дворецкому несколько вопросов, но, получив от него самые короткие и неудовлетворительные ответы, в отчаянии оставил его.
Мистрисс Пентрис готовилась идти в столовую, потом в библиотеку и гостиную. Все эти три комнаты были соединены между собою, а рядом с ними тянулся вправо длинный коридор. Она дотронулась до плеча Сары, давая ей таким образом знать, что пора идти.
— Что касается до привидения, — говорила мистрисс Пентрис, отворяя дверь, — то вам нужно спросить у тех глупых людей, которые в него верят. Они вам все скажут — старое ли или молодое, как ходит и прочее, чего я вам сказать не могу.
Между тем как ключница поднимала шторы в столовой, а дворецкий отворял двери в соседнюю комнату, дядя Джозеф подошел к Саре и прошептал ей несколько ободрительных слов.
— Смелее, смелее! Главное — старайся сохранить присутствие духа, — шептал он.
— Мои мысли! Мои мысли! — произнесла Сара. — Они восстали против меня. Как я посмела войти в этот дом?
— Вы лучше посмотрели бы в это окно, — отнеслась к посетителям мистрисс Пентрис, подняв штору. — Такие виды не везде бывают.
Когда все вошли в комнаты, Бэтси, остававшаяся внизу, не могла уже видеть странных людей, возбудивших ее любопытство, ни слышать их разговора; поэтому она, скрепя сердце, ушла в кухню и занялась приготовлением обеда.
Налюбовавшись видом из первой комнаты, все вошли в библиотеку. Здесь мистрисс Пентрис могла осмотреться и заметить, что мистер Мондер вовсе не заботится о точном исполнении инструкции мистрисс Фрэнклэнд. Оскорбленный непочтительностью дяди Джозефа, дворецкий держался в стороне. Войдя в библиотеку, он стал осматривать книги, шкафы, смотреть всюду, но только не туда, куда следовало. Мистрисс Пентрис решилась ему предложить наблюдать за иностранцем так же внимательно, как она наблюдает за дамой.
— Хорошо, — небрежно отвечал мистер Мондер. — Куда вы их поведете потом, мэм? Назад или в коридор на двор?
— Разумеется, в коридор: покажу следующие три комнаты, что за этими.
Мистер Мондер вышел в гостиную, оперся на камин и стал любоваться своею физиономиею, отражавшеюся в зеркале.
— Это гостиная, — сказала мистрисс Пентрис, обращаясь к посетителям. — Камин, высеченный из камня, считается драгоценнейшею вещью в этой комнате.
Прогнанный таким образом от камина, мистер Мондер отошел к окну и стал смотреть вдаль. Сара, по-прежнему бледная, безмолвная, машинально подошла к камину, когда ключница указала на него. Дядя Джозеф осматривал комнату с большим любопытством, не умолкая ни на минуту. От камина он пошел в угол, из угла — к столу и везде осматривал мебель с энтузиазмом специалиста, всею душою преданного своему предмету.
— Ай! Ай! Ай! — закричал внезапно мистер Бухман голосом, полным искреннего восторга и изумления. — Откроите его, заведите машину! — кричал он, указывая на музыкальный ящик великолепной работы. — Заведите машину! умоляющим голосом вопил дядя Джозеф.
— Мистер Мондер! — воскликнула ключница, подходя к окну. — Что вы там смотрите? Остановите его. Он хочет открыть ящик. Оставьте, сэр!
