Расследование в «Трэвэлерс Рефьюдж» - Татьяна Галахова
– Ловите свой фото-шедевр в провинциальном магазине?
– Кто знает, кто знает… Представьте себе, что чаще всего именно снимки из числа случайных, ни на что не претендующих, становятся фото-шедеврами! Главное, поймать такой момент, который бы выражал квинтэссенцию всего сюжета!
Продолжая рассматривать пудру, Синтия лишь шутливо заметила:
– Что ж, я ничуть не возражаю, если моё лицо появится в «Женском еженедельнике»13 или «Женщине»14.
Молодожёны Шон и Джойс, по-прежнему в обнимку, брели вперёд по одной из узких улиц Стоунхейвена. По дороге им попался магазин спортивного инвентаря, и они, недолго думая, зашли в него. Когда они рассматривали товары у витрины, за их спиной оказался всё тот же неутомимый Терри Глейзер со своей камерой.
Он также не преминул заглянуть в «Лавку древностей», где увидел Альберта Коннорса, беседовавшего с продавцом. Во время разговора он показывал то на один, то на другой предмет, справляясь о цене, и хозяин лавки громким голосом расхваливал свой товар.
Чуть позже в книжном магазинчике Терри столкнулся с Майклом Райли, рассматривающим журналы. Заметив Глейзера, инспектор улыбнулся ему и весело сказал:
– Если нужно придумать остроумное название для снимка, не стесняйтесь, обращайтесь за помощью!
Но когда у витрины с сувенирами Терри встретил Харперов, выбирающих открытки с видами Данноттара, и сфотографировал их, Джеймс сердито осадил его.
– Прежде чем щёлкать затвором, вы должны спросить, хотим ли мы этого! Возможно, вас развлекает фотосъёмка, но не забывайте, что другим это может не доставлять такого удовольствия, как вам.
Смущённый Терри виновато извинился перед Харперами и направился в сторону Старой гавани. Он прошёл вдоль береговой линии, усеянной лодками и небольшими яхтами. На противоположной стороне стояли в ряд невысокие каменные здания с магазинчиками и ресторанами на первом этаже. Чайки с криками кружились над гаванью и казались ослепительно белыми на фоне хмурого неба.
Было бы ошибочным сказать, что после столкновения с Харперами Глейзер хоть сколько-нибудь укротил свой профессиональный пыл: он продолжал с вдохновением фотографировать всё, что привлекало его внимание. Увидев впереди супругов Чендлеров, мужчина поспешил присоединиться к ним. Тельма явно скучала и была рада, что им повстречался Терри.
– Ну и как ваши дела? Сфотографировали что-нибудь интересное? – спросила она.
– Трудно сказать вот так сразу, но думаю, мне удалось сделать несколько удачных снимков, – ответил ей Глейзер. – А вообще, самая лучшая фотография та, которую ты снимешь завтра.
И, переведя дыхание, он продолжил:
– Понимаете, в искусстве фотографии важно уметь через обыденное раскрыть самые важные истины, в одном кадре отразить целую эпоху, как это удаётся, например, Биллу Брандту15. Ведь сюжеты многих его фотографий совсем простые: они рассказывают о нашей повседневной жизни, но наполнены таким глубоким содержанием! А возьмите его пейзажи в окрестностях Лондона…
Терри мог ещё долго говорить на свою излюбленную тему, если бы Роберт Чендлер не перебил его.
– А я, представьте себе, не художник. Я просто большой ценитель красоты и рассуждаю так: если Данноттар – потрясающее зрелище, то как ты его не сними, он великолепен! Мы с Тельмой купили открытки с видами крепости, и я вполне ими доволен.
– О! Мы говорим с вами о разных вещах, – завёлся было Терри, но неожиданно обнаружил, что они уже подходили к Рыночной площади, где их ждал автобус.
– Отлично! Ну вот теперь все собрались, – раздался голос Эндрю Моргана. – Что ж, занимаем места, нам пора выезжать.
Экскурсионный «Ринаун» с одиннадцатью пассажирами взял курс на Абердин16. Дорога до пансиона «Трэвэлерс Рефьюдж»17, в котором они остановились, была не длинной – около получаса езды. Все немного устали, и в автобусе царила тишина, но спустя какое-то время леди и джентльмены начали тихо переговариваться друг с другом.
– Надеюсь, вам удалось поймать свой феноменальный кадр? – спросила Глейзера Синтия Эйлинг, сидящая рядом с ним.
– Думаю, пока мне лучше воздержаться от комментариев. Вот когда плёнка будет проявлена и снимки отпечатаны, можно будет сказать определённо. Даже глаза самого опытного фотографа могут обмануть: часто бывает так, что в объективе ты видишь одно, а на деле получается совсем другое.
Где-то в середине салона слышались голоса Харперов. Джеймс говорил таким тоном, словно отчитывал или поучал кого-то. Эмили вторила ему, изредка вставляя реплики в сердитую речь мужа.
Восторженный Чендлер перебирал приобретённые открытки, протягивая их жене и тщетно пытаясь вызвать в её сердце хотя бы долю того восторга, что переполнял его.
– Дорогой, мы только что видели Данноттар воочию, бродили по его развалинам. Зачем мне смотреть эти открытки? Я очень рада, что ты получил уйму впечатлений, – мягко сказала Тельма супругу.
Альберт Коннорс дремал, откинув голову на спинку кресла. Место рядом с ним занимал Майкл Райли. Он читал свежий номер журнала «Стрэнд Мэгэзин»18, который только что приобрёл в книжном магазинчике Стоунхейвена.
В конце салона расположились супруги Ламбертс. Они выглядели счастливыми и беззаботными, увлечённо о чём-то перешёптываясь.
Наконец, автобус подъехал к «Трэвэлерс Рефьюдж», и пассажиры с явным удовольствием стали выходить на свежий воздух.
Пансион располагался на окраине небольшой деревушки Мэйнфилд под Абердином в двухэтажном кирпичном доме с мансардой, построенном в георгианском стиле. К нему вела неширокая подъездная аллея, с обеих сторон обсаженная тисом. Контрастируя со строгим декором стен, массивная парадная дверь дома имела торжественный вид: она была обрамлена двумя пилястрами и увенчана нарядным дугообразным фронтоном. Пять окон главного фасада выходили на пёстрый цветочный газон перед домом.
Организовывая туры по замкам Шотландии, столичное туристическое агентство «Томас Кук и сын» уже давно сотрудничало с владельцами «Трэвэлерс Рефьюдж» супругами Брайаном и Милдред Форестер. В их пансионе гости чувствовали себя комфортно: здесь были уютные комнаты, идеально белое постельное бельё, вкусные завтраки и ужины. И, что немаловажно, повсюду царила атмосфера покоя и уединённости от городской суеты.
Дом достался супругам от деда Форестера десять лет назад, и за это время им удалось превратить его во вполне современный пансион. Львиная доля всей работы легла на плечи Брайана. К счастью, он был человеком, закалённым жизнью и привыкшим преодолевать трудности. Он рано лишился отца, и какое-то время мать воспитывала его одна. Вскоре она во второй раз вышла замуж, но после её смерти
