Джо Алекс - Ад во мне
Джо незаметно присматривался к ней, размышляя, что он находит необычного в очень заурядной фигуре. Что-то было не так. Внезапно он понял. Ее неподвижность! Она сидела в той позе, в которой обычному человеку очень трудно выдержать больше минуты: выпрямившись, с поднятой головой и взглядом, устремленным в пространство. Он смотрел, выжидая, уверенный, что женщина все же пошевелится, но та продолжала сидеть, как прежде, будто была сделанным из воска манекеном, оставленным здесь каким-то шутником.
Наконец Джо признал себя побежденным и отвернулся. Еще раз медленно оглядел всех и, не заметив ничего нового, вздохнул, затем заглянул в газету, которую все еще держал в руках. Перелистал несколько страниц и вернулся на первую. Неожиданно он заметил внизу колонки знакомое лицо, а рядом заметку, начинавшуюся словами: «Клуб южноафриканских любителей детективной литературы даст сегодня прощальный обед в честь возвращающегося в Англию после двухнедельного пребывания в нашей стране Джо Алекса, известного автора детективов, сотрудничающего также со Скотленд-Ярдом в его бескомпромиссной борьбе с преступниками, наделенными наверняка несколько менее исключительными достоинствами, чем его вымышленные отрицательные герои, но зато с руками, запятнанными кровью реальных невинных жертв…»
Джо закрыл глаза и послал небу беззвучное проклятие. В тот же момент ожил динамик, заговорив на этот раз твердым мужским голосом:
— Внимание! Вылет самолета по маршруту Найроби — Аддис-Абеба — Каир — Цюрих — Лондон, назначенный на двадцать два сорок пять, задерживается на один час. Просим пассажиров еще раз извинить нас. Задержка вызвана внезапной бурей и необыкновенно сильными ветрами на большой высоте по трассе полета. Атмосферный фронт быстро продвигается на восток. Мы надеемся через несколько минут окончательно выяснить обстановку и пригласить вас на борт самолета. Благодарим за внимание!
Динамик замолк.
Джо прикрыл уставшие глаза. Он вдруг пожалел, что летит в Англию самолетом. Свободный человек, он мог отправиться морем, хотя это и отняло бы у него много дней. Может быть, сейчас он стоял бы на палубе, всматриваясь в подернутые сумерками берега Африки. Ветер доносил бы с суши запах джунглей, смешанный с неуловимым, но характерным ароматом экваториального моря. Свет из иллюминаторов падал бы на темную палубу. Из глубины корабля доносились бы приглушенные звуки оркестра и плыли над спокойными маслянистыми волнами, освещенными луной… Он пожал плечами. У него никогда не было времени, чтобы пользоваться другим транспортом, кроме самого быстрого. В конце концов часовая задержка ничего не значила. Самолет легко наверстает ее за время столь долгого полета.
В эту самую минуту большие вращающиеся двери, ведшие из главного холла, распахнулись и появился толстый высокий мужчина с зонтом в руке и плащом, перекинутым через плечо. За ним, толкая блестящую алюминиевую тележку, протиснулся темнокожий носильщик в белой куртке. На тележке лежала большая полотняная дорожная сумка. Джо закрыл глаза. Окружающее перестало его интересовать. Через минуту он услышал рядом с собой зычный голос:
— Поставьте здесь!
Он открыл глаза. Носильщик, ловко маневрируя тележкой между столиками, остановил ее у кресла напротив Алекса, куда толстяк уже успел бросить плащ и поставить зонт.
— Вернетесь, когда объявят посадку на самолет в Лондон, — тяжело дыша, сказал пассажир.
— Хорошо, сударь.
Носильщик снял сумку с тележки и, толкая ее перед собой, направился к дверям, а толстяк двинулся к бару.
— Добрый вечер, Роза! — сказал он, не понижая голоса. — Двойное виски! Шотландское! Ничто другое меня не успокоит! Такси сломалось уже за городом. Представьте себе! Я был почти уверен, что опоздаю. Врываюсь сюда — и прямо на паспортный контроль. «Умоляю вас, быстрее!» — кричу молодому человеку в мундире, а он: «Куда это вы так спешите?» «На самолет, — говорю ему. — На самолет в Лондон! Через минуту вылет, опоздал из-за поломки такси, но еще успею, если вы перестанете задавать бессмысленные вопросы!» А он: «Вылет задерживается. Вас пригласят вместе с другими пассажирами, когда придет время. Зря вы нервничаете». Думал, что умру от злости. Я бежал к нему через весь зал, тащил за собой сумку, чтобы не терять времени на вызов носильщика. Кстати, ни один из них не подойдет сам. И только когда я повернулся и вытер пот со лба, нашелся один с тележкой. Слишком уж они нежные, чтобы донести сумку в руках. А этот гусь в мундире говорит мне: «Зря вы торопились». Как будто я мог заранее знать, что этот проклятый самолет не собирается вылетать по расписанию!
— Ваше виски, мистер Кнокс! — сказала барменша, улыбаясь и подвигая к нему рюмку. — Действительно, неприятная история. К счастью, сейчас вы уже можете не спешить. Дать вам чего-нибудь холодного? Пепси или содовой?
— Нет, ничего. Спасибо, дорогуша.
Джо снова закрыл глаза. Он услышал звон монеты, опущенной на стойку, и почти одновременно тихое «большое спасибо» барменши, а потом наступила тишина, в которой отчетливо зазвучали шаги мужчины, медленно направлявшегося в его сторону. Джо открыл глаза. Толстяк шел к своему креслу, осторожно держа рюмку в вытянутой руке. Приблизившись, он поставил ее на столик, тяжело опустился в кресло, снова взял рюмку, поднес ее к губам и не отрываясь выпил. Глубоко вздохнул, поднял глаза. Их взгляды встретились.
— Нет ничего лучше, когда нервничаешь! — извиняющимся тоном произнес толстяк и коснулся кончиками пальцев края пустой рюмки, поясняя, что он имел в виду.
— Пожалуй, — ответил Джо, лишь бы не молчать. Он был уверен, что сейчас незнакомец займется своими делами, но ошибся. Хотя толстяк и не сидел за его столиком, но расположился напротив так близко, что его невозможно было не видеть, а уж тем более не слышать.
— Ну и жара! — сказал он с несколько преувеличенной эмоциональностью, доставая из кармана большой измятый зеленый платок. Быстро вытер им шею и лицо, словно то было полотенце. Джо, считавший, что мужчина должен пользоваться только белыми, небольшого размера носовыми платками, смотрел на толстяка с неприязнью. Это уже второй цветной носовой платок, увиденный им за последние пять минут. Неприязнь возникла еще и потому, что толстяк производил впечатление человека, довольного жизнью, а двойное виски, похоже, примирило его с чиновниками аэропорта и носильщиками. Пальцы толстяка, державшие платок, были тщательно ухожены, что дало Алексу, имевшему твердый взгляд на мужчин с маникюром, основание отнести незнакомца к иному роду человеческих существ, чем тот, к которому принадлежал он сам. Однако, будучи человеком справедливым, он тотчас решил подавить ничем не оправданное чувство неприязни. К счастью, зеленое полотенце исчезло в кармане пиджака. Наблюдая за Кноксом из-под опущенных век, Джо заметил, что вместе с зонтом и плащом тот бросил на кресло и папку, которую сейчас поднял и положил на столик. На ней — она была не слишком пухлой — красовалась большая блестящая монограмма «РК». На средней пуговице пиджака Кнокса покачивались два маленьких свёртка в упаковке из цветной бумаги. Толстяк с трудом отвязал и уложил их рядом с папкой.
«Только бы не заговорил, — подумал Джо. — Такой заставит слушать любого. Кто он по профессии? Мясник? Коммерсант?»
— Невиданная жара… — сказал Кнокс, повторяя, вероятно, заголовок заметки какой-то сегодняшней газеты и обращаясь прямо к Алексу. Тот открыл глаза, злясь, что другие пассажиры сидели слишком далеко и слова толстяка явно относились к нему.
— Такая температура может свести в могилу человека моей комплекции быстрее, чем палач и его десять помощников. — Говоря это, он расслабил галстук и провел ладонью по шее — видимо, у него была привычка придавать весомость своим словам с помощью соответствующих жестов.
— Действительно, очень тепло, — пробормотал Джо и быстро перевел взгляд на газету, но опоздал.
— К тому же совершенно зря торопился. Такси, знаете ли. Бах! Пробило шину. Выскочил, мимо неслись другие автомобили, но с багажом не хотели брать. Да и водитель обещал управиться за минуту. А длилось целых пятнадцать! Ну, сейчас уже все в порядке. Надолго задержка? Вы тоже летите в Лондон?
— Да, пожалуй, надолго… — Джо кивнул головой с рассеянным видом, не отвечая на второй вопрос и продолжая сосредоточенно просматривать газету, словно отыскивал сообщение, которого ждал с самого рождения. Внезапно он наморщил лоб и наклонился, будто пораженный неожиданным известием. — Около часа, кажется, если я хорошо расслышал. — И уткнулся в газету.
— Вот как! — Кнокс покивал головой с явным удовлетворением, словно все задержки рейсов в этом аэропорту доставляли ему одно удовольствие. Он категорически не хотел замечать, что сидевший напротив незнакомый человек не желает говорить ни о погоде, ни о задержках рейсов. Выражение лица у него было такое добродушное, что Алекс почувствовал себя обезоруженным. Если бы он сейчас полностью отгородился от этого толстяка, то выглядел бы просто грубияном.
