Агата Кристи - Мистер Паркер Пайн – мастер счастья
Когда они приступили к кофе, она вынула из сумки портсигар, пробормотав:
– Маленький подарок…
Нахмурившись, он поднял на нее глаза:
– Это для меня?
– Да. Я думала… Надеюсь, вам понравится.
Он накрыл портсигар ладонью и с гневом оттолкнул его от себя.
– Зачем вы это делаете? Я не желаю! Возьмите обратно! Возьмите, я сказал! – Глаза его сердито сверкали.
– Простите, – прошептала она, пряча подарок в сумку.
Былая непринужденность между ними исчезла, они натянуто простились.
На следующее утро раздался его звонок:
– Мне необходимо вас увидеть. Могу я зайти сегодня после обеда?
Она сказала, что в три часа будет его ждать.
Клайд явился бледный, растерянный. Они поздоровались, сели. Напряжение не пропадало. Внезапно он вскочил и бросился перед ней на колени:
– Мэри! Что вы обо мне думаете? Я пришел, чтобы спросить вас об этом. Мы стали друзьями. Но все равно вы думаете, что я профессионал… Ну… Профессиональный танцор. Из тех типов, что живут на содержании у женщин. Ленивые ящерицы!.. Разве не так?
– Нет, нет! Я так не думаю!
Он будто не слышал ее протеста. Его лицо сделалось еще бледнее.
– Нет, вы думаете! Ну что ж, это в самом деле так. Правда! Мне приказано вас приглашать, развлекать, влюбиться, заставить забыть о муже. Это моя работа. Презренное занятие, а?
– Зачем вы мне все это рассказываете?
– Затем, что я с этим покончил. Больше не могу. Из-за вас. Вы не такая, как другие. Вы вызываете чувство доверия и восхищения. Конечно, вы думаете, что это просто слова, что это тоже входит в мою игру…
Он встал с колен, подошел к ней ближе:
– Я докажу, что вы ошибаетесь. Я ухожу – из-за вас. Я хочу стать человеком и перестать быть отвратительным животным.
Он порывисто обнял ее и нашел ее губы, потом выпустил из объятий и отошел.
– Прощайте! Всю свою жизнь я был дрянью. Теперь все будет иначе, клянусь. Помните, вы однажды сказали, что любите просматривать частные объявления в утренней газете. Каждый год в этот день вы там найдете мое сообщение о том, что я все помню и что держу свое слово. Тогда вы поймете, что вы для меня значите… Еще одно. Я не хотел ничего брать у вас, но хочу, чтобы вы взяли одну вещь у меня. – Он снял с пальца простое золотое кольцо с печаткой. – Это кольцо моей матери. Мне бы хотелось, чтобы вы его оставили у себя. Прощайте.
С кольцом на ладони, пораженная, она стояла неподвижно.
Рано приехав домой, Джордж Пакингтон нашел свою жену у камина, она глядела на огонь отсутствующим взглядом.
– Послушай, Мэри, – отрывисто заговорил он. – Относительно той девушки…
– Да, милый?
– Я, видишь ли… я совсем не хотел, чтобы ты расстраивалась из-за нее. Поверь, все это не имеет никакого значения.
– Я знаю. Я была глупа. Продолжай видеться с ней, сколько душе твоей угодно, если это тебе приносит радость.
Казалось бы, эти слова должны были обрадовать Джорджа Пакингтона. Но странное дело, он только ощутил неприятный укол. Какое можно получить удовольствие, приглашая девушку, если собственная жена спокойно толкает вас на это?… Провались оно все! Ведь это неприлично, в конце концов. Воображаешь себя этаким жизнерадостным псом, сильным мужчиной, играющим с огнем. Сначала шипишь, потом бесславно угасаешь. Он ощутил внезапную усталость и робко предложил:
– Мэри, мы могли бы куда-нибудь вместе съездить, если тебе, конечно, хочется.
– О, не обращай на меня внимания, я абсолютно всем довольна!
– Но я бы хотел тебя свозить куда-нибудь. Мы могли бы поехать на Ривьеру, например…
Миссис Пакингтон улыбнулась ему откуда-то издалека. Бедняга Джордж! Ведь она его любила, милого, трогательного своего старикана!
– Это будет так славно, мой дорогой.
Мистер Паркер Пайн спросил у мисс Лемон:
– Во что обошлись развлечения?
– В сто два фунта, сорок шиллингов и шесть пенсов, – ответила мисс Лемон.
Дверь кабинета отворилась от сильного толчка, и вошел Клайд Латрелл.
Вид у него был угрюмый.
– Доброе утро, Клайд, – сказал мистер Паркер Пайн. – Все кончилось хорошо?
– Полагаю, что так.
– А кольцо? Кстати, какое имя ты там выгравировал?
– «Матильда. Год 1899», – хмуро ответил Клайд.
– Блестяще. А надпись?
– «Держу слово. Все помню. Клайд».
– Запишите, пожалуйста, мисс Лемон, ежегодно третьего ноября печатать извещение в течение… минутку, дайте подумать. Израсходовано сто два фунта сорок шиллингов и шесть пенсов. Думаю, в течение десяти лет. Наш доход составит девяносто два фунта, два шиллинга и четыре пенса. Да, совершенно верно.
Мисс Лемон вышла.
– Послушайте, – взорвался вдруг Клайд. – Мне это не по душе. Какая-то грязная игра!
– Мой дорогой мальчик…
– Да, грязная игра! Это была приличная женщина… Морочить ей голову наглым враньем – я просто заболел от этого.
Мистер Паркер Пайн поправил очки и уставился на Клайда с определенного рода научным интересом.
– Так-так! – сухо заметил он. – Что-то не припоминаю, чтобы тебя хоть раз мучила совесть на протяжении твоей… как бы это сказать… деятельности. На Ривьере ты вел себя с отменным нахальством, когда эксплуатировал жену калифорнийского огуречного короля, миссис Кетти Вест.
– Да ладно, – проворчал Клайд. – Теперь я начинаю думать по-другому.
Мистер Паркер Пайн переменил тон и принялся увещевать молодого человека:
– Ты совершил похвальный поступок, мой дорогой Клайд. Любая несчастная женщина жаждет романтической истории – их жаждут все женщины без исключения! Страсть доводит женщину до безумия, и ничего хорошего за этим не следует. А романтическая история сохраняется в памяти долгие годы, если не всю жизнь, перекладывается лавандой, как белье в шкафу. Я знаю, мой мальчик, человеческую природу и уверяю тебя: такой случай будет жить в женской душе на протяжении многих лет. – Он откашлялся. – Я нахожу, что свою миссию в отношении миссис Пакингтон мы выполнили вполне удовлетворительно.
– А мне все это не нравится, – промямлил Клайд, выходя от шефа.
А мистер Паркер Пайн вынул из ящика стола девственно-чистую папку и озаглавил новое дело так: «Любопытное выявление признаков совести у ленивой ящерицы. Важно! Проследить в развитии».
Дело недовольного военного
Майор Уилбрэхем задержался у двери офиса мистера Паркера Пайна, чтобы в который раз перечитать объявление из утренней газеты, приведшее его сюда. Оно было достаточно лаконично:
«Вы счастливы? Если нет, посоветуйтесь с мистером Паркером Пайном, Ричмонд-стрит, 17».
Глубоко вздохнув, майор решительно шагнул через вращающуюся дверь в приемную. Некрасивая молодая женщина оторвалась от пишущей машинки и вопросительно посмотрела на него.
– Могу я видеть мистера Паркера Пайна? – покраснев, осведомился майор Уилбрэхем.
– Пожалуйста, пройдите сюда.
Последовав за женщиной в кабинет, майор предстал перед детективом.
– Доброе утро, – приветствовал мистер Пайн. – Садитесь, пожалуйста. Чем могу помочь?
– Моя фамилия Уилбрэхем… – начал посетитель.
– Майор? Полковник?
– Майор.
– И вы недавно вернулись из-за границы? Из Индии? Из Восточной Африки?
– Из Восточной Африки.
– Прекрасное место. Итак, вы снова дома – и вам это не по душе. Я прав, не так ли?
– Абсолютно. Хотя… откуда вы узнали?
Мистер Паркер Пайн театрально взмахнул рукой:
– Знать – моя профессия. Понимаете, тридцать лет жизни я прослужил статистиком в учреждении. Теперь я ушел в отставку, и мне пришло в голову использовать приобретенный опыт в иной сфере. Все очень просто. Люди могут быть несчастливы не более чем по пяти основным причинам, уверяю вас. А зная причину недуга, можно найти лекарство. В некотором роде я похож на врача. Доктор сначала ставит диагноз пациенту, потом рекомендует курс лечения. Конечно, бывают неизлечимые заболевания. В этом случае я бессилен – говорю вам прямо. Но если берусь за дело, излечение практически гарантирую. Могу вас заверить, майор Уилбрэхем, что девяносто шесть процентов отставных строителей империи, как я их называю, несчастливы. Они меняют активную жизнь, полную ответственности и чреватую опасностями, – на что? На ограниченные средства существования, скверный климат и ощущение рыбы, вытащенной из воды.
– Все, что вы сказали, правда, – промолвил майор. – Меня раздражает скука и бесконечные сплетни о мелких деревенских делишках. Но что поделаешь? Помимо пенсии, у меня очень мало денег. Я владею симпатичным коттеджем неподалеку от Кобема, но не могу себе позволить ни охоты, ни рыбной ловли. Я не женат. Мои соседи – приятные люди, но ни разу в жизни носа не высунули за пределы Англии.
– Короче говоря, вам скучно, – подытожил мистер Паркер Пайн.
– Чертовски скучно!
– Вам бы хотелось разнообразия, а может быть, и опасности? – осведомился мистер Пайн.
Отставной военный пожал плечами:
