Ипполит Рапгоф - Тайны японского двора. Том 2
К ней подослали старуху, жену камердинера, отчасти для услуг, а вернее, чтобы немного развлечь и утешить принцессу.
С часа на час принцесса с нетерпением ожидала ответа та письмо. Но его не было.
Вдруг в коридоре послышались тяжеловесные шаги старика-камер-динера.
— Это к нам, — крикнула добродушная старушка, — это мой Жан несет, верно, письмо.
Старуха приотворила дверь.
— Ваше высочество, — сказал старик, — никакого ответа нет, а барон приказали сказать, что сами его пошлют.
— Удивительно! — воскликнула Хризанта, и на глазах ее показались слезы.
Но старуха принялась ее успокаивать.
— Вот, принцесса, вы говорили, что он убит, убит непременно, а вот оказывается, благодаря Богу, жив-живехонек и поклон шлет.
Принцесса улыбнулась сквозь слезы.
— Так, по-вашему, все обстоит благополучно? — наивно спросила Хризанта.
— Все устроится, дорогая моя красавица, и барон еще женится па вас и пировать вместе будем. Вы не плачьте, — добавила старушка, — я сейчас приду.
Принцесса осталась одна.
— Почему не пришел барон и ничего не написал? О, это не к добру, — размышляла принцесса. — Он ничего не делает необдуманно, видно, он не доверяет нашему послу.
Хризанта задумалась.
— А что, если и вправду они через мое посредство только хотели заманить барона сюда? Тут ничего нет невозможного. Этот Ямато, как оказывается, такой негодяй. Он на все способен.
Хризанта вздрогнула.
— Насколько я помню, Ямато что-то шепнул послу перед тем, как он предложил написать письмо барону. Да, да, это верно. Чего доброго, они действительно заманили барона, быть может, его убили, а я тут сижу и ничего не знаю. Ужасно, ужасно…
Хризанта снова разрыдалась.
Однако усталость взяла свое и она тихо уснула.
Через полчаса Хризанта проснулась.
Ей не спалось.
Подойдя к окну, она бросила грустный взгляд на авеню Марсо, по которому двигалась пестрая толпа.
— Вы проснулись! — воскликнула старуха, заглянув к Хризанте. — Я так и думала. Ну, как вы спали, дорогая?
— Плохо.
— Почему?
— Я видела скверный сон!
— Вам бы следовало помолиться о душе вашего брата, — сказала задумчиво старушка. — Со мной был такой случай. Умер дядя в Провансе, а я узнала об этом поздно и не отслужила панихиды. Вот он и явился ко мне, сердитый, и долго бранил. Даже прибить хотел… Я, как проснулась и вспомнила, что ведь, экая я грешница, не помолилась о нем. Сейчас же, милая, побежала в Notre Dame de Paris. С тех пор прошло много лет… да как сказать?.. лет двадцать, если не больше; а дядя больше не снится.
Хризанта слушала рассеянно, занятая посторонними мыслями.
— Вам бы, принцесса, следовало веночек у подножья траурного кресла положить.
— Да, милая! Я бы это сделала, но мне страшно и неловко. Я не люблю толпы.
— Милая принцесса, сейчас никого в кумирне нет; вы б пошли и по вашему обряду помолились.
— У меня нет белого платья, да и цветов негде достать.
— Давайте денег, я сбегаю за цветами; что касается платья, то сейчас передавали по телефону из «Гранд-Отеля», что вещи ваши послали сюда.
Хризанта встрепенулась.
Она схватила ридикюль и из подвижного кошелька высыпала груду золота на стол.
— Возьмите сколько надо, купите.
— Что вы, что вы, принцесса! Куда так много золота! Довольно десяти франков.
Старушка взяла десятифранковую золотую монету и поспешно удалилась.
XXXV. У маркиза Ито
— Птичка поймана! — с улыбкой сказал маркиз Ито.
Перед ним лежала телеграмма парижского посла.
Рядом с письменным столом стоял какой-то японский чиновник, видимо, ожидавший приказаний своего начальника.
— Напишите парижскому послу, что принца придется хоронить в Париже. Иначе очень уж много хлопот и переписки. Что касается принцессы, то ее надо доставить до Тулона незаметно, без скандала и вмешательства администрации. Напишите, чтобы поберегли ее… и чтоб повезли ее инкогнито.
— Слушаю-с! — сказал чиновник и, пятясь задом, вышел из кабинета великого вершителя судеб страны Восходящего солнца.
— Маршал Ямагато, — доложил лакей.
Маркиз Ито вышел ему навстречу и подал обе руки.
— Садитесь, уважаемый генерал, — промолвил маркиз, подвигая ему кресло близ письменного стола. — Что привело ваше высокопревосходительство ко мне в столь неурочный для вас час?
— Я нахожусь в большом затруднении; меня беспокоит наша кавалерия. В русских войсках конский материал замечателен и нам очень трудно будет, в случае войны, парировать удары неприятеля, не имея такой же подвижности кавалерии.
— Это вопрос серьезной важности, — согласился маркиз. — Но где вы найдете такое количество лошадей?
— В Австралии и, наконец, в той же России.
— Как же в России? — удивленно спросил маркиз.
— Одна лондонская контора предлагает 10.000 лошадей перевезти через Лондон в Японию.
— Следует испробовать эту комбинацию. Я лично ничего против этого не имею.
Маркиз Ито, сидя за письменным столом, что-то чертил на бумажке.
— По-моему, выходит, что нам нужно не 10.000, а 70.000 лошадей.
— Конечно. Австралия такого количества дать не в состоянии, но 30.000 нам обещано. Однако, вся эта покупка производится исподволь и с большими предосторожностями.
— О, да. Мы должны нашей коннице сделать неожиданный сюрприз, — с ядовитой улыбкой сказал маркиз. — Австралийские лошади — это роскошные, кровные рысаки и скакуны.
— Кроме того, я обращу внимание вашего высокопревосходительства на необходимость заблаговременно запастись шубами,
— Вы полагаете?
— Непременно. Я предвижу, что антирусская лига заставит нас начать войну раньше, чем мы бы хотели.
— Успокойтесь, генерал! Во всяком случае, на нашей стороне прежде всего наше географическое положение. Если ко всему этому прибавить миролюбие России и ее уверенность, что мы не доведем дело до разрыва, то, по крайней мере первое время, перевес будет на нашей стороне.
— О, я знаю, маркиз, что при вашей гениальности Европу провести нетрудно. Она останется при убеждении, что Япония искренне стремится к улаживанию недоразумений с Россией мирным путем.
— Откровенно говоря, война с Россией сама по себе не сулит в конце концов удачного результата. Я ни да минуту не закрываю глаза на то, что могущественный колосс, со своим миллионным войском, может нас раздавить. Одна надежда, что арийцы всегда были и будут завистливы. Соглашения между ними немыслимы и поверьте, что Россия, победив нас, не воспользуется плодами победы. Я сумею добиться вмешательства Англии, Америки, а быть может, и других держав.
— Ну, уж это ваше дело. Я в политике ничего не понимаю, вернее — ничего понимать не желаю.
Генерал приподнялся с кресла и простился с маркизом.
Маркизу доложили о приходе английского атташе.
— Просите.
— Я приехал поблагодарить ваше высокопревосходительство от имени нашего посла за любезное содействие в деле урегулирования подряда с вашими заводчиками, — промолвил вошедший. — Мы высоко ценим материальную поддержку, которую вы оказываете нашим заводам, давая нм столь значительные заказы. В свою очередь, я уполномочен от группы английских капиталистов уверить вас в полной готовности нашей служить вашим интересам в деле реализации предстоящих займов.
— В свою очередь, и я должен поблагодарить британское правительство за добрые союзнические чувства. Мы воевать не собираемся и только необходимость нас может побудить поставить на карту результат наших многолетних мирных трудов. Нам еще так много работы внутри страны! Наши культурные посевы дали еще так мало основательных результатов на окраинах, что было бы очень жаль, если бы война задержала дальнейшее развитие реформ.
— Его величество микадо также не сочувствует войне? — спросил атташе.
— Конечно; микадо очень огорчен действиями наших японских шовинистов. Он три раза отклонил прием депутаций от представителей антирусской лиги.
— Но война, по общему мнению, неизбежна.
— Надеюсь, — возразил маркиз, — что Россия нам сделает некоторые уступки и что таким образом будет достигнуто соглашение на почве мирных переговоров. Но, конечно, дипломатия предвидеть всего не в состоянии…
Маркиз встал, как бы считая аудиенцию оконченной. Поднялся и атташе.
— До свидания, дорогой маркиз, — сказал атташе, прощаясь.
Маркиз Ито проводил дипломата до дверей кабинета.
Грузными старческими шагами маркиз Ито измеривал свой кабинет. Он долго ходил взад и вперед по кабинету. Самодовольная улыбка не сходила с лица его.
— Все идет прекрасно, — обрадовался японский Бисмарк. — Англия нам сочувствует, нам обещала помощь оказать Америка. В Китае опять начинается боксерское брожение, а Россия настроена миролюбиво. А это самое главное. Нам нужно выиграть время, время и время…
