Сергей Саканский - Озеро. У источника власти. Мини-роман
Звонить кому-то из сослуживцев не стоило: начнутся расспросы… Да и все его знакомые, так или иначе, были связаны с медицинским училищем – ведь Арсеньева направили сюда по распределению, и все эти семнадцать лет он вращался, в основном, в педагогических кругах.
Семнадцать лет! Выходит, что в те самые времена, когда он, молодой специалист, только что приступил к освоению премудростей как учительского дела, так и слабой половины населения Брянска, – в Бежицком роддоме появился на свет красный орущий ребенок, и этим ребенком была не кто иная, как Каменская Юлия. Арсеньев тогда жил как раз на Бежице, каждый день ходил по ее улицам, а навстречу ему могла попасться молодая женщина, толкающая перед собой детскую коляску, и в розовой этой коляске лежала Юля… Немыслимо!
Карта области, которую Арсеньев купил в киоске, была слишком мелкомасштабной, чтобы показать какие-то там уединенные озера. Оставалось одно: прибегнуть к услугам всемирной паутины.
Арсеньев был продвинутым пользователем Интернета. Правда, продвинутому пользователю пришлось выкурить две сигареты, пока связь, наконец, установилась. Арсеньев набрал в окошке поисковика «озеро – лесное – туризм – отдых» и получил множество ссылок, в том числе на Байкал и Селигер. Он сузил критерии поиска, набрав «брянская область», и вышиб у Паука несколько турбаз и пансионатов, среди них – ту самую, куда должна была фиктивно отправиться Юля.
Неожиданно вспыхнула страница, где упоминалось озеро в Брянской области, и было сказано, как до него добраться. Сообщение возникло в окошке чата: кто-то спросил, как ему доехать, если он опоздает в экспедицию, и получил немедленный ответ. Арсеньев успел запомнить станцию Лаховка и направление пути, пока слова не уползи за нижний обрез окна.
Что ж, подумал он, заметим на случай, если ничего другого не найдется…
Ничего другого и не нашлось, потому что внезапно Арсеньев увлекся странной игрой, которую предложила ему Сеть.
Дело в том, что страница, им открытая, была если не секретной, то, во всяком случае, для служебного пользования. Она явно не предлагалась широкому читателю, а имела своей целью информировать ограниченную группу людей об условиях некой научной экспедиции.
Несколько человек, сидевших в чате, обсуждали детали предстоящей поездки, стационарно висел список необходимого снаряжения для зарегистрированных участников, а внизу болталась форма, заполнив которую, каждый желающий мог стать соискателем должности экспедиционного рабочего.
Шутки ради Арсеньев набил в предложенные графы свои данные, проставил нужные флажки, и получил отказ. Это его задело. Тогда Арсеньев несколько улучшил свои физические характеристики: увеличил рост, уменьшил возраст… И все равно получил отказ – от программы-робота, которая стояла за этой анкетой и определяла кандидатуру по каким-то своим загадочным критериям.
Арсеньев сгенерировал супермена: уж лучших характеристик для рабочего дремучей лесной экспедиции трудно было вообразить. Мифический молодой человек имел все возможные спортивные звания, экстремальные рекорды, большой опыт работы… И получил отказ.
– Да этот робот просто сломан! – в сердцах воскликнул Арсеньев и стал тыкать мышью, куда попало, наобум выбирая позиции списков и флажки.
И неожиданно его приняли. Программа выбросила форму следующей ступени, где уже надо было указать ФИО и адрес.
Этого Арсеньев делать не собирался. Он с удивлением смотрел в монитор и не мог понять, по каким принципам комплектуется экспедиция.
Может быть, дело вовсе не в тех положительных качествах, которые он не догадался указать, а в тех отрицательных, которые он уже указал?
Он проверил все с самого начала, и уже было нащупал мысль, как вдруг оказалось, что страница больше не загружается. Это могло значить многое. Например, обычные неполадки связи. Или другое: именно в ту самую секунду кто-то умышленно стер страницу. То есть – экспедиция уже укомплектована, все вопросы решены, и дальнейшая дискуссия бессмысленна.
И тут Арсеньев понял, в чем было дело, и почему робот так упорно отфутболивал его.
В графе «иностранные языки» Арсеньев честно указал немецкий. И только эта графа все время оставалась неизменной, пока он тут создавал суперменов.
Странная же это экспедиция! Важнейшим критерием участия в ней является –незнание немецкого языка.
* * *Впрочем, Арсеньев вскоре забыл об этой нелепости. В течение последних суток он был настолько рассеян, что на многие вещи просто не обращал внимания, потому что его мысли были всецело поглощены Юлей. Всю дорогу он постоянно посматривал на нее, как бы опасаясь, что девушка внезапно исчезнет.
С Арсеньевым творилось что-то такое, чего он никогда в жизни не испытывал. Или, может быть, испытывал в юности, когда провожал девушку с дискотеки и в первый раз в жизни целовался, и девушка вдруг, почему-то покраснев, пригласила его к себе в общагу, выпить чашку чая. И они пошли по лестнице, вертикально преодолевая пятиэтажное здание во всю его высоту, и Арсеньев обалдело смотрел снизу вверх, как ступает эта, теперь уже безымянная девушка, по лестнице, как она выглядывает из-под локтя на поворотах – с таким странным, никогда раньше невиданным выражением лица…
А теперь такое лицо было у Юли – Арсеньев понял и вспомнил: немного сонное, немного хитрое – и вся дорога из Брянска казалось Арсеньеву той самой хрущобной лестницей. Вот почему и странная деревня великанов, и многие события – как предыдущие, так и последующие – воспринимались им, будто в каком-то фоновом режиме, в котором продолжалось карусельное кружение его головы.
Они шли по лесной тропинке быстро, Арсеньев едва поспевал за длинноногой Юлей, опасаясь, что она услышит его одышку, и дело было вовсе не в возрасте, а в животе, который выступал в качестве дополнительного переднего рюкзака. Если бы не этот живот, не дурная привычка пить по вечерам пиво – у телевизора или компьютера – в одинокой холостяцкой «однушке»… Впрочем, хотелось думать, что задыхался он не столько от тяжелой ноши и быстрой ходьбы, сколько от распиравших его чувств.
Временами становилось совершенно не о чем говорить, и молчание тяготило его.
– Лес где-то горит, торфяник, – деловито заметил Арсеньев, поведя носом, однако никакой гари не почувствовал.
– По барабану! – ответила Юля.
– Я к тому, что немного дымно, и поэтому видны все эти красивые лучи. И это не может быть туман, потому что туманы в июне маловероятны.
– Да? Это у нас урок естествознания?
– Ну… Просто: красивые лучи.
– Вижу, – сказала Юля.
Наверное, в ее представлении настоящий мужчина не должен тратить силы на то, чтобы любоваться природой. Что ж, запомним…
Лес был пронизан косыми дымными аппарелями солнечного света, с которых скатывались крупные сверкающие жуки. И вдруг вдали появился проблеск: острый, узкий, словно игла, – появился и сразу исчез за стволами деревьев. Как будто один из этих солнечных жуков запалил вдали столбик огня… Вот и другой столбик вспыхнул и погас, но тут же возник третий, четвертый, и уже целая вереница гейзеров забила из-под земли – так за стволами сосен возникло озеро.
Юля пошла быстрее, потом побежала – вниз, пологим склоном, к озеру… Через несколько минут деревья расступились, открыв широкий простор, полный воздуха и света.
Солнце уже стояло низко, слепило: ведь они добирались сюда весь день. Лучи умножались на глади озера, играя тысячами радужных бликов. Дальний берег таял в голубом мареве и едва различался, будто его и вовсе не было. Впрочем, и ближнего берега – тоже не было. Юля вопросительно посмотрела на Арсеньева:
– Это и есть ваше озеро?
Арсеньев пожал плечами:
– Честно говоря, я не знал, что оно…
– И где ж я буду купаться?
– Наверное, тут есть какие-нибудь мостки…
Дело в том, что берег, на котором они стояли, был берегом болота, а озеро поблескивало вдали, в самой середине трясины, будто бы кто-то огромный сыпал золотые монеты из ладони в ладонь. Возможно, это и было озером – всего лишь каких-нибудь несколько столетий назад…
Арсеньев огляделся. Озеро было не очень большим. Само водное пространство, еще не затянутое болотом – правильный круг метров триста диаметром. Болотистое кольцо шириной метров сто. Наверняка здесь есть какой-то подход к воде – ведь должны же купаться и ловить рыбу жители деревни…
– А вон и мостки! – воскликнул, обрадовавшись, Арсеньев, выкинув вперед ладонь, словно памятник Ленину…
– Да уж, – буркнула Юля, – пока туда дойдешь, ноги переломаешь. Не нравится мне все это. Может, мы просто домой вернемся, а?
Такого поворота Арсеньев не ожидал. Будто бы сказочная жар-птица, которую он поймал и которая уже грела ему руки, вдруг выпорхнула, махнув золотым крылом… Как во сне: просыпаешься, шаришь по одеялу, и нет в карманах никаких золотых монет. Да и карманов нет – только одеяло одно.
