Джун Томсон - Досье на Шерлока Холмса
Ребенку, лишенному материнской любви, бывает сложно завязывать близкие отношения. Так было и у Холмса, который окружил себя холодом, защищавшим его, как раковина улитку. Уотсон несколько раз критиковал эту его черту, не понимая, что отсутствие тепла – следствие воспитания Холмса.
Подавляя чувства, Холмс привык ставить логику и рациональное мышление выше эмоций, что, в свою очередь, привело к интересу к науке – особенно к химии с ее точным анализом. Такой аналитический склад ума в сочетании с мощным интеллектом и нетерпимостью к глупцам сделал его безразличным к чувствам других людей. Холмс моментально замечал чужие слабости и слишком откровенно на них указывал. Поэтому Уотсон обвинял его, причем не без оснований, в эгоизме.
Уотсон смягчил свою критику, добавив, что, несмотря на черствость, Холмс никогда не был жестоким. Конечно, порой он бывал откровенно грубым, но следует сказать в его защиту, что нередко он проявлял и подлинную доброту.
Холмс никогда не был женат и почти наверняка оставался целомудренным всю жизнь. В викторианскую эпоху возможности для секса вне брака ограничивались либо эпизодическими свиданиями с проститутками, либо более постоянной связью с любовницей. Холмс был слишком разборчив для первого и слишком опасался женщин, чтобы прибегнуть ко второму, хотя и не был совершенно асексуален. Позже он увлекся одной женщиной и, если бы тому не препятствовали обстоятельства, мог бы жениться на ней или хотя бы завести роман. Однако она была исключительной, и ему больше никогда не было суждено встретить ту, которая могла бы сравниться с ней красотой, умом и силой характера. Холмс был слишком перфекционистом, чтобы удовольствоваться второсортным. Вместо романтических отношений его сексуальная энергия была направлена на другое – главным образом она вылилась в непреодолимое стремление добиться успеха, корни которого восходят к его детству.
Ребенок, обделенный любовью, как правило, страдает от низкой самооценки. Ему кажется, что он лишен любви, потому что недостоин ее. Это часто приводит к депрессии или, когда ребенок становится взрослым, к страстной жажде успеха: ведь, добившись его, он докажет себе и другим, что на самом деле заслуживает любви. Он стремится вызвать восхищение и для того, чтобы повысить свою самооценку. Холмс определенно был амбициозен и падок на лесть, как обнаружил Уотсон, а неизменное восхищение последнего укрепляло их дружбу.
Другим качеством человека, в детстве обделенного любовью, является враждебность, даже ненависть к матери за то, что она не дарила нежность, которой жаждет каждый ребенок. Не в силах справиться с чувством вины, которое вызывают такие яростные эмоции, ребенок может сублимировать агрессию в более приемлемой форме. Интерес Холмса к детективной литературе, которую, по словам Уотсона, он превосходно знал, вероятно, берет начало в детстве. Литература такого типа, с ее акцентом на насилии и убийстве, вполне могла давать выход скрытой враждебности, которую Холмс питал к матери. В конечном счете это могло привести к выбору специализации – изучению и расследованию преступлений.
Эти агрессивные порывы позже нашли более прямое выражение в занятиях Холмса анатомией. В секционной комнате больницы Святого Варфоломея считалось более или менее приемлемым, если студент ради изучения судебной медицины бил трупы палкой, чтобы выяснить, могут ли появиться синяки после смерти. Однако даже Стэмфорд (когда-то работавший при Уотсоне ассистентом), который как медик, конечно, не был слишком чувствительным, находил такое поведение эксцентричным – каковым оно и было на самом деле. Аналогичные исследования Холмс провел и со свиной тушей, в которую яростно вонзал огромный гарпун, чтобы доказать, что ее невозможно проткнуть с одного удара. Примечательно, что после этого эксперимента он вернулся весьма оживленный и с отменным аппетитом.
Проявление агрессии можно увидеть и в его выборе видов спорта: бокс, фехтование и баритсу (японская борьба). В этих видах состязаний спортсмен не выступает в команде, а сражается один на один с противником.
Некоторые из тех, кто страдает постоянными приступами депрессии, учатся справляться с ней, всецело отдаваясь работе, при которой их ум полностью занят. Это можно сказать и о Холмсе. Он сделался трудоголиком и часто засиживался ночь напролет, а порой трудился несколько дней подряд без еды и отдыха. Два раза он почти довел себя до полного физического и умственного истощения. И только когда он пребывал в праздности, у него случались приступы депрессии. Тогда он лежал на диване, безмолвно и неподвижно, созерцая потолок.
Позже Холмс стал зависимым не только от работы, но и от других стимулирующих средств: табака, крепкого черного кофе и кокаина, который усиливает симптомы маниакальной депрессии, вызывая то эйфорию, то меланхолию. Порой он также прибегал к морфию.
Предрасположенностью к маниакальной депрессии можно объяснить сложный и противоречивый характер Холмса. С одной стороны, он был оптимистом, проявлял горячий интерес к действительности, обладал несомненным обаянием и энергией, энтузиазмом, оживленной манерой вести разговор, умел наслаждаться хорошей едой и вином. Но нередко он был склонен к пессимизму, испытывал ощущение, что в мире нет ничего стоящего. Он вел аскетичный, чуть ли не монашеский образ жизни, пренебрегая собственным комфортом. Даже его чувство юмора становится порой мрачным и саркастическим.
Другое противоречие можно заметить в его личных привычках: крайняя неаккуратность в обращении с вещами сочетается с «кошачьим пристрастием к чистоплотности», которая проявляется в заботе о своей одежде и внешности.
Холмс ни слова не говорит о своем отце и не упоминает его даже косвенно. Из этого можно сделать вывод, что отец либо рано умер, либо не жил вместе с сыном. Скорее всего, его родители жили врозь или, в силу профессии отца, которую не называет Холмс, тому приходилось подолгу находиться вдали от дома. Впрочем, не исключено, что он жил дома, но проявлял мало интереса к сыновьям. Когда они выросли, Майкрофт, как старший брат, по-видимому, в некотором отношении заменил отца: он давал Шерлоку советы и брал на себя ответственность за него. В его привычном обращении к Холмсу «мой мальчик» звучит отцовская интонация.
На Майкрофта также повлияло его воспитание и отсутствие материнской любви. Подобно Холмсу, он никогда не женился, и хотя у него не проявлялись маниакально-депрессивные симптомы брата, он был даже более нелюдимым, чем Холмс. У него совсем не было близких друзей, и жизнь его ограничивалась кабинетом на службе, клубом и холостяцкой квартирой. Не обладал он и амбициозностью младшего брата. В этом отношении, судя по всему, Майкрофт унаследовал флегматичный характер своих английских предков.
Неизвестно, где получил образование Холмс: в частной школе, куда обычно посылали мальчиков семьи, принадлежавшие к этому классу, или дома, с частным преподавателем, как настаивают некоторые комментаторы. Судя по его предпочтениям в области спорта, он не обучался в традиционной школе, где в то время поощрялись только групповые игры. На первый взгляд, образование Холмса кажется странным. После их первой встречи Уотсон составил список, в котором попытался оценить знания Холмса по различным предметам, и поставил ему ноль по литературе, философии и астрономии.
На самом деле Холмс был образован лучше, чем утверждает Уотсон. Он свободно говорил по-французски – иначе ему не удалось бы выдать себя за французского рабочего. Возможно, он выучил этот язык во Франции, когда гостил у своих французских родственников. Не исключено, что он также мог говорить на немецком, который считал немузыкальным, но «самым выразительным из всех языков». Он несомненно читал Гёте, мог цитировать его произведения на языке оригинала, а также знал, что немецкое слово Rache означает «месть». Холмс всю жизнь интересовался языками. Например, он создал теорию, согласно которой древний корнуэльский язык схож с халдейским и, возможно, пошел от купцов, торговавших в далеком прошлом с Корнуоллом и говоривших на финикийском языке.
Круг чтения Холмса включал Библию, Шекспира, Мередита, Карлейля, По, Буало и Флобера, а также работы Дарвина, Торо и немецкого философа Рихтера.
Что касается астрономии, знание которой Уотсон оценил как нулевое, то Холмс изучал ее достаточно глубоко, чтобы обсуждать «изменение в наклонности эклиптики к экватору». Вряд ли Уотсон был хорошо осведомлен в этом вопросе.
Холмс изучал латынь, что было обязательным для мальчиков, принадлежавших к среднему классу, и был знаком с такими авторами, как Гораций и Тацит. Возможно, он также учил итальянский. Однажды он взял с собой в поезд томик Петрарки.
