Рекс Стаут - Не рой другому яму

— На твоей физиономии грязи все равно не разглядишь, — он продолжал пялиться на меня. — Дьявольщина, ну почему они должны были выбрать именно Ниро Вулфа?

Я слегка задумался, секунды, может, на две:

— Мне приятно узнать, — любезно сказал я, — что полиция и федеральные служащие так тесно сотрудничают. Граждане могут спать спокойно. Венгерт, должно быть, позвонил, как только я ушёл. Что он сказал?

— Он говорил с инспектором. Что тебе нужно?

— Может быть, мне стоит поговорить с инспектором.

— Он занят. Итак, Рэкилы наняли Вулфа.

Я задрал нос.

— Мистер и миссис Рэкил попросили мистера Вулфа расследовать смерть их племянника. Прежде чем он налетит с яростью циклона и начнет сокрушать преступников, он хотел бы знать, не окажется ли стеснён в выборе способов проведения расследования по соображениям национальной безопасности. Я встречался с Венгертом, но жара его доконала. Он не заинтересовался. Теперь я встречаюсь с тобой, поскольку в газетах по поводу коммунистов ничего не было. Если наше согласие взяться за эту работу противоречит общественным интересам, то скажи почему. Я знаю — вы с Кремером думаете, что общественным интересам противоречит даже то, что мы с Вулфом принимаем, не говоря уж о нашем занятии частным сыском. Но этого недостаточно. Нам нужны факты.

— А-га-а, — протянул Пэрли, — мы предоставим вам факты, и Вулф решит, что сможет их использовать лучше, чем мы. Чепуха. Я поделюсь с тобой фактом: это дело вам не по зубам. Отступитесь.

Я сочувственно кивнул:

— Возможно, это хороший совет. Я передам его мистеру Вулфу, — я встал. — Мы будем очень благодарны вам за подписанные показания, содержащие основные фрагменты нашей беседы. В трёх экземплярах — один…

— Отправляйся на все четыре стороны, — проскрежетал он. — Прочь, с глаз долой!

Я подумал, что Пэрли утратил бдительность, но оказалось, что мой конвоир, пузатый ветеран с приплюснутым носом, ждал в коридоре. Пока я размашисто шагал к выходу, он, не отставая, переваливался за мной.

Когда я вернулся в нашу контору, шёл уже двенадцатый час, и Вулф, проведя свои два часа в оранжерее, сидел за столом, обставившись пивом. Ни одно создание, в котором теплилась жизнь, не могло выглядеть менее похожим на циклон.

— Ну, — проворчал он.

Я сел:

— Мы депонировали чек. Венгерт передает вам привет. Пэрли — нет. Оба подумали, что вы послали меня просто, чтобы попытаться хоть что-то разузнать, и посмеялись над самой мыслью о том, что мы можем заботиться об общественном благосостоянии. Венгерт позвонил и наябедничал про меня Кремеру, как только я ушёл. Пользы от них — как от козла молока. Мы знаем только то, что прочитали в газетах.

Вулф промычал:

— Свяжись с мистером Рэкилом.

Значит, мы всё-таки обзавелись клиентом.

3

Два нерешенных вопроса были связаны с семью посетителями, собравшимися в ту же среду, после ужина в кабинете Вулфа: были ли среди них коммунисты и был ли один из них убийцей? Я сказал «с семью», включив в это число и наших клиентов, дабы не показаться предвзятым.

Я оглядывал их, пока они собирались, но сейчас, сидя за своим столом, держа всех их в поле зрения, я бы не взялся делать ставки. Было время, когда я считал, что ни один убийца, будь то мужчина или женщина, не сможет скрыть своей сущности от бдительного ока приличного сыщика, если тому выпадет возможность хорошенько понаблюдать за ним, но теперь-то я стал умнее. И тем не менее я смотрел во все глаза.

Ближе всех ко мне сидел долговязый и уже довольно пожилой субъект по имени Ормонд Ледегард. Возможно, он и впрямь прекрасно руководил отношениями трудящихся с администрацией, чем, собственно, и зарабатывал себе на хлеб, но со своими собственными пальцами он справлялся с трудом. Он так копошился, доставая пачку сигарет, спички и закуривая, что я поместил бы его в самый конец списка подозреваемых, если бы полностью исключил возможность того, что он ловчит. Если я мог решить, что такими неловкими пальцами никак нельзя стащить коробочку с заставленного стола, подменить пилюлю и незаметно вернуть коробочку, то так же мог посчитать и он. Конечно, эту маленькую неясность можно было бы легко прояснить, поручив толковому парню, скажем, Солу Пензеру, потратить пару дней на беседы с дюжиной его друзей и знакомых.

Рядом с ним, закинув ногу на ногу, словно ожидая, что её могут сфотографировать с любой точки, сидела Файфи Гоухин. Эту позу она, по старой привычке, принимала автоматически. Лет семь-восемь назад её признали лучшей дебютанткой года, и ни один, даже самый завалящий, журнал не выходил без её фотографии; но от этого остались одни воспоминания; теперь Файфи попала на первые страницы только как подозреваемая в убийстве. Она была не замужем. Говорили, что сотни самцов, соблазненных её привлекательностью, уже открывали пасть, чтобы предложить ей руку и сердце. Но, завидев свирепый блеск в её прекрасных тёмных глазах, прикусывали язык и быстрехонько ретировались. Так что она по-прежнему оставалась мисс Файфи Гоухин и жила с папочкой и мамочкой на Парк-авеню.

Следом за ней по дуге перед столом Вулфа восседал Бенджамин Рэкил, чей чек был депонирован днём в нашем банке и чье длинное узкое лицо казалось ещё более вытянутым и удрученным, чем вчера. Справа от него располагался экземпляр, который с точки зрения анатомии был женщиной, но со всех других точек зрения представлял из себя нечто, не известное науке. Звали существо Делла Девлин, а возраст её можно было определить с точностью до полувека. Она приобретала новинки и безделушки для загородных магазинов. Десятки тысяч таких, как она, заполняют по будним дням весь центр Нью-Йорка, все они жутко навязчивые. Это видно даже по голодному блеску в их глазах. Вопрос только в том, чтобы раз и навсегда понять для себя — неужто кто-то способен на таких позариться; впрочем, в один прекрасный день я всё-таки попытаюсь на него ответить. Не считая этого, ничего страшного в наружности Деллы Девлин больше не было, если не считать огромных оттопыренных ушей.

По соседству с ней сидела известная личность… хотя, конечно, в настоящее время они все стали известными, можно сказать, ex officio[3]. Генри Джеймсон Хитс, подошедший вплотную к полувековому рубежу, в юности унаследовал кучу денег, но очень немногие люди с подобным состоянием разговаривали с ним. Точно не говорилось, помогал ли он коммунистической партии деньгами или личным участием, и как сильно, но не было секретом, что он постоянно вносил залоги за арестованных коммуняшек. Его и самого недавно осудили за неуважение к конгрессу, так что, возможно, ему даже светил небольшой срок. Старый костюм из полосатой льняной ткани был ему маловат, а глаза на толстом, круглом лице так и сверлили собеседника.

За Хитсом в самом конце дуги сидела Кэрол Берк, единственная, к кому я испытывал хоть какое-то расположение. Всякий раз, когда мы ожидаем толпу гостей, я рассаживаю их, и если один из них, на мой взгляд, заслуживает изучения, то я сажаю его рядом с собой. Я так и поступил с этой Кэрол Берк, но пока я отлучался в прихожую, впустить Ледегарда, который пришёл последним, она изменила мне, что меня обидело. Я почувствовал, что она заслуживает внимания. Проверяя её днём, среди прочих, вместе с Лоном Коэном из «Газетт», я узнал, что она считалась вольнонаемным специалистом по контактам с телевидением, но в действительности никто не пользовался её услугами, что у неё была репутация прекрасного генератора идей и что существовало шесть различных версий про то, почему она оставила Голливуд три года назад. Кроме этого оставался вопрос: было ли на неё приятно смотреть или нет. В случае, когда ответом служит быстрое нет (почти всегда) или быстрое да (почти никогда), все решается раз и навсегда; но пограничные случаи требуют специального разбора и оглашения приговора. Я посчитал Кэрол Берк именно такой, когда она, переступив порог, искоса взглянула на меня карими глазами, которые спереди казались безнадежно пустыми. Сейчас, в кресле, куда она пересела, она была в добрых пяти шагах от меня.

Миссис Бенджамин Рэкил, поджав губы ещё плотнее обычного, сидела в красном кожаном кресле у края стола Вулфа.

Вулф обвел взглядом всех собравшихся.

— Я не благодарю вас за приход, — громко проговорил он, — потому что это было бы неуместно. Вы здесь по просьбе мистера и миссис Рэкил. Пришли ли вы ради них или потому, что посчитали неразумным не приходить, совершенно не важно.

Мне также казалось, что было совершенно не важно, пришли они вообще или нет. Очевидно, раз уж Вулф послал меня на Фоли-сквер и к Кремеру кое-что прояснить, он следовал версии Рэкила, согласно которой Артура убили потому, что один или несколько красных обнаружили, что он работает на ФБР. Но эта версия не публиковалась, и Вулф не имел права выболтать её. Если вы частный сыщик и не хотите потерять лицензию, вы не смеете раскрыть личность тайного агента ФБР, даже мертвого. Но даже если Артур и просто навесил тетке лапшу на уши, а на самом деле был связан с ФБР так же, как я с обществом любителей опоссумов… нет, здесь надо было избегать даже намека.