Джеймс Чейз - Игра без правил
– Чудесно, – ухмыльнулся я. – Два фунта за бензин, десять шиллингов за тормоза, семь фунтов за гараж. Деньги просто рекой текут.
Она подошла поближе. У нее были изумительные духи, сексуальные, как она сама.
– Подарить вам идею, Гарри?
– Пожалуй, да, я человек не гордый.
Она встала, потянулась и сняла воображаемую пушинку с моего рукава. Ее глаза светились. Это уже было недвусмысленное приглашение. Вдруг я заметил, что у меня сжаты кулаки. Уж очень хотелось обнять ее и прижать крепко, очень крепко...
– Тогда я придумаю что-нибудь для вас...
– Гарри! – это был голос Анни из квартиры сверху. Мы отпрянули друг от друга, словно заговорщики.
– Где ты?
Немного опомнившись, я шагнул к двери и толкнул ее, сказав, что я здесь.
– Поднимись на минуту.
– Это ваша жена? Тогда я приеду завтра с машиной. Привет, Гарри!
И она прошла мимо меня, задорно и чуть нарочито покачивая бедрами. Пожалуй, слишком нарочито, но тогда я, как дурак, был в таком состоянии, что не обратил на это внимания. Я поднялся наверх, шагая через две ступеньки, стараясь на ходу отвернуть крышку на бутылке с соком. С первой попытки крышка не открылась, но я свернул ей шею со второй.
– Я не помешала? – спросила Анни.
Неожиданно я посмотрел на нее оценивающим взглядом – старый свитер и выцветшие джинсы, свисавшие мешком. Локон каштановых волос скрывал один глаз, а на подбородке была сода. Полчаса тому назад она казалась мне совершенством, но теперь я помнил аккуратные складки платья и покачивающиеся бедра, колыхавшие эти складки.
– Анни, ты что, не можешь последить за собой? Эти штаны годятся целому семейству сразу, а по свитеру давно плачет мусорный ящик. Ее глаза изобразили удивление, а потом она рассмеялась и сказала:
– Прости, милый, но я убиралась в квартире. Но сейчас я переоденусь.
– Я не хотел тебя обидеть, дорогая. Мне просто хотелось, чтобы ты была на высоте.
– А некоторые мужья не замечают, как одеваются их жены... Я польщена, Гарри.
Я слегка шлепнул ее по попке.
– А не пора ли тебе выбираться из этих штанишек. Они непристойны.
– Но ты – мой единственный ценитель, – она заглянула мне в глаза. – Я надеюсь, нам не придется покупать новые? Эти спасают мне чулки.
Полученная от Глории бумажка в пять фунтов жгла мне руки. Мне было бы спокойнее, если бы я потратил ее на Анни.
– Вот, купи себе новые. Это часть платы за место в гараже. Ее глаза стали еще больше от удивления.
– Но я пошутила. У нас нет пока денег на одежду. У нас долги, милый...
– Да черт с ними, с долгами. Это я не собираюсь заносить в книгу. Завтра же купи себе новые брюки, а эти выкинь.
– Но, Гарри...
– Бог ты мой! Я так хочу, слышала?!
Раньше я никогда не кричал на Анни. Она меня никогда не раздражала. Я никогда ее не критиковал. Я все еще видел ее потрясенное лицо. Нет, на этом надо поставить крест, и немедленно: все эти бедра, аккуратные платья, тонкие руки, снимающие пушинки с моего рукава, глаза, призывно блестящие только мне, – все это не доведет меня до добра. Мне следует отказать Глории и вернуть ей деньги.
Вошел Тим, еще более несуразный, чем раньше. Не глядя на меня, он заявил, что покончил с бензином и отправляется домой. Я пожал плечами и занялся бумагами, стараясь не думать о Глории. Но она упорно не желала выходить из моей головы. Наконец я посмотрел через дорогу. Там было почтовое отделение, и двое служащих загружали в машину мешки с почтой. Я смотрел на них без всякого энтузиазма, пока не заметил среди них Билла Мете а.
Во время войны он был в моем батальоне. Мы вместе воевали и вместе потом лечились от ран. Нас также в один день демобилизовали. Когда я открыл гараж, то обнаружил, что он работает через дорогу.
Он подошел ко мне, дружески улыбаясь. Его широкое красное лицо выражало сплошное добродушие. Чуть кривые ноги и низкий рост не мешали ему иметь широко развернутые плечи и бычье здоровье.
– Привет!
– Рад тебя видеть, старина! Он подмигнул мне:
– Не шути, парень. Я тут недавно узрел цыпочку, вылетевшую из твоей дыры. Я чуть не полетел за ней, но вовремя вспомнил, что работаю на втором этаже. Во штучка!
– Она хочет поставить у меня машину.
– Вот удача! Значит, я буду любоваться ею! До сих пор мне не везло: ни одна пара стройных ножек не появлялась в моей видимости. Ты мне не конкурент. У тебя есть жена, а то бы я за себя не поручился, будь я владельцем гаража.
– Брось трепаться, Билли. Что это ты сегодня сияешь, как новый шестипенсовик? Старина! А не получил ли ты прибавку? Старый черт!
– Повышение. Теперь я охранник. В понедельник я приступаю к работе. Больше мне не придется возиться с этими тяжелыми мешками. Сиди себе в кабине и посматривай за всеми. Это по мне.
– А чего ты будешь охранять, сторож?
– До сих пор в таких машинах не возили ценностей, а теперь будут возить, и я должен сидеть и посматривать, чтобы у мальчиков не возникли дурные мысли.
– Но это рискованная штука.
– Что ж, мне нравится риск. Помнишь, как в те былые времена? Помнишь, как мы с тобой, Гарри...
Когда я вернулся в контору, то обнаружил жену такой... Она надела халатик и причесалась. Халат она сшила сама. Она отличная портниха, и на ней все сидит хорошо. Впрочем, она не носила покупное, на это не было денег. – Почему здесь пахнет духами? Я почувствовал, что краснею.
– Духи? Не знаю, возможно мисс Селби... Я ничего не заметил... Ты помнишь ту девушку, что я подвез? Она занимается бельем. Я все тебе собирался рассказать... Она хочет ставить здесь машину. Она будет платить тридцать долларов в месяц.
– Чудесно! – у Анни отлегло от сердца. – Но здесь много места и, возможно, другие тоже захотят ставить свои машины.
– Но у нас нет закрывающихся дверей. Все любят брать ключи от гаража с собой, – сказал я, чтобы перевести разговор на другую тему. – Билл получил повышение, и теперь он охранник.
– Но ведь это опасно.
– А он в восторге.
– Но... Гарри... Я посмотрел на нее.
– Я составила список счетов к оплате.
– Очень плохо?
– 89 фунтов. – Хорошенькое дельце! – я засвистел похоронный марш.
– Нам не стоило покупать все это оборудование для продажи бензина. Мы, все равно не продадим его много. Я подумала, что если мы уволим Тима, то с колонкой я управлюсь сама.
– Ты? Еще чего не хватало! Твое дело кухня и хозяйство. И, потом, мне придет в голову идея, обязательно придет...
– Какая?
– Не знаю. Я еще думаю.
– Ты действительно не хочешь, чтобы я носила эти брюки? Их еще можно носить, а чулки они мне отлично спасают.
Я совсем не слушал ее. Может ли Глория помочь? Она может познакомить меня с нужными людьми.
– Гарри!
– Чего тебе? – я нахмурился.
– Она хорошенькая, эта Селби?
Она посмотрела на меня в упор, и я отвернулся.
– Я ее не очень хорошо рассмотрел.
У Анни вдруг опустились плечи.
– Я пойду наверх готовить ужин. Я смотрел, как она поднимается, слышал, как скрипят ступени, глядел на свои стиснутые кулаки и ненавидел себя.
Глава 3
На следующее утро, подогревая воду для бритья, я молча злился.
Вчера, после того, как я закрыл гараж, явился Билл и принес два фунта сосисок, рыбы, жареной картошки и две пинты пива. Он хотел отметить свое повышение. А я знал, что Анни злится на меня за то, что сравнение ее с Глорией оказалось не в ее пользу, и я этого не мог скрыть. Конечно, будь у нее красивые ноги, она выглядела бы достойнее, но смотреть на ее вымазанный содой подбородок после того, как я нагляделся на аккуратные нейлоновые чулочки, было выше моих сил.
Ради Билла мы притворялись веселыми, но я все время думал о долгах, Глории, Анни и нашей ссоре. Я не мог себя заставить развеселиться ни за какие деньги. Анни, которая также расстроилась, притворялась куда лучше меня. Наконец Билл ушел домой, довольный ужином и повышением. Он, очевидно, не заметил нашего унылого настроения.
Закрыв за ним двери, я поднялся в спальню и увидел, что жена повернулась к стене и притворилась спящей. Я молча улегся рядом и тоже старательно притворился спящим, и мы лежали, злясь друг на друга. Я думал, что мы, как старые супруги, покончим с этим, занявшись любовью, но жена не поворачивалась ко мне, как будто мы находились друг от друга за сотню миль. Утром я проснулся первым и стал греть воду для бритья.
Затем я спустился вниз и расчистил место для «ягуара» Глории. Я решил все же оставить его в гараже. Ведь я взял деньги и оставил ей квитанцию. И, потом, я был уверен, что эта девица поможет мне выбраться из долгов. Здравый смысл подсказывал мне обратное, но на одном здравом смысле далеко не уедешь. Она – моя главная надежда, говорил я себе, но понимал, что не договаривал главного: я хотел ее. Шел дождик, нудный и унылый. Когда Тим вошел в гараж, толкая свой велосипед, волосы у него стояли дыбом и были мокрыми. Он сразу заметил пустое место, которое я приготовил для «ягуара».
