Дороти Сэйерс - Смертельный яд
После третьего приступа — того, который случился в мае — врач посоветовал Бойсу перемену климата, и тот выбрал северо-западную часть Уэльса. Он отправляется в Харлеч, хорошо проводит там время и чувствует себя гораздо лучше. Его сопровождает друг, мистер Райленд Воэн, который уже отвечал на вопросы суда. Этот друг говорит, что «Филипп не был счастлив». У Райленда Воэна сложилось впечатление, что его друг тосковал по Харриет Вэйн.
Его физическое здоровье улучшилось, однако он впал в депрессию. И вот, как мы знаем, 16 июня он пишет мисс Вэйн письмо. Это письмо является очень важным, поэтому я прочту вам его еще раз:
«Милая Харриет,
Жизнь — полный хаос. Я здесь больше не выдержу: я решил отправиться в дальнее путешествие. Но перед отъездом я хотел бы еще раз увидеться с тобой и попробовать все исправить. Конечно, ты можешь поступать так, как тебе угодно, но я по-прежнему не могу понять, почему ты так себя повела. Если мне и на этот раз не удастся убедить тебя посмотреть на все с другой стороны, я отступлюсь навсегда. Я буду в городе двадцатого. Черкни мне пару строк, когда к тебе можно зайти.
Твой Ф.»
— Итак, как вы уже поняли, это письмо звучит весьма двусмысленно. Сэр Импи Биггс приводил очень веские аргументы в пользу того, что выражения «отправиться в дальнее путешествие», «больше не выдержу» и «отступлюсь навсегда» свидетельствуют о решении писавшего покончить с собой в том случае, если ему не удастся помириться с подсудимой. Он говорит о том, что слова «дальнее путешествие» часто употребляются как метафора, обозначающая смерть. Конечно, это могло показаться вам убедительным. Но мистер Эркерт, вызванный для дачи показаний генеральным прокурором, сказал, что по его мнению, в письме идет речь о плане, который он сам предложил покойному: отправиться через Атлантику на Барбадос, чтобы переменить обстановку. Генеральный прокурор отмечает, что в письме говорится «я здесь больше не выдержу», то есть имеется в виду — здесь, в Британии, или, даже, просто в Харлече, и что если бы эти слова относились к самоубийству, то они звучали бы просто «я больше не выдержу».
Вы, несомненно, уже составили собственное мнение относительно этого вопроса. Важно отметить, что покойный просил, чтобы встреча была назначена на 20-е. Ответ на это письмо перед нами. Он звучит так:
«Дорогой Фил,
Если хочешь, можешь прийти 20-го в 9.30, но я не передумаю».
Подписи нет. Вы могли бы сказать, что это письмо очень холодное: тон его почти враждебный. Однако встреча назначена.
Я не стану долго занимать ваше внимание, но сейчас прошу вас сосредоточиться, поскольку теперь мы переходим к тому дню, когда произошло преступление.
Старик сложил руки на стопке бумаг и чуть подался вперед. Мысленно он видел все очень четко, хотя еще за четыре дня до этого не имел о деле никакого представления. Он еще не достиг того возраста, когда впадают в детство и начинают болтать о зеленых лугах и детских забавах — он прекрасно ориентировался в настоящем.
— Филипп Бойс и мистер Воэн вместе вернулись город вечером 19-го, и нет сомнений в том, что в момент Бойс был совершенно здоров. Бойс провел ночь с мистером Воэном, и они вместе позавтракали — как обычно, яичницей, тостами с джемом и кофе. В 11 часов Бойс выпил пива «Гиннес», заметив, что в рекламе говорится о том, что оно «полезно для здоровья». В час дня он пообедал в своем клубе, после чего сыграл несколько сетов в теннис с мистером Воэном и еще несколькими друзьями. Во время игры кто-то заметил, что отдых пошел Бойсу на пользу, и тот ответил, что чувствует себя гораздо лучше, чем в последние месяцы.
В половине восьмого он отправился поужинать со своим кузеном, мистером Норманом Эркертом. Ни в его поведении, ни во внешнем виде мистер Эркерт и прислуживавшая за столом горничная не заметили ничего необычного. Ужин был подан ровно в 8, и, как мне кажется, вам следует записать это время (если вы еще этого не сделали), а также список того, что было съедено и выпито.
Это был тихий семейный ужин на двоих. Перед ужином в качестве аперитива кузены выпили по рюмке хереса. Вино было прекрасное — «Олеросо» урожая 1847 года. Горничная перелила вино в графин из только что откупоренной бутылки и разлила его по рюмкам, пока они сидели в библиотеке. Мистер Эркерт придерживается старого обычая: прислуга присутствует в столовой на протяжении всей трапезы, так что для этой части вечера мы имеем показания сразу двух свидетелей. Вы слышали показания горничной, Ханны Вэстлок, и, полагаю, согласитесь, что она оказалась наблюдательной и рассудительной свидетельницей.
— Итак, херес был выпит. Потом подали холодец, который Ханна Вэстлок раскладывала по тарелкам на буфете. Это был хороший, крепкий бульон, застывший в прозрачное желе. Оба обедающих съели понемногу, а после ужина холодец доели на кухне кухарка и мисс Вэстлок.
После холодца было филе палтуса под соусом. Тарелки опять-таки были наполнены за буфетом, соусница подавалась по очереди каждому, после чего остатки блюда были отправлены на кухню.
Затем последовало рагу из цыпленка — в этом случае мелко нарезанный цыпленок долго тушится с овощами на медленном огне. Оба кузена ели это рагу, а потом его доела прислуга.
Последним блюдом был сладкий омлет, который сам мистер Филипп Бойс приготовил за столом на жаровенке. Мистер Эркерт и его кузен оба предпочитали есть омлет прямо с огня — и это очень хорошее правило. Я советую всем вам относиться к омлетам именно таким образом и не оставлять надолго, иначе они становятся как резина. К столу было подано четыре сырых яйца в скорлупе, и мистер Эркерт разбил их по очереди над миской, добавив сахару из сахарницы. После этого он передал миску мистеру Бойсу, сказав: «Ты в этом деле настоящий мастер, Филипп, предоставляю действовать тебе». Филипп Бойс взбил яйца с сахаром, приготовил омлет на жаровенке, положил сверху подогретый джем, который принесла Ханна Вэстлок, после чего разделил его на две порции, передав одну мистеру Эркерту, а вторую оставив себе.
Я постарался напомнить вам все это, чтобы продемонстрировать, что у нас есть свидетельства тому, что все поданные за ужином блюда пробовало по крайней мере двое людей, а в большинстве случаев — четверо. Омлет — единственное блюдо, не принесенное с кухни — был приготовлен самим Филиппом Бой-сом, а съеден он был обоими. Для мистера Эркерта, мисс Вэстлок и кухарки, миссис Петтикен, ужин прошел без каких бы то ни было дурных последствий.
Мне также следует упомянуть о том, что за ужином было все же кое-что, что пробовал только Филипп Бойс — бутылка бургундского. Прекрасный старый «Корто» был подан к столу прямо в бутылке. Мистер Эркерт вынул пробку, после чего передал полную бутылку Филиппу Бойсу, сказав, что сам пить не будет: врач не рекомендовал ему пить за едой. Филипп Бойс выпил две рюмки, а остаток вина, к счастью, сохранился. Как вы уже слышали, вино позже подверглось анализу, и ничего вредного в нем обнаружено не было.
Мы подходим к 9 часам. После ужина был предложен кофе, но Бойс отказался под тем предлогом, что не любит кофе по-турецки и, к тому же, скорее всего, будет пить кофе у Харриет Вэйн. В 9.15 Бойс выходит из дома мистера Эркерта на Уоберн-сквер и едет в такси к дому, где расположена квартира мисс Вэйн (№ 100 по Даути-стрит) — расстояние приблизительно в полмили. Мы знаем от самой Харриет Вэйн, от миссис Брайт, проживающей в квартире на первом этаже, и от констебля со значком Д-1234, который в это время проходил по улице, что в 9.25 он стоял на пороге и звонил подсудимой. Она ждала его и сразу же впустила в дом.
Поскольку разговор был сугубо личным, то о его содержании нам известно только со слов подсудимой. Она сказала, что как только Бойс вошел, она предложила ему чашку кофе, который был уже готов и стоял на плите. Когда главный прокурор услышал эти слова подсудимой, он немедленно спросил, где именно был кофе. Подсудимая, видимо, плохо поняв сущность вопроса, повторила: «на плите, чтобы не остыл». Когда вопрос был задан более четко, она объяснила, что кофе был заварен в кофейнике, который и стоял на плите. После этого генеральный прокурор обратил внимание подсудимой на ее предыдущие показания, данные полиции, когда она сказала: «его дожидалась чашка кофе». Вы должны сразу же заметить, что это очень важно. Если кофе был разлит по чашкам до прихода Бойса, тогда у подсудимой была возможность заранее положить яд в одну из чашек и подать гостю именно ее, но если кофе разливался из кофейника в присутствии жертвы, то возможностей для этого было меньше. Хотя, конечно, и это, возможно, было бы легко проделать, если бы внимание Бойса было на минуту отвлечено. Подсудимая объяснила, что в ее показаниях слова «чашка кофе» означали «некоторое количество кофе». Вам самим предстоит решить, говорим ли мы так, является ли подобное выражение естественным и привычным. Подсудимая сказала, что Бойс выпил кофе без молока и сахара, и вы также слышали показания мистера Эркерта и мистера Воэна о том, что после ужина он обычно пил черный кофе без сахара.
