Майлз Бридон - Рональд Нокс

пожалуй, могу переключиться на Хендерсона и объяснить, каковы были его намерения в ту ночь. При помощи карты — настоящей карты — он нашел сокровища. Он копал по ночам и ничего не говорил Летеби. (Обычно он брал с собой фонарь со свечой, отчасти, конечно, потому что он не такой яркий, как электрические, но отчасти, думаю, для того чтобы Летеби не заметил, как здорово они подсели, а это непременно произошло бы, если бы Копатель пользовался электрическим фонарем.) Под конец ему пришлось поторопиться, так как ваш приезд в Мортон, миссис Уочоуп, смешал его планы даже больше, чем планы Летеби. Но клад он нашел и к бегству по воде подготовился. Бежать он, разумеется, собирался, когда все на мили вокруг будут заняты тушением пожара в гараже. Копатель собирался переправить груз на берег и там, как только минует опасность, переложить его в арендованную машину, на которой он развозил свои пледы. Машина должна стоять где-то неподалеку; полагаю, полиция скоро ее найдет. Хендерсон опоил компаньона и, чуть позже украдкой заглянув в комнату, убедился, что пойло возымело действие. Все было готово, оставался только гараж. Хендерсон взял керосиновую лампу и вышел из дома. Он специально вылил остатки виски, который уже не мог вместить сам, чтобы все потом подумали, будто, отправляясь по своим освещенным лампой делам, он был в дрезину пьян. Возможно — так мог думать Копатель, — любопытные сыщики придут к выводу, что он хотел бежать с псевдокладом, пока компаньон спит. Но к каким выводам они там придут, не имело значения, поскольку к тому времени все должны были решить, что он погиб — пал жертвой рокового несчастного случая, опрокинув керосиновую лампу. Никто не узнал бы, что настоящий клад вообще существовал. Что же до псевдоклада, пусть Летеби выкарабкивается, как может. Конечно, никаких выплат со стороны Компании не будет — ведь застрахована была честность Хендерсона, а не его жизнь.

Бридон умолк, и сэр Чарлз, уже некоторое время беспокойно ерзавший на стуле, увидел возможность задать не дававший ему покоя вопрос:

— Вы меня простите, мистер Бридон, ваше повествование восхитительно, если можно так выразиться, проясняет дело, но не считаете ли вы, что нам будет проще следить за ходом вашей мысли, если вы прямо сейчас скажете нам, чей же труп был найден в гараже?

— Ах, вы об этом! Ну разумеется. Правда, я, конечно, не знаю доподлинно, что это был именно он, могу лишь догадываться, но, боюсь, его звали Энгес Макалистер.

Глава 20

Игра на троих

Было занятно наблюдать, какой эффект произвело сообщение Бридона. Миссис Уочоуп, мистер Палтни, Лейланд, казалось, пришли в полное замешательство. Анджела нахмурила брови; по ее лицу можно было прочитать, что ей недавно попадалось это имя, но она никак не могла вспомнить, где именно. У сэра Чарлза отвисла нижняя челюсть, и он беспомощно водил губами, пытаясь дать хоть какой-то ответ.

— Но… боже мой… ведь… мистер Бридон… Что вы такое говорите?

— Боюсь, это не шутка, но Хендерсон в общем-то и не собирался шутить. Если помнишь, Анджела, Летеби сказал нам, что не может себе представить, чем хоть одна живая душа могла заниматься в гараже поздней ночью. Он бы ни за что не использовал это выражение, если бы участвовал в том, что произошло; оно слишком близко к правде. В гараже и в самом деле не было ни одной живой души — кроме Хендерсона. Он приволок туда скинутую оболочку души, которая некогда была живой. Мертвое тело, позаимствованное им для этой цели. Нам давно следовало об этом догадаться, несмотря на пуговицы и ботинки, которые легко подбросить. Тело слишком уж сгорело для живого человека, если вы понимаете, что я имею в виду. Конечно, несчастный случай, а уж такой пожар тем более едва ли сохранил бы что-нибудь кроме костей, но ведь там просто ничего не осталось. Должен признаться, я был далек от этой мысли, пока меня не навел на нее пастор, заявив, что готов похоронить Хендерсона на своем кладбище, поскольку если покойный носил шотландское имя, то скорее всего был пресвитерианцем и, как выразился мистер Маклин, земляком Нокса. Слова звенели в глубине сознания, но на первых порах не поддавались толкованию. И только вчера, перед тем как заснуть, я догадался. Как там в стишке?

Доктор Нокс скупал товар.

А делили весь навар

Бёрк и Хейр — тупой мясник

И ворюга-озорник[123].

Хендерсон был земляком того эдинбургского хирурга, который стяжал столь дурную славу во времена, когда похитители трупов выкапывали из могил тела для анатомических театров.

Копатель, хотя теперь его с полным правом можно назвать Гробокопателем, сразу обратил внимание на удобную близость погоста к месту действия и, когда разъезжал с пледами, провел там одну долгую ночь, при помощи своей жутковатой сноровки выкопав прах человека, который, согласно свидетельству на могильном камне, умер не так давно. Надо сказать, Хендерсон попал бы в дурацкое положение, если бы тот оказался одноногим. Потом, как следует полив все бензином, на пустынном, огороженном склоне он развел огонь, сжег останки и, набросав поверх пледы, увез их, прежде чем пастор и Макбрейн подоспели к месту предполагаемого пожара. Обугленный скелет он закопал в прибрежный песок у дороги, ведущей в Замок Грёз, прямо напротив южной оконечности острова. Сюда-то Копатель вернулся на следующую ночь вместе с Летеби и псевдокладом, упакованным в длинный, жутко неудобный сундук, который сам же и купил.

Ведь это Хендерсон, ты помнишь, Анджела, купил сундук; ему приглянулась форма, поскольку перед Гробокопателем стояла особая цель. Это Хендерсон сказал, что не умеет плавать, и спровадил Летеби на остров; это Хендерсон уговорил компаньона перетягивать лодку веревкой, а не грести на веслах. В результате он получил предлог целую вечность проторчать на берегу, в то время как Летеби, находившийся на острове, не мог его видеть. Летеби перед заплывом разделся, а ключ от сундука, как он сам сказал, лежал у него в кармане. Хендерсон достал ключ, вытряхнул все из сундука, выкопал из песка скелет — тот был недалеко — и засунул его в сундук вместо клада. Времени у него было в обрез, он даже заставил Летеби ждать; вот закапывать псевдоклад в то же место, где какое-то время лежал скелет, он мог уже не торопясь. Но все-таки в спешке упустил из виду табакерку, которую вчера нашла моя жена.

Так что Пэттерсон говорил чистую правду