Джо Алекс - Ты всего лишь Дьявол
— Несомненно! — сказал Джо, ибо хозяин умолк, как бы ожидая его согласия. Он повернулся к камню и посмотрел на отпечаток, который перед тем показал ему Ирвинг. — Но здесь отпечаток ноги, а вернее, копыта. Из того, что вы сказали, следует, что на камне скорее должен был остаться след дьявольской руки?
— Вот именно! — Ирвинг улыбнулся. — Я сам об этом думал. Оказывается, средневековье было не столь требовательным. Достаточно было самого факта наличия следа. А то, что даже Дьявол не кидал бы камни ногами, никому, кажется, не приходило в голову. Но сейчас не об этом идет речь, хотя даже из этой смешной мелочи можно сделать интересные исторические выводы.
— Я убежден, что вы правы, — Джо склонился над камнем.
Некоторое время он смотрел молча, и хотя был человеком отнюдь не суеверным и даже не верующим, ощутил мимолетную холодную дрожь. Оттиск дьявольского копыта, оставленный на камне много столетий назад в маленьком сельском храме, был абсолютно идентичен с оттиском, который он видел на экземпляре «Пигмалиона», найденном в комнате умершей Патриции Линч, и так же идентичен с оттиском на снимке, сделанном Александром Джилберном в Дьявольском гроте.
Некоторое время Джо стоял нагнувшись, не двигаясь. Потом выпрямился и посмотрел на хозяина.
— Значит, этот след очень похож на оттиски, найденные вами в гроте?
— Так, по крайней мере, мне кажется… — Эклстоун развел руками, — по-моему, у Джилберна есть снимки тех отпечатков. Можно было бы сравнить. Но этого не может быть. Если бы это оказалось так, я вынужден был бы поверить в шутку кого-либо из домашних. Никто, кроме них, не имеет сюда доступа. Кто-то должен был вначале сделать слепок из воска… Но ведь это не имеет никакого смысла… — Он внезапно просиял: — Если вас это действительно интересует, попробуйте разгадать эту загадку. Вы надолго приехали к нам?
— На несколько дней. Я остался бы дольше, но не хочу злоупотреблять гостеприимством сэра Александра…
— Чепуха! Я скажу ему, что с завтрашнего дня вы будете жить у нас. Надеюсь, что вы примете мое приглашение. Прошу вас, поверьте, что этим вы доставите мне огромное удовольствие. За последнее время я почти не выезжал отсюда, а откровенно говоря, люди, живущие сейчас в доме, делают невозможными какие-либо беседы. Может, я и ошибаюсь, но они, по всей вероятности, считают меня безвредным чудаком, так же, как я считаю их безвредными глупцами. Тогда как мы с вами вдвоем могли бы побеседовать о многом…
— Для меня это будет большая честь, — тихо сказал Джо, — если, конечно…
— Значит, вы согласны? Это замечательно! — Ирвинг просиял. — Я велю приготовить вам спальню прямо тут, рядом. А сейчас покажу вам остальные экспонаты.
Но он так никогда и не осуществил этого намерения, потому что раздался тихий стук в дверь, и она бесшумно отворилась. На пороге появилась та самая девушка, которую Джо встретил вчера вечером во время прогулки с сэром Александром. Даже одета она была в то же самое черное платье, только сейчас ее волосы украшал маленький белый накрахмаленный чепчик, а платье прикрывал такой же белый жесткий передник. Увидев Алекса, она покраснела и опустила глаза, но тотчас же подняла их и сказала:
— Завтрак ждет вас уже десять минут, сэр, и барышня очень просит обоих джентльменов сойти вниз.
— Да, конечно! Сейчас идем!
И взяв Алекса под руку, Ирвинг Эклстоун вместе с ним двинулся к двери.
Глава XIII
Мистер Коттон поднимает забрало
Во время ланча доктор Арчибальд Дюк и медсестра Агнес Стоун сидели за одним столом с остальными домочадцами. Но если доктор Дюк активно принимал участие в разговоре, Джо не заметил, чтобы мисс Стоун отозвалась хоть одним словом. Она спокойно ела, изредка поднимая глаза, а когда разговор становился для нее не очень интересным, опускала их, не пытаясь даже взглядом установить контакт с кем-либо. Вместо белоснежного халата она надела простое светло-голубое платье, которое было ей очень к лицу. Почти подсознательно Алекс констатировал, что хотя общее мнение о ее холодном совершенстве, пожалуй, справедливо, тем не менее, мисс Стоун отнюдь не робот, а девушка, которая по-своему хочет понравиться окружающим, используя присущую ей манеру спокойного и сдержанного поведения. Несколько раз она взглянула на часы и два раза тихонько вставала от стола и уходила в направлении террасы, вероятно, проверить, как себя чувствует ее подопечная.
Ланч проходил спокойно, а разговор так напоминал многие другие, которые ведутся в подобных случаях и в подобных местах, что если бы Ирвинг Эклстоун не задал своему гостю несколько деловых вопросов, касающихся демонологии, мозг Джо мог бы работать в полном отрыве от ситуации. Джоан, Николас, Кемпт и Джилберн обменивались за столом простыми, любезными, ничего не значащими фразами. Старый лакей и молодая горничная передвигались беззвучно за спинками кресел, негромко позвякивала посуда, а сквозь зарешеченные окна ярко светило солнце. Было тихо, спокойно и приятно.
Но в воздухе чувствовалось приближение грозы, а мозг Джо Алекса работал с необычайной даже для него быстротой. Джо не верил в то, что называется интуицией, но в эту минуту он ощущал вокруг и внутри себя все усиливающееся напряжение, причиной которого не были ни какой-либо факт, ни чьи-то слова, ни жесты или интонация. Просто он ощущал отчаянную необходимость действовать, но направления этого действия он не знал. Конечно, у него была теория, но она могла оказаться неверной… Могло быть много других решений. И каждое из них было вероятным, а объяснение могло прийти лишь после того, как совершится следующее преступление.
Джо обвел взглядом два ряда лиц, сидящих по обе стороны стола. Убийца, жертва, убийца, жертва… Кто из них убийца, а кто — жертва? А может, все это вместе взятое родилось лишь в уме Александра Джилберна, страдающего от боли потери, и было легко подхвачено скорым на логические спекуляции мозгом Алекса?.. Если бы! Но все указывало на то, что это не так.
Горничная Синди Роуленд поставила перед ним маленькую чашечку и что-то сказала вполголоса. Не прислушиваясь, он утвердительно кивнул головой. В этой комнате находился убийца Патриции Линч и его следующая жертва. А он, знаменитый Джо Алекс, спокойно сидел, ел шоколадный торт и был абсолютно беспомощным. Он тяжело вздохнул.
И в этот момент наступил совершенно неожиданный взрыв. Невольной его причиной оказался Томас Кемпт.
— Сегодня перед купанием я честно работал все утро, — сказал он, наклоняясь над столом в сторону Николаса Робинсона. — Я привез из Лондона проект и очень доволен, что сделал это. Совсем иначе работается, когда сознаешь, что в любую минуту можно отложить карандаш и угольник, чтобы окунуться в воду. А ты, Ник, написал что-нибудь сегодня?
— А!.. — Николас взмахнул рукой, в которой держал маленькую серебряную ложечку. — Совсем немного. Я сидел на берегу у ущелья и пытался понять, в чем же заключается красота этой Дьявольской скалы, потому что в ней действительно есть что-то дьявольское. Думаю, что я напишу это. Если картина удастся, я назову ее «Ад 1». Я собираюсь сделать целую серию таких вещей… — Он обратился к Джоан: — Ты понимаешь, чего я добиваюсь? Я хотел бы уловить дьявольское пространство и границу адских мук в нем. Конечно, без всяких тематических аналогий. Никто не сможет этого точно расшифровать. Но я буду знать, что думаю о своем Дьяволе. Тогда он станет моей исключительно частной собственностью… — Он рассмеялся. — Впрочем, трудно требовать, чтобы люди могли рассмотреть свои собственные представления о природе в моих картинах…
— Да. Очень трудно… — тихо пробормотал Ирвинг Эклстоун, который, услышав слово «Дьявол», начал прислушиваться к тому, что говорил его зять.
Алекс увидел, что светлая, посаженная на стройной шее головка Джоан быстро повернулась к Агнес Стоун, и услышал поспешный вопрос относительно здоровья старой леди. Но прежде чем медсестра успела ответить, Николас Робинсон с подозрительным спокойствием спросил:
— Что вы хотите сказать этим «очень трудно», славный отче моей красивой жены? Я был бы вам очень обязан за несколько пояснений, хотя меня интересует не столько Дьявол, сколько хорошая живопись, а об этом вы ведь не очень много знаете, как я успел заметить.
— Что я хочу сказать? — Ирвинг секунду раздумывал, и Джо заметил, что его серьезные, скрытые за стеклами глаза внезапно улыбнулись. — Ничего особенного. Просто я считаю, что такого рода трактовка темы вообще не подлежит дискуссии. Я охотно дам тебе как-нибудь несколько пояснений, мой мальчик, если ты, наконец, всерьез займешься живописью. Пока что все твои картины и так имеют много общего с Дьяволом. Если ты учтешь, что он тот, кто путает людские пути и мысли, тебе наверняка удастся его выразить. Когда-то кто-то назвал его «властителем мрачного хаоса», и сам не знаю почему, но это определение часто приходило мне в голову, когда я смотрел на твои полотна. Несмотря на это, я предполагаю, что эта мистификация должна принести тебе славу. Люди простые, небольшого ума, обычно презирают то, что они в состоянии легко понять. Необходимо большое мужество, чтобы назвать своим именем бессмыслицу, когда она скрыта под словом «современное искусство». Но быть может, я просто ошибаюсь. Действительно, я не так уж много знаю о том, что ты достаточно произвольно именуешь «хорошей живописью», — он рассмеялся. — Вероятно, я очень неприятный старик. Но возраст тоже имеет некоторые плюсы: он позволяет без боязни высказывать свои взгляды.
