Агата Кристи - После похорон
Мод говорила своим обычным решительным тоном:
— По всей вероятности, ей стало плохо ночью и она спустилась, чтобы позвонить врачу. Потом у нее закружилась голова, и она упала. Это единственное разумное объяснение.
Открылась дверь, и в комнату вошла нахмуренная Розамунд.
— Никак не могу найти эти восковые цветы, — пожаловалась она. — Ну те, что были на малахитовом столике в день похорон дяди Ричарда. — Она устремила обвиняющий взгляд на Сьюзен:
— Ты их случайно не брала?
— Конечно, нет! Побойся бога, Розамунд, как можно думать о каких-то малахитовых столах, когда бедную тетю Элен отвезли в больницу с сотрясением мозга?
— А почему бы мне об этом не думать? Для тети Элен мы все равно ничего не можем сделать, а нам с Майклом обязательно нужно вернуться завтра в Лондон. Но сначала я хочу еще раз взглянуть на эти цветы. Интересно, куда они девались, может, Лэнскомб знает?
Тут как раз вошел Лэнскомб и в ответ на расспросы Розамунд сказал:
— Кажется, миссис Лео как-то повредила их, мэм. Она собиралась заказать для них новое стекло, а сейчас они, наверное, в шкафу под лестницей, куда мы прячем все, что нуждается в починке.
— Я пойду и взгляну сама. Майкл, прелесть моя, проводи меня. После того, что случилось с тетей Элен, я не хочу забираться одна в темные углы.
Все смотрели на нее, пораженные. Наконец Мод спросила своим низким голосом:
— Что ты хочешь этим сказать, Розамунд?
— Ну, кто-то ведь треснул ее сзади по голове, правда?
Выслушав одновременные протестующие возгласы Грегори и Джорджа, она невозмутимо продолжала:
— Конечно, так оно и было. Все одно к одному: детектив в доме, дядю Ричарда отравили, тетку Кору зарубили топором, мисс Джилкрист прислали отравленный пирог, а теперь вот тетю Элен оглушили сзади. Помяните мое слово, так вот нас всех прикончат одного за другим, а тот, кто останется в живых, тот и есть неуловимый убийца. Но меня-то не убьют.
— А зачем кому-то убивать тебя, прелестная Розамунд? — добродушно поинтересовался Джордж.
— Затем, что я слишком много знаю, конечно.
— Что ты знаешь? — раздались почти в унисон голоса Грегори Бэнкса и Мод Эбернети.
Розамунд одарила их своей ангельской и неопределенной улыбкой.
— Вам до смерти хочется узнать, правда? Пошли, Майкл.
Глава двадцать вторая
В одиннадцать часов утра Эркюль попросил всех собраться в библиотеке. Явились все, и Пуаро обратился к присутствующим с небольшой речью:
— Вчера вечером миссис Шейн сообщила вам, что я частный детектив. Это так. Кроме того, я старый друг мистера Энтуисла.
— Вот, значит, где собака зарыта!
— Можете называть это и так, мистер Кроссфилд. Продолжаю: мистер Энтуисл был весьма расстроен кончиной мистера Эбернети, с которым дружил много лет. Особенно его встревожили слова, сказанные здесь, в этой комнате, после похорон сестрой покойного миссис Ланскене. Еще большую тревогу вызвали у него обстоятельства смерти самой миссис Ланскене. Он хотел одного: удостовериться, что тут лишь простое совпадение по времени, иными словами, удостовериться в том, что Ричард Эбернети умер естественной смертью. С этой целью он поручил мне произвести необходимое расследование.
Пауза.
— Я выполнил его просьбу.
Снова пауза. Эркюль Пуаро откинул голову назад:
— В результате этого расследования я пришел к выводу, который, несомненно, обрадует всех вас, а именно: нет абсолютно никаких оснований думать, что мистер Эбернети погиб насильственной смертью. Ничто не свидетельствует о том, что он был убит!
Триумфально воздев руки вверх, Пуаро лучезарно улыбался.
— Это хорошее известие, не правда ли?
Его аудитория явно так не считала. В устремленных на Пуаро глазах всех, за исключением одного человека, по-прежнему тлели сомнения и недоверие.
Исключением был Тимоти Эбернети, энергично кивавший головой в знак согласия:
— Конечно, Ричарда никто не убивал! Не понимаю, как можно было поверить в такую чепуху. Просто Кора снова принялась за свои фокусы. Хотела вас попугать. Наверное, решила, что это будет удачная шутка. Хотя она и моя сестра, но должен сказать, что она, бедняжка, всегда была малость не в своем уме. Ну, что же, мистер, как вас, я рад, что вы пришли к правильному выводу, хотя, по-моему, Энтуисл тут слишком много на себя взял. В конце концов, если семейство было уверено, что все в порядке…
— Но семейство не было уверено, дядя Тимоти!
— Что такое? — Тимоти сердито уставился на Розамунд из-под кустистых бровей.
— Мы вовсе не были в этом уверены. А как насчет тети Элен сегодня утром?
— Чепуха! — оборвала ее Мод. — Элен почувствовала себя плохо, спустилась вниз, позвонила доктору, а потом…
— Но она вовсе не звонила доктору, — настаивала Розамунд, — я спрашивала у него.
— Тогда кому же она звонила? — Голос Сьюзен звучал напряженно.
— Не знаю. — По лицу Розамунд скользнула тень досады. — Но можешь быть уверена, я обязательно узнаю.
Эркюль Пуаро обосновался в беседке, выстроенной в викторианском стиле. Он извлек свои внушительные карманные часы и положил их на стол перед собой.
Пуаро объявил, что уезжает двенадцатичасовым поездом. До отъезда еще оставалось время.
Беседка просматривалась из большинства окон дома. Безусловно, вскоре кто-нибудь появится, и, быть может, даже не един.
Он ждал — а над его головой паук, притаившись в паутине, поджидал неосторожную муху.
Первой явилась мисс Джилкрист. Она говорила не очень связно и явно нервничала.
— О мсье Понталье, простите, я никак не могу запомнить ваше другое имя. Я решила прийти и поговорить с вами, хотя мне это так неприятно. Но я чувствую, что это мой долг после того, что случилось сегодня утром с бедной миссис Лео. Но мне, право же, так не хочется… Она была так добра, нашла мне место у миссис Тимоти и все такое. Вот почему я не хочу показаться неблагодарной. Она столько для меня сделала: подарила мне ондатровый жакет миссис Ланскене — он сидит прекрасно, и сразу даже не заметишь, что мех чуточку вытерся, — а когда я хотела вернуть аметистовую брошь, она не взяла…
— Вы, я полагаю, — мягко сказал Пуаро, — имеете в виду миссис Бэнкс?
— Да, видите ли… я… — Она умоляюще посмотрела на него и наконец, решившись, выговорила, словно в холодную воду бросилась:
— Я подслушивала… В тот день, когда мистер Эбернети приехал навестить свою сестру. Понимаете, мне было так интересно. Когда не имеешь собственной семьи или друзей, естественно, начинаешь интересоваться жизнью других, особенно если они живут бок о бок с тобой.
— Разумеется, это вполне естественно, — подбодрил ее Пуаро.
— Я знаю, что подслушивать некрасиво, но я… Короче говоря, я слышала, как он сказал ей что-то вроде: «С Тимоти разговаривать бесполезно. Но я подумал, что стоит, пожалуй, поделиться с тобой, Кора. И хотя ты всегда любила разыгрывать из себя простушку, на самом деле здравого смысла у тебя более чем достаточно. Итак, что бы сделала ты на моем месте?» Я не совсем расслышала, что сказала миссис Ланскене, но уловила слово «полиция», и тогда мистер Эбернети вроде бы рассердился и произнес очень громко: «Не забывай, что речь идет о моей родной племяннице». Тут на кухне что-то убежало, и мне пришлось поспешить туда, а когда я вернулась, они говорили уже о другом. Но я не хотела об этом рассказывать, и, я уверена, миссис Ланскене тоже предпочла бы, чтобы я промолчала! Но после этого случая с миссис Лео…
О мсье, даже вы, кажется, думаете, что это просто совпадение. Но это не так! Пуаро с улыбкой сказал:
— Да, это не совпадение. Благодарю вас, мисс Джилкрист, вы очень помогли мне.
Пуаро, надеясь, что ему удастся выслушать и другие доверительные признания, поспешил отделаться от мисс Джилкрист, что удалось ему не без некоторого труда
Инстинкт не обманул его. Не успела мисс Джилкрист удалиться, как в беседку буквально ворвался Грегори Бэнкс
— Наконец-то! — воскликнул он. — Я уж думал, эта идиотка никогда не уйдет. Я пришел сказать, что вы не правы во всем, что говорили сегодня утром. Ричард Эбернети был убит. Я убил его.
Эркюль Пуаро не выразил ни малейшего удивления.
— Значит, вы убили его? Как?
— Мне это было нетрудно. Я мог свободно раздобыть до двадцати веществ, способных отправить его на тот свет. Труднее было придумать, как заставить его принять яд, но я и с этим справился. При этом мне даже не было необходимости находиться здесь в тот момент.
— Умно.
— Да, — Грегори с горделивой скромностью потупил взор, — льщу себя надеждой, что это было придумано оригинально.
Пуаро спросил с интересом:
— А почему вы убили его? Из-за денег, которые должны были перейти к вашей жене?
Грегори был возмущен:
— Нет, конечно, нет! Это он, Ричард Эбернети, думал, будто я женился на Сьюзен из-за ее денег. Он гордился и восхищался ею, но презирал меня. Я, видите ли, не так одевался, не так говорил! Он насмехался надо мной, не в лицо, конечно, внешне он всегда был очень любезен. Но я знаю, что я ему не нравился.
