Рекс Стаут - Только через мой труп
Вульф сложил руки на необъятном пузе.
– Что с ней случилось?
– С ней-то? Ничего.
– Ты её ударил?
– Нет.
– Не будь ослом. Ты не стал бы приносить на спине женщину и класть её прямо на ковер, если бы с ней ничего не случилось. Она без сознания?
– Не думаю. Насколько я понимаю, она разыгрывает из себя мертвецки пьяную. Но мне кажется, что она притворяется. Я разыскал её в любовном гнездышке, свитом в мансарде на Мэдисон-авеню. Барретт предоставляет гнездышку мебель, а Белинда Рид обеспечивает любовь. Такие дела. Зорка была там гостьей Белинды. Кстати, Зорка категорически отрицает, что звонила сюда, и отказывалась ехать. Мне пришлось позвонить Кремеру, чтобы надавить на них, и это подействовало. Держу пари, что она внимательно слушает, что мы говорим. Как бы она не задохнулась тут в своей шубейке.
Я нагнулся, расстегнул норковую шубку и распахнул её. Вульф встал из-за стола, протопал к Зорке и остановился, хмуро разглядывая её.
– Она без чулок.
– Вы правы.
– А что это на ней такое? Платье?
– О, нет. Скорее халат для расслабухи.
– Ты считаешь, что она притворяется?
– Уверен.
– Что ж… – Он повернулся и крикнул: – Фриц!
Фриц не заставил себя долго ждать.
– Принеси дюжину кубиков льда, – приказал Вульф.
Я склонился над пациенткой и пощупал её пульс, потом приподнял верхнее веко, вгляделся в радужную оболочку глаза и возвестил, что все нормально опыт можно проводить. Вульф посмотрел на меня и сурово кивнул. Фриц принес чашку с кубиками, и Вульф велел, чтобы он отдал чашку мне. Я взял один кубик и положил на щеку Зорке, но он соскользнул вниз. Я подобрал его и аккуратно положил в ямку у основания шеи, где ему лежалось вполне уютно. Потом я осторожно, но твердо приподнял её руку, положил ещё один кусочек льда в подмышечную впадину, опустил руку и крепко прижал.
Реакция последовала столь бурная и неожиданная, что я даже опрокинул чашку, и остальные кубики рассыпались по ковру. Зорка вскочила, едва не сбив меня с ног, да и сам Вульф еле успел отпрянуть, не то и его могла бы постичь та же участь. Зорка судорожно дернулась, и злополучный кубик вывалился из-под халата на пол. Она ошалело огляделась по сторонам, высмотрела кресло и плюхнулась в него.
– Что… что… – забормотала она.
– Вы неверно вжились в образ, – сказал я. – Нужно было спросить: «Где я?»
Зорка глухо застонала и обхватила руками голову. Вульф, подождав, пока Фриц собрал все кубики, вернулся к своему креслу и грузно сел. С минуту понаблюдав за Зоркой, он не выдержал и обратился ко мне:
– И что я, по-твоему, должен с ней делать? – брюзгливо спросил он.
– Понятия не имею. Вы же хотели её видеть.
– Но не в таком виде.
– Отошлите её домой, – посоветовал я. И тут же спохватился. – Только в такси.
– Мы не можем отослать её домой. Ее разыскивает полиция, и у её двери наверняка выставлена охрана. Не говоря уж о том, что я должен поговорить с ней первым.
– Пожалуйста – говорите.
– Я должен задать ей несколько вопросов. Она в здравом уме?
– Пожалуй, да. Но я сомневаюсь, чтобы она вам вразумительно ответила со льдом или без оного.
Он посмотрел на неё в упор.
– Мадам Зорка, я – Ниро Вульф. Я хотел бы кое-что обсудить с вами. Когда вы были в Югославии в последний раз?
Не отнимая ладоней от лица, она помотала головой, застонала и пробормотала что-то ещё более неразборчивое, чем «грибблзук абгрындл».
– Послушайте, мадам, – терпеливо продолжил Вульф. – Я вам сочувствую, но вопрос у меня очень простой.
И тут он выпалил пару фраз на непонятном языке, которые, возможно, имели какой-то смысл для Зорки, но никак не для меня. Но Зорка даже ухом не повела.
– Вы не понимаете по сербско-хорватски? – спросил Вульф.
– Нет, – буркнула она. – Этот я не понимай.
Вульф бился с ней целый час. Когда он что-то вбивал себе в голову, его упорство не уступало его весу. Я исписал почти весь блокнот, но на сотне страничек не набралось бы и строчки полезных сведений. Например, Вульфу так и не удалось выяснить, была ли она хоть раз в Югославии, откуда у неё такое странное имя Зорка, где она появилась на свет, и даже вообще – появилась ли. Более или менее достоверно удалось установить одно – как-то раз Зорка провела по меньшей мере одну ночь в каком-то парижском отеле. И еще: в тот же самый год с помощью иностранного капитала ей удалось открыть мастерскую в Нью-Йорке на втором этаже отеля «Черчилль». А также несколько мелочей: её родной язык был не сербско-хорватский, ни с Нийей Тормик, ни с Карлой Лофхен она не дружила, с Перси Ладлоу была знакома лишь шапочно, а уроки фехтования брала только для того, чтобы не полнеть. Вот и все. Вульфу, правда, удалось вытянуть из неё признание, что она звонила к нам в контору, но торжествовать ему не пришлось: она не могла вспомнить ни слова из разговора! Ни единого слова!
В двадцать минут пятого Вульф со вздохом поднялся с кресла и сказал мне:
– Уложи её спать в Южной комнате, над моей спальней, и запри на ключ.
Зорка тоже встала, оперлась рукой о край его письменного стола и провозгласила:
– Я хочу домой.
– Дома вас ждет полиция. Как я уже вам говорил, я сообщил им о вашем телефонном звонке. Они увезут вас в участок и будут куда настойчивее, чем я. Итак?
– Хорошо, – простонала она.
– Спокойной ночи, мадам. Спокойной ночи, Арчи.
Вульф, тяжело ступая, протопал в прихожую к лифту. Тащить Зорку вверх я не собирался, поэтому взбежал по лестнице, зашел в лифт, на котором вознесся Вульф, спустился в прихожую и отвез гостью в Южную комнату. Полусонный и недовольный Фриц проверил, застлана ли постель, развесил полотенца, разложил туалетные принадлежности и поставил в вазочку наши фирменные орхидеи – каттлеи из вазы со стола Вульфа. Пусть Зорка не захватила с собой ночную рубашку, тапочки и зубную щетку, но зато могла вдоволь понаслаждаться орхидеями. Фриц отвернул одеяло, и я усадил Зорку на край кровати.
– Бедненькая, – покачал головой Фриц.
– Угу, – буркнул я. Потом спросил Зорку:
– Может, вам помочь – с шубкой или ещё как-нибудь?
Она помотала головой.
– Окно открыть?
Тот же ответ. Мы оставили её в покое и вышли. Я запер дверь снаружи и положил ключ в карман. Когда я, наконец, улегся в собственную постель, было уже без десяти пять, и в окно уныло скребся тусклый ноябрьский рассвет.
В восемь утра, умытый и одетый, но невыспавшийся и злой, я потащил Зорке поднос с кофейником. Когда на мой третий и самый громкий звук никто не отозвался, я отомкнул дверь и вошел. Зорки и след простыл. Постель была в том же виде, в каком её оставил Фриц. Окно с левой стороны, выходящее к пожарной лестнице, было поднято до самого верха.
Глава 12
Я спустился на этаж ниже, постучался в дверь спальни Вульфа и вошел. Он восседал в постели, подложив под спину три подушки и готовый наброситься на поднос с завтраком, который покоился на холме, покрытом черной шелковой простыней. Апельсиновый сок, яйца au beurre noir[6], два ломтя копченого окорока, мелко нарезанная жареная картошка, горячие золотистые пышки с черникой и кофейник с дымящимся шоколадом неплохое начало дня, да?
Увидев меня, Вульф рявкнул:
– Я ещё не поел!
– Я тоже, – грустно признался я. – И на душе у меня скребут кошки, поэтому давайте будем терпимее. Я только что относил нашей гостье кофе…
– Как она?
– Не знаю.
– Она спит?
– Не знаю.
– Какого дьявола…
– Я хотел вам сказать, но вы перебили. Как всегда. Прошу больше не перебивать. Она исчезла. Спать даже не ложилась. Она вылезла из окна, спустилась по пожарной лестнице и, судя по всему, выбралась на Тридцать четвертую улицу через проходные дворы, которыми и мы с вами иногда пользуемся. Поскольку она спускалась по пожарной лестнице, она должна была миновать ваше окно, – я указал, – да ещё почти на рассвете.
– Я спал.
– Я так и подумал. Хотя лелеял надежду, что, когда в доме женщина, которая к тому же может оказаться убийцей, вы не сомкнете глаз, чтобы бдительно…
– Замолчи.
Вульф отпил немного апельсинового сока, с полминуты хмуро таращился на меня, потом отпил еще.
– Позвони мистеру Кремеру. Расскажи все без утайки.
– Включая путешествие в любовное гнездышко?
Вульф поморщился.
– Не пользуйся такими выражениями, когда я ещё не успел позавтракать. Расскажешь ему все про мадам Зорку, мистера Барретта и мисс Рид, кроме моей угрозы мистеру Барретту.
– По поводу боснийских лесов?
– Эту тему вообще не затрагивай. Если ему потребуется письменное изложение моей беседы с мадам Зоркой, ублажи его – пусть потешится. У него достаточно сил, чтобы выяснить подноготную этих людей и разыскать мадам Зорку. Если он захочет меня видеть, пусть придет в одиннадцать.
