Эрл Гарднер - Дело о ледяных руках
Судья Майлз хмуро и недовольно посмотрел на Мейсона.
– Ваша честь, – произнес Мейсон с приличной случаю скромностью, – пусть теперь будет повторно зачитан заданный свидетелю вопрос.
– Итак, где вы взяли эту стодолларовую купюру? – вновь прозвучал вопрос.
– Вы поняли вопрос? – спросил судья Майлз.
– Да, сэр.
– Отвечайте.
Родни Бенкс посмотрел на Гилмора:
– Я должен отвечать?
– Да, вы должны, так постановил суд. Вы же слышали, вам пожалована неприкосновенность.
– Я взял эти сто долларов у Марвина Фремона после того, как убил его.
– Что?! – вскричал Гамильтон Бергер, вскакивая на ноги.
Родни Бенкс как воды в рот набрал.
Джарвис Гилмор самодовольно улыбнулся, слегка поклонившись в сторону разгневанного окружного прокурора.
– Я попрошу перечитать этот ответ, – заявил Перри Мейсон. – Я не только хочу убедиться, что он внесен в протокол, но желаю быть уверенным, что я его правильно понял и что присяжные поняли его так же, как и я.
– Одну минуту! – закричал Гамильтон Бергер. – Я хочу, чтобы этот ответ был изъят из протокола. Это не ответ!.. Вернее, это неправильный ответ… Свидетель взял деньги у сестры и теперь себя оговаривает, чтобы дать ей шанс выкарабкаться.
– Если суд мне позволит, – встал Перри Мейсон, – я бы отнес это замечание окружного прокурора к разряду поступков, наносящих ущерб судебному разбирательству. В присутствии присяжных заседателей окружной прокурор торжественно заявляет о факте, который не доказан.
– Именно так, – раздраженно поддержал это заявление судья. – Присяжные не должны принимать во внимание это заявление окружного прокурора как бездоказательное. Случай неправомерного поведения налицо. Я предостерегаю присяжных заседателей и прошу их не обращать внимания на это заявление.
– Если позволит суд, – продолжал Мейсон, – я попрошу все-таки перечитать в протоколе ответ свидетеля, чтобы убедиться, что он занесен туда и я его правильно понял.
– Протестую против повторного чтения! – заявил Гамильтон Бергер. – Это… этим должна заняться конфликтная комиссия коллегии адвокатов, только она может принять дисциплинарные меры. Эти адвокаты, явно предвидя, что я имел в виду, передернули карты таким образом… Это противоречит здравому смыслу!
– Если я правильно понял, – снова заговорил Мейсон, – то теперь окружной прокурор возражает против повторного прочтения части судебного документа?
– Я требую изъятия ответа свидетеля, требую, чтобы это было сделано до прочтения, – повторил Гамильтон Бергер.
– Создалась абсолютно невозможная ситуация, – заявил судья Майлз. – Я могу понять окружного прокурора, который был застигнут врасплох признанием свидетеля. Но, как уже упоминалось на предварительном заседании, гарантия неприкосновенности предоставлена в печатной форме, точно так же, как в печатной форме имеется заявление, что свидетелю гарантируется неприкосновенность при любом совершенном им преступлении, которое может быть раскрыто в процессе ответа на задаваемый вопрос и в котором свидетель в том или ином виде принимал участие.
– Если позволит суд, могу я снова ходатайствовать о повторном чтении вопроса к свидетелю и его ответа?
Судья Майлз бросил взгляд на Мейсона и ухмыляющегося Джарвиса Гилмора и с раздражением приказал стенографисту:
– Прочтите ответ на вопрос! Нет, прочтите и вопрос, и ответ!
Стенографист прочел вопрос:
– «Послушайте, где вы взяли стодолларовую купюру?»
Потом, перевернув страницу стенографического блокнота, прочел:
– Ответ был: «Я взял эту стодолларовую купюру у убитого мной Марвина Фремона… у Марвина Фремона после того, как я его убил».
– Спасибо! И опять перед нами вопрос неправомерного поведения окружного прокурора и его неправомочных заявлений присяжным заседателям по поводу фактов, отсутствующих в свидетельских показаниях, – заявил Мейсон.
– Это уже повторно рассматривается вопрос о неправомерном поведении, – констатировал судья Майлз. – Я предупреждал окружного прокурора, что это не совсем обычная процедура, поэтому желательно было, чтобы он держал в узде свой гнев и вспыльчивость, сохраняя хладнокровие. И снова я не могу не предостеречь присяжных заседателей и прошу их не обращать внимания ни на какие заявления обвинения, пока эти заявления не подтверждаются фактами, то есть свидетельствами. Мистер Мейсон, вы хотите заявить, что в ходе судебного процесса допущены нарушения закона?
– Нет, ваша честь, я хотел бы просить суд предупредить окружного прокурора, чтобы он больше не делал подобных заявлений, не подкрепленных свидетельскими показаниями, и одновременно предостеречь присяжных заседателей от рассмотрения уже сделанных им заявлений.
Судья Майлз внимательно выслушал предложение Мейсона.
– Может быть, все-таки кем-то будет заявлено, что в ходе судебного разбирательства допущены нарушения закона? – с надеждой в голосе произнес Гамильтон Бергер.
– Я думаю, что, раз дело было отдано на рассмотрение суду присяжных, обвиняемая имеет право на оправдательный вердикт, полученный из рук тех же присяжных заседателей, – ответил Мейсон.
– Я обвиняю данного свидетеля в даче ложных показаний под присягой! – взорвался Гамильтон Бергер.
– И вот опять… Если мне позволит суд, то смею заметить, что мы стали свидетелями неправомерного поведения окружного прокурора, использующего свое служебное положение, применяющего метод запугивания свидетеля и дискредитации данных им в суде показаний, – заявил Мейсон.
Судья едва заметно усмехнулся.
– Мне не кажется, – сказал он, – что свидетеля запугивают. Однако стоит опять напомнить окружному прокурору, что это – уголовный процесс, что в нем участвуют присяжные заседатели, а возникшая ситуация хотя и беспрецедентна сама по себе, но является все-таки результатом действий обвинителя.
– Документы показывают, что свидетелю была предоставлена неприкосновенность, что свидетель ответил на вопрос и что ответ на вопрос выявил преступление. Итак, господин обвинитель, у вас есть еще вопросы к свидетелю?
– Безусловно, есть! – прокричал Гамильтон Бергер.
– Мне кажется, что будет лучше, если суд возьмет пятнадцатиминутный перерыв, позволив адвокатам обеих сторон восстановить эмоциональное равновесие и адаптироваться к этому новому повороту дела. Итак, суд удаляется на пятнадцатиминутный перерыв и просит присяжных не обсуждать между собой процесс, а также не позволять никому обсуждать его в своем присутствии.
Едва судья Майлз покинул свое место, как разгневанный Гамильтон Бергер бросился в тот конец зала заседаний, где сидела защита.
– Это вам даром не пройдет! – закричал он Гилмору. – Я заставлю вас предстать перед Большим жюри, именно так, не перед конфликтной комиссией, не перед коллегией адвокатов, а перед Большим жюри! Я сделаю все, чтобы вы были преданы суду по обвинению в преступном заговоре лжесвидетельства и как соучастник в деле об убийстве. Вы знаете так же хорошо, как и я, что этот молодой человек взял деньги у своей сестры! А вы поставили меня в положение, когда я предоставил ему статус неприкосновенности при ответе на основной вопрос! Это вы, Гилмор, так все подстроили, что его ответ на этот вопрос отбросил меня на нулевые позиции, и я проиграл дело!
– Давайте, действуйте! Поставьте меня перед Большим жюри, – закивал Гилмор. – Обвините Родни в лжесвидетельстве. Для того чтобы доказать это, вам придется сначала доказать, что он не убивал Фремона. Это была бы великолепная сцена в зале суда! Окружной прокурор графства старается доказать, что человек не убивал, что он невиновен, а тот, в свою очередь, настаивает, что он виновен. Я просто не могу дождаться подобного шоу!
– Это правда? Вы будете доказывать, что Родни Бенкс невиновен? – спросил Бергера один из репортеров.
В ярости Бергер повернулся в сторону дотошного газетчика, и в тот же момент засверкали вспышки десятка фоторепортеров. Один из них тотчас кинулся вон из зала с сенсационной пленкой, запечатлевшей окружного прокурора, потерявшего контроль над собой.
– Умерьте свой гнев, Гамильтон, – успокаивал его Мейсон. – Зачем вы выставляете напоказ свои чувства, ведь это ни к чему хорошему не приведет.
Глубоко вздохнув, Бергер сказал:
– Я никак не ожидал от вас, Мейсон, подобного поведения.
– Со своей стороны… я не сделал ничего плохого, – ответил Мейсон. – Вы сами угодили в расставленную ловушку, а теперь хотите, чтобы она захлопнулась? Или желаете выбраться из нее и продолжить слушание дела? Думаю, что смогу помочь, если вы намерены бороться.
– Больше нет никакого дела, – обреченно ответил Бергер.
Приблизившись, Мейсон взял окружного прокурора под руку:
– Если вы будете продолжать рассуждать подобным образом, то вашей карьере придет конец. Не падайте духом, вернитесь на землю!
