Николае Штефэнеску - Загадка архива
Увидев в комнате чужого человека, он удивился, но не проронил ни слова. Бегло взглянув на Ану, он подошёл к изголовью старухи, вынул из-под одеяла её руку и стал считать пульс, сверяясь с огромными карманными часами. Старуха смотрела на него молча. Доктор опустил часы в карман, прокашлялся и обратился к Ане:
— Она заговорила?
— Нет! — покачала головой Ана.
— Вот уже два дня так лежит… Он обратился к старухе: — Ну как дела, Аспазия? Дождёшься меня или уйдёшь одна?
Мрачная шутка ужаснула Ану.
Доктор засмеялся. Хриплый смех перешёл в кашель заядлого курильщика.
— Вы ей родственница? — спросил он девушку.
— Нет! — ответила Ана движением головой. И вдруг ужаснулась. К чему эта немая игра? — Нет! — сказала она громко. И потом тише: — Она очень больна?..
— Ей почти семьдесят пять лет, — ответил доктор.
— И она живёт так… одна?..
— А с кем ей ещё жить? Она дошла до такого момента, когда человеку больше ничего не надо. Никого и ничего… Доктор потёр руки. — Вот так…
На мгновение он застыл, словно прислушиваясь к чему-то — к какому-то шуму, идущему издалека. Он словно забыл, что живёт, что существует, что пришёл к больной, в эту комнату, похожую на склад комиссионного магазина.
Потом вздрогнул, огляделся и, наконец, взглянул на Ану.
— Вот так… — сказал он снова и, уже живее, добавил: — Я прихожу сюда дважды в день… Время от времени забегает моя жена, чтобы посидеть с ней… А вы откуда?
— Я из поликлиники.
— Прекрасно… прекрасно!.. — пробормотал старик. — Как она вас встретила?
— Без единого слова.
— Она умеет принимать молча! — воскликнул старик и снова обратился к женщине: — Не правда ли, Аспазия? Если бы ты не хотела, ты выставила бы её одним-единственным взглядом! Не правда ли?
Старуха снова улыбнулась? Или это лишь показалось Ане…
— Не сегодня-завтра приедет её дочь из Греции… — сообщил Ане старик. — Если бы Аспазия уехала тогда с ней, теперь она не была бы одинока, как оторвавшийся от дерева листок… Но она не захотела… Мол, останется там, где похоронен Пападат… Хм… Вот так… Значит вы из поликлиники?
— Да, — кивнула Ана.
— Стало быть, вы ей понравились, — решил доктор и посмотрел на девушку испытующе, словно хотел понять причину, по которой мадам Пападат приняла эту незнакомку. Было бы неплохо, если бы вы прислали сиделку…
— Да, я скажу в поликлинике… — прошептала Ана.
Доктор снова огляделся.
— Это вы здесь прибрали?
Ана снова кивнула.
— Хорошо… хоть немного похоже на человеческое жильё… Надеюсь, к чаше вы не прикасались? — добавил он, показывая на серебряную чашу, красовавшуюся на шкафу.
— Нет… не прикасалась! — с удивлением ответила Ана.
— Если бы вы прикоснулись к чаше, она бы вас выгнала. Наверняка! — снова хрипло засмеялся старик. И обратился к старухе: — Не правда ли, Аспазия?
Старуха смотрела на него широко открытыми глазами.
— Без всяких разговоров, выгнала бы да и только, — повторил с тем же смехом старик… — Грек выиграл её на скачках. У него был чистокровный скакун по имени Белла… И опять к старухе:
— Помнишь, Аспазия?
Имя коня, принёсшего старику серебряную чашу, напомнило Ане, что она пришла сюда с определённой целью. Конечно, о расспросах не могло быть и речи…
— Надо идти, — решила она и, подойдя к старухе, погладила её лоб: — До свидания… и… поправляйтесь!
— Приходите ещё, — предложил ей старик. — Раз она вас приняла, приходите ещё…
Ана вышла. Из цветочного магазина на углу она позвонила Эмилю, ждавшему вестей у себя в кабинете.
— Ну, что нового? — спросил он.
— Прошу тебя даже не заговаривать со мной об этом, — попросила Ана.
Эмиль понял.
— И ещё прошу: устрой, чтобы к ней прислали врача и сиделку. Позвони, куда следует… Ну, ты сам знаешь…
— Она больна? — поинтересовался Эмиль.
— Ей почти семьдесят пять лет! — Ана с удивлением заметила, что ответила теми же словами, которые сказал старик-доктор.
— Я думаю поехать в Плоешть… к Паулю Михэйляну… Поедем вместе? — робко предложил Эмиль, чувствуя, что визит к старухе произвёл на девушку слишком сильное впечатление.
— Нет… не обижайся. Сегодня у меня выходной! — попыталась пошутить Ана. — Завтра поговорим… Хорошо?
— Хорошо.
Ана вышла из магазина. Но тут же, передумав, вернулась, купила красную розу из цветников Леордень и прикрепила её к отвороту своего пальто.
На улице по-прежнему сияло солнце.
А в ушах у Аны звучали слова доктора — может быть, ещё более старого и больного, чем его подопечная:
— Ну, как дела, Аспазия? Дождёшься меня или уйдёшь одна?
Беседа с первым следователем
Чёрный «мерседес» со скоростью ста двадцати километров в час вёз Эмиля в Брази. Шофёр уже несколько раз пытался завязать с ним разговор. Он даже рассказал ему последний анекдот про олтян — что-то вроде армянского — но всё напрасно. Даже описание «профессиональной» новинки не произвело на его собеседника никакого впечатления. Наконец, шофёр замолчал.
Эмилю было не по себе, так как пришлось поехать без Аны.
Он понимал, что в доме Пападат произошло что-то, огорчившее девушку. Пожилая женщина — конечно, больная, конечно, при смерти, конечно… И всё же — всю правду он угадать не мог, потому что не мог и представить себе атмосферы этой странной квартиры, расположенной в здании бывшей гостиницы «Флорида». А Ана, конечно, никогда об этом не заговорит…
Мощный мотор незаметно проглотил немалое расстояние.
— Вы выйдете здесь? — голос шофёра заставил Эмиля опомниться. Он увидел, что они уже подъехали к нефтеперегонному комбинату.
— Да, здесь.
— Подождать вас?
— Нет! — последовал новый ответ. — Я найду какую-нибудь попутную машину…
Шофёр пожал плечами и снова завёл мотор.
Эмиль предъявил сторожу удостоверение и проник в помещение комбината.
Вначале он решил просто погулять по лабиринту из блестящих труб, чтобы выиграть время и привести в порядок свои мысли.
В отчёте, которым заключалось досье, бывший следователь писал:
«…Факты, доказывающие преступление и, следовательно, существование убийцы, следующие:
1. Две чашечки кофе, свидетельствующие о том, что в этот поздний час у Беллы Кони был посетитель. Неизвестный не оставил следов и проявил предосторожность, стерев отпечатки своих пальцев как на чашке и стакане с водой, так и на других предметах, к которым он мог прикасаться. Конечно, уничтожая отпечатки, неизвестный не собирался наводить на мысль о самоубийстве. Доказательство — наличие чашки и стакана, из которых он пил во время разговора с Беллой. Он хотел лишь уничтожить следы, которые могли привести к нему.
2. Следы на подоконнике и во дворе дома подтверждают показания свидетеля, утверждающего, что он видел, как кто-то вышел из этого дома после часа ночи. Кому принадлежат следы, установить не удалось.
3. Лёгкое ранение на правой руке, в которой жертва держала револьвер, замеченное во время вскрытия, можно интерпретировать как результат недолгой и не слишком жестокой схватки. Но с уверенностью говорить об этом нельзя.
4. Той же причиной можно объяснить и очень чёткие отпечатки пальцев жертвы на ручке револьвера. Можно предположить, что убийца крепко держал руку жертвы, направляя дуло револьвера ей в грудь. Кстати, судебно-медицинская экспертиза установила, что угол между стволом револьвера и грудью жертвы составляет почти девяносто градусов. Такое положение действительно очень неудобно для самоубийства в таких обстоятельствах почти неосуществимого; это подтверждает предположение о том, что кто-то направлял во время выстрела руку жертвы. Обычно в случаях самоубийства угол бывает не прямым, а тупым, а траектория идёт по кривой.
5. Положение трупа также сомнительно. Можно предположить, что оно определялось последними спазмами, но более чем вероятно и то, что, поскольку смерть наступила мгновенно, жертва упала прямо в объятия нападающего, и он опустил её на пол.
— Благодаря всему этому у нас создаётся впечатление, что речь идёт не о самоубийстве, а об убийстве, хотя факты, перечисленные в пункте четвёртом, могут быть опровергнуты на том основании, что в таком случае следы схватки должны были быть более явными, так как жертва, несомненно, оказывала сильное сопротивление.
— Это и в самом деле необычный случай, единственный в своём роде в истории криминалистики.
— Так как побудительной причиной не было ограбление (доказано, что из дома ничего не исчезло), мы направили следствие по следам друзей и знакомых артистки. Выяснилось, что в последнее время Белла Кони поддерживала близкие отношения с пятью мужчинами, которых, как они сами признались на допросе, могла бы толкнуть на преступление страсть. Не менее верно и то, что у всех у них очень неубедительные алиби. Однако, отсутствие улик делает установление убийцы невозможным».
