Томас Ханшеу - Загадка ледяного пламени
— Вы утверждаете, что эта вещь принадлежит вам, мисс Брелнер? В самом деле, это замечательно. Револьвер французского производства… Вы купили его за границей?
— Да. Незадолго до того, как прибыла в Англию. Я путешествовала по Тунису, а там необходимо иметь при себе подобную «игрушку». А сэр Найджел купил свой револьвер в Индии, скорее всего у представителей той же самой французской фирмы-изготовителя.
Печально улыбнувшись, Антуанетта Брелнер покачала головой и продолжила:
— Подобное совпадение практически невозможно, это редкое оружие. Но мой револьвер всегда лежал в ящике секретера, и у меня никогда не было необходимости использовать его по эту сторону Ла-Манша. Тем вечером я рано легла спать — у меня страшно болела голова. Мой дядя может это подтвердить. В тот вечер он помог мне добраться до комнаты и сидел со мной, пока я не уснула. Нет, не могу заявить, что это я убила Дакра Уинна, хотя готова на все, чтобы спасти сэра Мерритона. Я не знала, что из этого револьвера стреляли, до вчерашнего вечера, когда полезла в секретер в поисках бумаги для письма. Когда совершенно случайно я взяла револьвер, то увидела, что из него стреляли. Возможно, он привлек мое внимание именно потому, что был точно таким же, как револьвер сэра Найджела. И я… — Она неожиданно задохнулась, словно с трудом сдерживая рыдания, но быстро взяла себя в руки и продолжала: — Скажите, сэр, есть ли какой-то способ спасти сэра Мерритона? Он ведь никого не убивал. И можно ли каким-то способом узнать, кто пользовался моим револьвером? Кто из него стрелял?
К концу речи ее голос поднялся на октаву, превратившись в жалостливый лепет. Многие из собравшихся в зале прослезились. Сам коронер закашлялся. А потом, оглядевшись, увидел, что господин Брелнер шагнул вперед.
— Вы хотите что-то сказать по этому поводу? — поинтересовался он.
Брелнер только прищелкнул языком.
— Боюсь, что моя племянница напрасно потратила ваше время, — спокойно объявил он. — Так вышло, что месяцев пять назад я сам стрелял из этого револьвера. Дело в том, что у нас в поместье был пес. Он покалечился. Помнишь Франко, Антуанетта? В конечном счете нам пришлось его застрелить, и, увы, мне пришлось самому выполнить это неприятное действо. Хотя тот пес был очень дорог мне. Как бы сказать точнее… верный друг. И хоть мне было очень неприятно это делать, я выполнил свою миссию. Застрелил его из этого револьвера. С одного выстрела. Я говорил об этом Антуанетте, но она, должно быть, забыла. Так что я боюсь, что все это может не иметь никакого отношения к случаю, который вы обсуждаете сегодня. Хотя один Бог знает, что бы я отдал за то, чтобы все эти безумные разборки прекратились. Вот и все, что я хотел сказать.
Он поклонился и вернулся, а потом взглянул на Антуанетту так, словно призывая ее сесть на место. Девушка бросила беглый взгляд на нахмурившегося дядю, а потом снова повернулась к коронеру, жалобно уставившись на него.
— Мне жаль, я и в самом деле забыла о том случае, — пробормотала она. — Конечно, я подтверждаю все, что сказал мой дядя. Но я так волновалась, так волновалась!.. Однако подумайте, может, здесь все же есть какой-то шанс? Вы меня понимаете?
— Я сделаю все, что от меня зависит, мисс Брелнер, для того, чтобы восторжествовало правосудие. Мне жаль, что ваши показания оказались совершенно бесполезны для данного дела. Констебль, уведите заключенного. Как я пониманию, наше предварительное дознание не выявило никаких фактов, которые могли бы снять обвинение с сэра Мерритона. Мне очень жаль, но я вынужден выполнить свою работу. Вы знаете порядок. Теперь нам необходимо вернуться в офис господина Муркфорда. — Коронер подозвал клерка, и они стали оформлять необходимые бумаги.
Утомительное слушание подошло к концу, а инспектор так и не вышел и ничего не сказал об убийце, который приходил ночью в его комнату. Еще он заметил, что Боркинс смотрит на него с некоторым удивлением, и инспектор теперь уж точно уверился, что дворецкий знает об этом деле много больше, чем говорит, несмотря на то, что принес присягу. «Хорошо, — решил Клик, — подождем». Были и другие способы разузнать правду, кроме как давить на людей с помощью положения коронера и полицейской формы. Но прежде чем предпринять какие-то шаги по спасению Найджела, ему нужно было встретиться с дворецким и узнать, что необходимо, чтобы устроиться на работу на местную мануфактуру. Из этого, несомненно, должно было что-то выйти. Тем более что он сам ни мгновения не считал Мерритона виновным, а следовательно, собирался приложить все силы и умение для того, чтобы снять с него обвинения.
К этому времени уже стало смеркаться, и инспектор, коснувшись рукава Нэкома, словно давая тому знак, что отойдет, отправился в фургон, куда поместили заключенного. По обе стороны от него находились представители закона, а сам Мерритон казался бледным. Он словно потерял некий стержень, который вел его по жизни, разом обратившись в аморфное состояние. Антуанетта тоже была здесь — стояла возле фургона и тихо плакала, вытирая слезы кружевным платком и сквозь них нашептывая любимому слова поддержки. Сам же Мерритон, казалось, не замечал возлюбленной, но стоило появиться инспектору, как он сразу оживился, зло рассмеявшись.
— Вот что вы сотворили, несмотря на всю вашу безупречную репутацию! — набросился он на сыщика. При этом его бледное лицо стало постепенно наливаться краской. — Боже! И такие вот дураки распоряжаются и вершат закон в нашей стране!.. Но на сей раз, вы сделали большую ошибку, господин Кл…
— Секундочку, — перебил арестованного инспектор, когда имя уже готово было сорваться с губ Найджела. — Я всего лишь скромный чиновник Скотланд-Ярда. И я хотел бы с глазу на глаз поговорить с обвиняемым, прежде чем вы его заберете. Я отвечаю за его безопасность, обещаю. А вы, молодой человек, держите себя в руках.
Пока он произносил последнюю фразу, оба охранника отошли на достаточное расстояние.
— Пока я сделал не так много, — продолжал он шепотом. — А свидетельств против вас было более чем достаточно. У меня имелась надежда относительно долгового обязательства. Таким образом можно было бы все легко объяснить, да и доказательства имелись, однако все сложилось не в вашу пользу. Но не стоит вешать нос. Только это я и хотел сказать. Лично я готов присягнуть, что вы невиновны, но чтобы снять все подозрения и освободить вас, одной моей клятвы недостаточно; нужно объяснить, как произошли эти два убийства, и предъявить виновных. И я надеюсь, что у меня получится сделать и то и другое.
Звук, напоминающий рыдания, вырвался из горла Мерритона. Подавшись вперед в порыве надежды, он крепко сжал руку инспектора.
— Мне жаль, но это дьявольское испытание… — проговорил он, то и дело нервно вздрагивая. — Ведь еще неделю назад я даже и представить себе не мог, что попаду в такую переделку. А сейчас мои нервы… Впрочем, все это ерунда. Я почти оставил надежду…
Клик сам взял Найджела за руку и какое-то время не разрывал рукопожатия, словно с помощью этого прикосновения хотел его успокоить.
— Никогда не отчаивайтесь, сэр Найджел. Никогда! — мягко произнес он. — Один раз со мной случилось нечто подобное. Я впал в отчаяние, и с тех пор на всю жизнь в душе моей остался шрам. Пока же крепитесь. А я со своей стороны попробую размотать этот клубок и найти доказательства того, что вас искусно подставили. Вот и все, что я хотел вам сказать. До свиданья! И соберитесь, не время раскисать. А теперь я хочу поговорить с вашей очаровательной невестой, подбодрить ее. Я постараюсь говорить так, чтобы вы слышали наш разговор.
Он еще раз сжал руку Мерритона, закованную в наручники, а потом ободряюще улыбнулся арестованному.
— Да благословит Господь вас, мистер… Хэдленд, — пробормотал Найджел Мерритон, заметив двух приближающихся полицейских, которые, поняв, что разговор между их арестантом и инспектором закончился, поспешили вернуться на свои места. Однако Найджел так и не услышал беседы инспектора с мисс Антуанеттой, потому что стоило полицейским занять свои места, мотор автомобиля заурчал, и тот медленно покатил со двора особняка Мерритонов в сторону местного полицейского участка. Клик и Антуанетта остались стоять. В глазах обоих застыли немое горе и симпатия.
Когда же машина исчезла за углом, Антуанетта обратилась к инспектору. В глазах девушки стояли слезы.
— Господин Хэдленд… — начала было она, но тут же задохнулась в потоке слез. — Сэр, если бы вы только знали, как болит мое сердце, как я страдаю из-за этого невинного молодого человека! Каждый час, каждую минуту, что он провел за решеткой… Неужели нельзя ничего сделать, чтобы спасти его? Я бы отдала жизнь, лишь бы доказать его невиновность!
Клик, позволив себе вольность, положил руку на плечо девушке, а потом внимательно посмотрел на ее бледное лицо.
