Эрл Гарднер - Дело о любопытной новобрачной
– Да.
Мейсон повернулся к Джону Лукасу:
– Будильник у вас?
– Да, – ответил тот, ничего не понимая.
– Будьте добры предъявить его Высокому суду.
– Как только его доставят сюда, – ответил заместитель окружного прокурора.
– Чем привлек ваше внимание этот будильник? – спросил Мейсон у свидетеля.
– Он был поставлен на два часа ночи. Может быть, на два часа без нескольких минут.
– Часы шли?
– Да.
– Посмотрите на фотографию. Скажите, на ней изображен тот самый будильник?
– Да.
– Будьте добры, покажите фотографию членам Высокого суда.
Свидетель обошел присяжных, поочередно показывая каждому будильник на фотографии.
– Могу ли я попросить представить Высокому суду будильник в качестве вещественного доказательства? – вкрадчивым голосом спросил Мейсон.
– Его представят Высокому суду, как только доставят сюда, – заверил Лукас.
– Я бы хотел задать несколько вопросов свидетелю по поводу этого будильника, – обратился Мейсон к судье Маркхэму, – имея его перед глазами как вещественное доказательство.
– Будильник не был представлен на процесс представителями обвинения, – объяснил судья Маркхэм. – Мне думается, не следует прерывать нашей работы. Как только будильник будет доставлен, я дам вам возможность допросить данного свидетеля.
– Хорошо, ваша честь, – согласился Мейсон. – Пока у меня вопросов нет.
Мейсон сел на свое место.
После этого в качестве свидетелей вызывались работники отдела по раскрытию убийств и бригады «Скорой помощи». Врач описал ранение, нанесенное пострадавшему топором, которое впоследствии стало причиной его смерти. Наконец, обвинение предъявило суду сам топор, на котором все еще видны были пятна крови и волосы, приставшие к лезвию.
Мейсон сидел совершенно неподвижно, словно происходившее его не касалось. Он не задал ни одного вопроса свидетелям, выступавшим один за другим.
После короткого перерыва в свидетельскую ложу был приглашен Фрэнк Лейн – веселый и энергичный молодой человек, работающий на бензозаправочной станции механиком, который обслуживал машину Роды в ночь на шестнадцатое июня.
– Когда она приехала к вам на станцию? – спросил Лукас.
– В час сорок пять, – ответил Лейн.
– Что она делала?
– Сидела за рулем «Шевроле».
– Какая неисправность была у автомобиля?
– Спустила правая задняя покрышка.
– Что предприняла обвиняемая?
– Завела машину на территорию станции и попросила меня сменить покрышку.
– Как вы поступили?
– Заменил колесо на запасное. И только потом заметил, что и у этого колеса камера спущена. До меня донесся тихий свист – из камеры выходил воздух.
– Что вы предприняли?
– Она попросила поставить ей новое колесо, что я и сделал.
– Вы говорили с обвиняемой по поводу времени?
– Да, сэр.
– В каком плане?
– Я предложил ей завулканизироватъ камеру в ее присутствии, но она ответила, что у нее нет времени, что она опаздывает на свидание и не может ждать. За своими камерами она обещала заехать на следующий день.
– Вы выписали ей счет за работу?
– Да, сэр.
Джон Лукас достал из папки кусочек замасленной бумаги:
– Вот этот?
– Совершенно верно, сэр.
– В какое время обвиняемая уехала с вашей станции?
– В десять минут третьего.
– Вы уверены в этом?
– Уверен, сэр. Мы обязаны указывать время в журнале регистрации, и по этим записям судят о проделанной нами работе.
– Обвиняемая говорила вам, что спешит на свидание?
– Да, я уже упоминал об этом.
– Она не говорила, на какое время у нее было назначено свидание?
– Говорила. На два часа ночи.
– А где именно, она не упоминала?
– Нет, сэр.
Джон Лукас повернулся к Мейсону с насмешливой улыбкой:
– Есть ли у вас какие-нибудь вопросы к этому свидетелю?
Мейсон хотя и не шевельнулся, но голос его прозвучал на весь зал:
– Обвиняемая приехала к вам на станцию в час сорок пять?
– Да.
– Точно в час сорок пять?
– Минута в минуту, сэр. Разница может быть на несколько секунд в ту или другую сторону. Я посмотрел на часы, когда она приехала.
– А уехала она в два десять?
– Да, в два часа десять минут, сэр.
– На протяжении этих двадцати пяти минут она не покидала территорию станции?
– Нет, сэр.
– Она наблюдала за вашей работой?
– Да, сэр.
– Вы все время ее видели?
– Да, она все время была рядом со мной.
– Вы не могли принять за нее кого-то другого?
– Нет, сэр.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– У меня все, – сказал Мейсон.
Лукас вызвал Бенджамина Крейндейлла.
– Ваше имя?
– Бенджамин Крейндейлл.
– Где вы живете, мистер Крейндейлл?
– В апартаментах «Бейллэр», Норвалк-авеню, триста восемь.
– Там же вы проживали и шестнадцатого июня?
– Конечно.
– Находились ли вы в своей квартире в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июня?
– Да, сэр.
– Я покажу вам схему, на которой вы увидите расположение своей квартиры и соответственно квартиры В в Колмонт-апартментс. Позднее я специально оговорю соответствие схемы оригиналам.
– У меня нет возражений в отношении этой схемы, – заявил Мейсон.
– Продолжайте, господин обвинитель, – попросил судья Маркхэм.
Свидетель подтвердил расположение обеих квартир и с помощью масштабной линейки вместе с Лукасом определил, что расстояние между квартирами не превышает двадцати футов.
– Обращаю внимание Высокого суда, – вмешался Мейсон, – что на схеме не указана разница в высоте между окнами обоих зданий.
– Есть ли у вас вторая схема, где был бы показан боковой разрез зданий? – спросил судья у Лукаса.
– К сожалению, нет, ваша честь, – сказал Лукас с досадой.
– Замечание принято, – объявил судья Маркхэм.
– Не можете ли вы нам подсказать на основании собственного опыта наблюдений, каково расстояние по вертикали? – спросил Лукас у свидетеля.
– В футах и дюймах не могу.
После небольшого раздумья Лукас изменил вопрос:
– Футов двадцать будет, как вы думаете?
– Возражаю против наводящих и подсказывающих вопросов, – внес протест Мейсон.
– Возражение принято, – согласился судья Маркхэм.
– Ваша честь, я снимаю данный вопрос, – сказал Лукас, – но прошу весь состав суда отвезти на место происшествия, где они могут увидеть все собственными глазами.
– Защита не возражает, – заявил Мейсон.
– Хорошо, – после небольшого раздумья согласился судья Маркхэм. – В половине четвертого присяжных отвезут в Колмонт-апартментс.
Лукас торжествующе улыбнулся.
– Мистер Крейндейлл, – спросил он, – могли ли вы слышать то, что происходило в Колмонт-апартментс в ночь на шестнадцатое июня?
– Да, сэр.
– Что вы слышали?
– Телефонный звонок.
– Что еще?
– Разговор. Кто-то разговаривал по телефону.
– Вы узнали говорившего по голосу?
– Нет. Но говорил мужчина из квартиры В в Колмонт-апартментс.
– Вы что-нибудь поняли из разговора?
– Было упомянуто женское имя Рода. В этом я твердо уверен. Он называл и фамилию, но очень неразборчиво. В ней было иностранное… необычное окончание «ейн». Он сказал, что эта женщина должна зайти к нему в два часа ночи и принести деньги.
– Что вы слышали еще?
– Я задремал, но потом меня снова разбудили странные звуки…
– Что за звуки?
– Шум борьбы… Что-то упало… Послышался удар… Какое-то поскрипывание… Потом какой-то шепот… А потом настойчивый звонок в дверь…
– Звонок повторялся?
– Да.
– Сколько раз?
– Не считал… Несколько…
– А когда звонили? До шума борьбы или после?
– В самый разгар… Когда послышался звук падения…
– Прошу задавать вопросы, – сказал Лукас Мейсону.
– Давайте уточним, – обратился Мейсон к свидетелю. – Итак, сначала вы услышала телефонный звонок, да?
– Да, сэр.
– Из чего вы заключили, что звонил именно телефон?
– Ну… По характеру звонка.
– Как он звонил?
– Ну… Все же знают, как звонит телефон. Подребезжит пару секунд, помолчит, потом снова подребезжит…
– Это вас и разбудило?
– Наверное… Ночь была темная и душная, окна были распахнуты. Я вообще сплю чутко. Сначала мне показалось, что это наш телефон…
– Рассказывайте не свои предположения, а то, что видели, слышали и делали, – перебил его Мейсон. – Остальное нас не интересует.
– Я слышал, как звонил телефон, – голос свидетеля стал враждебным. – Тогда я поднялся и прислушался… И понял, что звонок слышен из соседнего дома, то есть из Колмонт-апартментс. Голос был мужской… Мужчина говорил по телефону…
– Вскоре вы услышали звук борьбы?
– Да, сэр.
– На фоне дребезжания дверного звонка?
– Да.
– А может быть, это снова звонил телефон?
– Нет, сэр. Это исключается.
– Откуда такая уверенность?
– Звук звонка был совсем другим… В нем было больше вибрации… Кроме того, интервалы между звонками были совершенно другими, более длинными… Не такими, как у телефона.
