Агата Кристи - Том седьмой. Выпуск II

— Лучше признавайтесь чистосердечно, миссис Ли, и позвольте нам судить, имеет это отношение к преступлению или нет.

— Хорошо, я доверюсь вам. Я чувствую, что могу. — В глазах Магдалины стояли слезы. — Вы выглядите таким добрым. Дело в том, что есть один человек… — Она умолкла.

— Да, миссис Ли?

— Вчера вечером я хотела позвонить одному человеку… мужчине… моему другу, но Джордж не должен был об этом знать. Я знаю, что поступила дурно, но теперь уж ничего не поделаешь. Так вот после ужина, думая, что Джордж сидит в столовой, я отправилась звонить. Но когда пришла сюда, услышала, что он разговаривает, и решила подождать.

— И где же вы ждали, мадам? — спросил Пуаро.

— Под лестницей есть большой стенной шкаф. Там темно. Я спряталась в нем и ждала, когда Джордж выйдет. Но он так и не вышел, а потом раздался грохот наверху, мистер Ли закричал, и я побежала наверх.

— Значит, ваш муж не покидал этой комнаты до тех пор, пока не случилось убийство?

— Да.

— А вы сами с девяти до девяти пятнадцати сидели в шкафу под лестницей?

— Да, но не могла же я в этом признаться, вы понимаете! Он бы захотел узнать, как я оказалась там. Что мне было делать? Вы ведь меня понимаете?

— Да, конечно, положение у вас незавидное, — сухо заметил Джонсон.

Она ласково улыбнулась ему:

— Я так рада, что рассказала вам правду. И вы ничего не передадите моему мужу, ладно? Я знаю, что не передадите! Я так верю всем вам.

Она обвела их на прощанье умоляющим взглядом и быстро выскользнула из комнаты.

— Уф, — тяжело вздохнул полковник Джонсон. — Вероятно, так оно и было. Вполне правдоподобная история. А с другой стороны…

— …может, и не так, — закончил за него Сагден. — В этом-то и дело.

3

Лидия Ли стояла, глядя в окно, в дальнем конце гостиной. Она была наполовину скрыта тяжелой оконной занавесью. Скрип двери заставил ее, вздрогнув, повернуться, и она увидела Эркюля Пуаро.

— Вы испугали меня, мистер Пуаро, — сказала она.

— Извините, мадам. Я вошел неслышно.

— Я думала, это — Хорбери, — объяснила она.

— Да, — кивнул Пуаро, — он действительно ходит бесшумно, как кот… или как вор.

С минуту он помолчал, глядя на нее.

Сначала ее лицо ничего не выражало, но когда она заговорила, на нем проявилась неприязнь.

— Мне этот человек никогда не нравился. Я буду рада отделаться от него.

— По-моему, вы поступите очень разумно, мадам.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила она. — Вам что-нибудь про него известно?

— Он занимается тем, что выведывает секреты, а потом обращает их себе на пользу, — объяснил Пуаро.

— По-вашему, ему что-то известно про убийство? — резко спросила она.

Пуаро пожал плечами:

— У него бесшумная поступь и длинные уши. Возможно, он что-то подслушал, но пока хранит это в тайне.

— Вы полагаете, что он предпримет попытку шантажировать кого-то из нас? — напрямик спросила Лидия.

— Не исключаю, — ответил Пуаро. — Но я пришел сюда вовсе не для этого.

— А зачем же?

— Я разговаривал с мистером Альфредом Ли, — медленно сказал Пуаро. — Он сделал мне предложение, и я хотел бы обсудить его с вами прежде, чем принять какое-то решение. Но меня так восхитила картина, представшая перед моими глазами, — очаровательный узор вашего свитера на темно-красном фоне этих занавесей, что я даже забыл, зачем пришел.

— По-моему, мистер Пуаро, нам не стоит тратить время на комплименты, — упрекнула его Лидия.

— Прошу прощения, мадам, но англичанки так редко разбираются в моде. О вас этого не скажешь. На вас вчера было очень эффектное платье, еще больше подчеркивающее ваше изящество.

— Зачем вы пожелали видеть меня? — нетерпеливо спросила Лидия.

— Вот зачем, мадам, — стал вдруг серьезным Пуаро. — Ваш муж обратился ко мне с крайне настойчивым предложением взять на себя расследование этого убийства. Он просит, чтобы я остался здесь в доме и сделал все, что в моих силах, чтобы докопаться до сути дела.

— Ну и что? — резко спросила Лидия.

— Я не могу принять предложения, пока оно не одобрено хозяйкой дома.

— Естественно, я одобряю предложение, сделанное моим мужем, — холодно отозвалась Лидия.

— Да, мадам, но мне требуется несколько большее, нежели просто подтверждение. Вы в самом деле хотите, чтобы я принял участие в расследовании?

— А почему бы и нет?

— Давайте будем говорить откровенно, мадам. Меня интересует только одно — вы хотите знать правду или нет?

— Конечно хочу.

Пуаро вздохнул.

— Неужели вам нечего сказать мне в ответ, кроме этих традиционных фраз?

— Я воспитана в определенных традициях, — отозвалась Лидия. Потом, прикусив губу, помолчала и наконец сказала: — Пожалуй, в самом деле лучше говорить откровенно. Конечно, я вас понимаю. Ситуация не из приятных. Мой свекор зверски убит, и если дознание не может вывести нас на наиболее подозреваемого человека — Хорбери, обвинив его в грабеже и убийстве, — а по-видимому, не может, — следовательно, приходится сделать вывод, что убийцей был кто-то из членов семьи.

Привлечь этого человека к судебной ответственности — значит опозорить и обесчестить всех нас… Если говорить честно, то мне бы этого не хотелось.

— Вы бы предпочли, чтобы убийца остался безнаказанным? — спросил Пуаро.

— Я думаю, что на свете таких немало.

— Совершенно верно.

— И что же насчет остальных членов семьи? Тех, кто ни в чем не виновен? — спросил Пуаро.

— А что насчет них? — удивилась Лидия.

— Неужели вы не понимаете, что, если убийца но будет обнаружен, тень подозрения ляжет на каждого из них?

— Об этом я не подумала… — неуверенно отозвалась она.

— Никто никогда не узнает, кто убийца… — сказал Пуаро. И тихо добавил: — А может, вы уже знаете, мадам?

— Вы не имеете права так говорить! — воскликнула она. — Это неправда! Был бы это посторонний, а не член семьи…

— Вполне возможно, и то и другое, — сказал Пуаро.

Она уставилась на него:

— Что вы хотите этим сказать?

— Это может быть одновременно и член семьи, и посторонний… Вы не понимаете, о чем я говорю? Ну, хорошо, пусть это лишь мысль, которая возникла в голове Эркюля Пуаро. — Он посмотрел на нее. — Так что же, мадам, мне ответить мистеру Ли?

Лидия подняла руки и вдруг беспомощно уронила их.

— Конечно, вы должны принять его предложение, — сказала она.

4

Пилар стояла посередине музыкальной комнаты. Опа стояла совершенно прямо, а глаза ее бегали из стороны в сторону, словно у зверька, почуявшего нападение.

— Мне бы хотелось уехать отсюда, — сказала она.

— Не вы одна испытываете такое чувство, — отозвался Стивен Фарр. — Только нас отсюда не выпустят, моя дорогая.

— Кто не выпустит? Полиция?

— Да.

— Плохо иметь дело с полицией, — серьезно заявила Пилар. — Это неприлично для порядочных людей.

— Вы имеете в виду себя? — чуть улыбнулся Стивен.

— Нет, — ответила Пилар, — я говорю про Альфреда и Лидию, про Дэвида, Джорджа, Хильду, да и, пожалуй, Магдалину.

Стивен закурил сигарету, глубоко затянулся, а потом спросил:

— А почему вы делаете исключения?

— О чем вы?

— Почему вы не включили в этот перечень Гарри? — спросил он.

Пилар рассмеялась. У нее были очень ровные белые зубы.

— Гарри совсем другой! По-моему, он хорошо знает, что такое полиция.

— Может, вы и правы. Он, пожалуй, слишком колоритная фигура, чтобы вписаться в эту семью. — И продолжал: — Вам нравятся ваши английские родственники, Пилар?

— Они добрые… Они все очень добрые, — неуверенно ответила Пилар. — Но мало смеются. Они какие-то невеселые.

— В доме ведь только что произошло убийство, моя дорогая!

— Д-да, — неуверенно согласилась Пилар.

— Убийство, — поучительным тоном сказал Стивен, — это происходит отнюдь не каждый день, как вы в силу своей беззаботности полагаете. В Англии относятся к этому гораздо серьезнее, чем в Испании.

— Вы надо мной смеетесь… — обиделась Пилар.

— Никак нет, — ответил Стивен. — Мне совсем не до смеха.

— Потому что вы тоже хотите уехать отсюда? — посмотрев на него, спросила Пилар.

— Да.

— А большой симпатичный полицейский вас не отпустит?

— Я его не спрашивал. По если бы и спросил, не сомневаюсь, что отказал бы. Мне следует, Пилар, держать ухо востро и быть очень, очень осторожным.

— Это утомительно, — кивнула Пилар.

— Это даже больше чем утомительно, моя дорогая. По дому разгуливает этот ненормальный бельгиец. Не знаю, будет ли от него толк, но мне он действует на нервы.