Агата Кристи - Восточный экспресс
Алиби: с 12 до 2 (подтверждается Антонио Фоскарелли).
Улики: никаких, за исключением того, что ему, единственному из мужчин в вагоне, подходит по размеру форма проводника. С другой стороны, он вряд ли хорошо говорит по-французски.
4. Миссис Хаббард: американская подданная. Место №3. Первый класс.
Мотивы: никаких.
Алиби: с часу до двух – никакого.
Улики, подозрительные обстоятельства: рассказ о мужчине, вторгшемся посреди ночи в ее купе, подтверждается показаниями Хардмана и горничной Шмидт.
5. Грета Ольсон: шведская подданная. Место №10. Второй класс.
Мотивы: никаких.
Алиби: с 12 до 2 (подтверждается Мэри Дебенхэм).
Примечание: последняя видела Рэтчетта живым.
6. Княгиня Драгомирова: натурализованная подданная Франции. Место №14. Первый класс.
Мотивы: была близким другом семьи Армстронгов и крестной матерью Сони Армстронг.
Алиби: с 12 до 2 (подтверждается показаниями проводника и горничной).
Улики, подозрительные обстоятельства: никаких.
7. Граф Андрени: венгерский подданный. Дипломатический паспорт. Место №13. Первый класс.
Мотивы: никаких.
Алиби: с 12 до 2 (подтверждается проводником, за исключением краткого периода с 1 до 1.16).
8. Графиня Андрени то же самое. Место №12.
Мотвиы: никаких.
Алиби с 12 до 2 пополуночи (приняла трионал и уснула. Подтверждается показаниями мужа. В шкафчике стоит пузырек с трионалом).
9. Полковник Арбэтнот: подданный Великобритании. Место №15. Первый класс.
Мотивы: никаких.
Алиби; с 12 до 2 пополуночи (разговаривал с Маккуином до 1.30. Потом пошел к себе R купе и не выходил оттуда. Подтверждается показаниями Маккуина и проводника).
Улики, подозрительные обстоятельства: ершик для трубки.
10. Сайрус Хардман: американский подданный. Место №16. Первый класс.
Мотивы: неизвестны.
Алиби: с 12 до 2 пополуночи не выходил из купе (подтверждается показаниями Маккуина и проводника).
Улики, подозрительные обстоятельства: никаких.
11. Антонио Фоскарелли: подданный США (итальянского происхождения). Место №5. Второй класс.
Мотивы: неизвестны.
Алиби: с 12 до 2 пополуночи (подтверждается показаниями Эдуарда Мастермэна).
Улики, подозрительные обстоятельства; никаких, за исключением того, что убийство совершено оружием, которое мог бы применить, по мнению мсье Бука, человек его темперамента.
12. Мэри Дебенхэм: подданная Великобритании. Место №11. Второй класс.
Мотивы: никаких.
Алиби: с 12 до 2 пополуночи (подтверждается показаниями Греты Ольсон).
Улики, подозрительные обстоятельства: разговор, подслушанный Эркюлем Пуаро; ее отказ объяснить вышеупомянутый разговор.
13. Хильдегарда Шмидт: подданная Германии. Место №7. Второй класс.
Мотивы: никаких.
Алиби: с 12 до 2 пополуночи (подтверждается показаниями проводника и княгини Драгомировой). После чего легла спать. Приблизительно в 12.38 ее разбудил проводник, и она пошла к своей хозяйке.
Примечание: показания пассажиров подтверждают показания проводника. Проводник утверждает, что никто не входил в купе Рэтчетта и не выходил из него с 12 до 1 (когда проводник ушел в соседний вагон) и с 1.15 до 2.
– Этот документ, как видите, – сказал Пуаро, – всего лишь краткий перечень тех показаний, которые мы выслушали. Я их изложил по порядку для вящего удобства.
Мсье Бук, пожав плечами, вернул листок Пуаро.
– Ваш список нисколько не проясняет дела, – сказал он.
– Может, этот придется вам больше по вкусу? – сказал Пуаро и, чуть заметно улыбнувшись, вручил ему другой список.
Глава вторая. Десять вопросов
На листке было написано:
«Необходимо выяснить следующее:
1. Платок с меткой Н. Кому он принадлежит?
2. Ершик для чистки трубки. Кто обронил его? Полковник или кто-то другой?
3. Кто был одет в красное кимоно?
4. Кто переодевался в форму проводника?
5. Почему стрелки часов указывают 1.15 пополуночи?
6. Было ли убийство совершено в это время?
7. Раньше?
8. Позже?
9. Можем ли мы быть уверены, что в убийстве Рэтчетта участвовал не один человек?
10. Как же иначе можно объяснить характер ран?»
– Давайте посмотрим, что тут можно сделать, – сказал мсье Бук, которого явно подбодрил этот вызов его умственным способностям. – Начнем хотя бы с платка. И давайте будем Придерживаться самой строгой системы.
– Безусловно, – закивал головой довольный Пуаро.
Между тем мсье Бук назидательно продолжал:
– Платок с меткой Н может принадлежать трем женщинам: миссис Хаббард, мисс Дебенхэм – ее второе имя Хермиона – и горничной Хильдегарде Шмидт.
– Так. А кому из этих трех вероятнее всего?
– Трудно сказать. По моему мнению, скорее всего мисс Дебенхэм. Вполне возможно, что ее называют не первым именем, а вторым. И потом, она и без того у нас на подозрении. Ведь разговор, который вы, мой друг, подслушали, был, без сомнения, несколько странным, не говоря уже о том, что она отказалась его объяснить.
– Что касается меня, я голосую за американку, – сказал доктор. – Платок стоит целое состояние, а все знают, что американцы швыряются деньгами.
– Значит, вы оба исключаете горничную? – спросил Пуаро.
– Да. Она сама сказала, что такой платок может принадлежать только очень богатой женщине.
– Перейдем ко второму вопросу – ершику для трубки. Кто его обронил: полковник Арбэтнот или кто-нибудь другой?
– На это ответить труднее. Вряд ли англичанин прибегнет к кинжалу. Тут вы правы. Я склонен думать, что ершик уронил кто-то другой для того, чтобы набросить тень на долговязого англичанина.
– Как вы уже отметили, мсье Пуаро, – вставил доктор Константин, – две улики на одно преступление – в такую рассеянность как-то не верится. Я согласен с мсье Буком. Платок, так как никто не признает его своим, по всей вероятности, оставлен просто по недосмотру. Ершик же – явная фальшивка. В подтверждение этой теории я хочу обратить ваше внимание на то, что полковник Арбэтнот, не выказав никакого смущения, признал, что курит трубку и употребляет ершики такого типа.
– Логично, – сказал Пуаро.
– Вопрос номер три: кто был одет в красное кимоно? – продолжал мсье Бук. – Должен признаться, что по этому вопросу у меня нет никаких соображений. А у вас, доктор Константин?
– Никаких.
– Значит, тут нам обоим придется признать свое поражение. А вот относительно следующего вопроса можно хотя бы порассуждать. Кто этот человек (мужчина или женщина), который переодевался в форму проводника спальных вагонов? Тут мы, во всяком случае, можем исключить целый ряд людей, на которых она бы попросту не налезла: на Хардмана, полковника Арбэтнота, Фоскарелли, графа Андрени и на Гектора Маккуина – из-за большого роста; на миссис Хаббард, Хильдегарду Шмидт и Грету Ольсон – из-за толщины. Итак, остаются: лакей, мисс Дебенхэм, княгиня Драгомирова и графиня Андрени. Однако никто из них не вызывает подозрений. Грета Ольсон – в одном случае и Антонио Фоскарелли – в другом клянутся, что ни мисс Дебенхэм, ни лакей не выходили из купе. Хильдегарда Шмидт утверждает, что княгиня находилась у себя, а граф Андрени уверяет, что его жена приняла снотворное. И выходит, что никто не надевал форму а это и вовсе нелепо.
– Наверняка это был кто-то из последней четверки, – сказал доктор Константин. – Иначе придется признать, что кто-то посторонний прокрался в поезд и спрятался в укромном месте, а мы уже пришли к заключению, что это исключено.
Мсье Бук перешел к следующему вопросу.
– Номер пять: почему стрелки разбитых часов показывают 1.15? У меня есть два объяснения. Или их перевел убийца, чтобы обеспечить себе алиби: он собирался тут же уйти из купе, но ему помешал шум в коридоре, – или… Подождите… подождите… Я вот-вот разрешусь идеей.
Пуаро и доктор почтительно ожидали, пока у мсье Бука в муках рождалась мысль.
– Додумался, – сказал наконец мсье Бук. – Часы переставил не убийца в форме проводника. Их переставил человек, которого мы назвали Вторым Убийцей, – тот левша, или, другими словами, женщина в красном кимоно. Значит, дело было так: она приходит на место преступления позже и передвигает стрелки часов назад, чтобы обеспечить себе алиби.
– Поздравляю! – воскликнул доктор Константин. – Отличная мысль!
– У вас получается, – сказал Пуаро, – что женщина в красном кимоно наносит Рэтчетту удар в темноте, не зная, что он уже мертв, и тем не менее она каким-то образом догадывается, что у него в пижамном кармане лежат часы, вынимает их, вслепую переводит стрелки назад и даже ухитряется сделать на часах нужную вмятину.
Мсье Бук неприязненно посмотрел на Пуаро.
– А вы можете предложить что-нибудь лучшее? – спросил он.
– В данный момент нет, – признался Пуаро. – И все же, – продолжал он, – мне кажется, никто из вас не заметил самого интересного в этих часах.
