Загадка золотого кинжала (сборник) - Лондон Джек

Последнюю фразу Хемлок произнес, многозначительно понизив голос. Я не сдержал улыбки – и тут же понял, что был не прав. Мой друг посмотрел на меня без тени одобрения.

– Да будет вам известно, – холодно сказал он, – что благодаря этому вопросу я сумел раскрыть сразу две тайны: по какой причине Пауль Фебер убил свою жену и что случилось с Джонсом! Понятно, не с тем, который я.

Услышав о раскрытии этих двух прославленных своей неразрешимостью дел, я буквально онемел от почтения. А мой друг, вернув в голос свойственную ему бесстрастность, продолжал:

– Итак, как видите, «загадки, оказавшиеся не по силам лучшим умам Скотленд-Ярда» – это и в самом деле пустяки. По крайней мере, если сравнивать их со случаем, происшедшим лично со мной. Вы хотели знать, над чем я размышлял перед вашим приходом? Именно об этом случае, небывалом в истории криминалистики: меня обокрали!

– Обокрали вас? – Я вскочил, опрокидывая журнальный столик и от изумления даже позабыв, что только что лишился дара речи. – Вас, грозу преступного мира?!

– Да! – В голосе Великого Сыщика прозвучали горькие ноты. – Разумеется, я предпочел бы умереть, чем признаться в этом. Но вам, знающему меня с первых лет моей детективной карьеры; вам, кому известно мое отличие от простых смертных; вам, многие годы восторгавшемуся любыми моими умозаключениями; вам, сделавшемуся истовым поклонником моего индуктивного метода, хотя вы и путаете его с дедуктивным; вам, всецело передавшему себя в мое распоряжение, ставшему моим рабом, припадающему к моим ботинкам; вам, ради удовольствия быть моим спутником забросившему свою врачебную практику – кроме самых легких пациентов, почти не приносящих дохода, да и тем вы, если мне срочно требовалось ваше присутствие, без колебаний прописывали стрихнин вместо хинина, а мышьяк вместо слабительного; вам, пожертвовавшему своей судьбой для того, чтобы стать моей тенью, – я расскажу всю правду!

Я с чувством обнял моего друга. Он же, как мне показалось, прижал руку к сердцу – но нет: Хемлок, никаким чувствам неподвластный, в этот момент просто положил руку на жилетный карман, из которого виднелась золотая цепочка, – то ли чтобы прикрыть часы, то ли, наоборот, собираясь посмотреть время.

– Садитесь, – сказал он. – Возьмите сигару.

– Я сейчас воздерживаюсь от курения сигар.

– Вот как? И почему же?

Я заколебался. Возможно, мои щеки или уши залил румянец стыда: должен ли я признаться моему другу, что при моей нынешней практике сигары сделались слишком дорогим удовольствием – и мне по карману лишь трубочный табак? Или такое признание слишком постыдно?

– Да просто потому, что предпочитаю трубку, – ответил я со смехом, стремясь замаскировать смущение. – Расскажите лучше об этой беспрецедентной краже. Что именно у вас похитили?

Мой друг встал, подошел к камину и повернулся спиной к огню, заложив руки за спину. Задумчиво посмотрел на меня сверху вниз.

– Помните портсигар, который мне подарил турецкий посол в благодарность за помощь в расследовании исчезновения фаворита великого визиря с пятой хористкой из кордебалета Театра комедии? Именно он и был похищен. Я имею в виду портсигар. Инкрустированный бриллиантами, как эфес путибадского меча.

– Один из которых, самый крупный, был поддельным, – кивнул я.

– Действительно. – Великий Сыщик улыбнулся на все тридцать два зуба. – А откуда вам это известно?

– Да вы же сами мне рассказали, Хемлок. В тот же вечер. Помню, как меня восхитила ваша способность с первого взгляда отличить подделку. Но, во имя бога, – не хотите же вы сказать, что у вас пропал именно этот памятный дар?

– Нет, – после короткой паузы сказал он. – То есть да, этот портсигар был украден, но вовсе не пропал: я намерен, не поднимая шума, а тем более не обращаясь к полиции, вскорости найти его и вернуть в свою собственность. В своей профессии вам часто приходится сталкиваться с ситуацией, когда гнойный абсцесс не вскрывается сам – и тогда его приходится вскрыть врачу. Ну вот, а я на сей раз не обращусь к вам, врачу, за помощью, но проведу всю операцию собственными руками.

– Во всем мире не найдется рук лучше! – с энтузиазмом воскликнул я. – Уверен: портсигар уже можно считать возвращенным!

– Золотые слова. – Мой друг вновь улыбнулся. – Тем не менее, учитывая наше многолетнее сотрудничество, я, не отказываясь от мысли закончить это дело самостоятельно, готов выслушать ваши предположения. Итак?..

Он достал из кармана записную книжку и карандаш.

Я едва мог поверить своим глазам и ушам: несравненный Хемлок Джонс готов выслушать советы столь заурядного человека, как ваш покорный слуга! Благоговейно облобызав его руку (ту, которая с карандашом), я с воодушевлением начал перечислять возможные меры:

– Первым делом – дать объявления в газеты, объявив награду за находку. Отдельно напечатать множество объявлений на листках малого формата, чтобы разместить их на стойках пабов и в кондитерских. Ну и в ломбардах, само собой. А еще я бы все-таки известил полицию. И проверил бы карманы всех слуг, которые бывают в доме. А заодно и свои собственные карманы. То есть, – я натужно хихикнул, – ваши собственные. В смысле – вам надо проверить свои карманы: на случай, если… Ну, вы меня поняли.

Мой друг с самым серьезным видом записывал все эти предложения.

– Впрочем, – стушевался я, – вы, наверно, уже все это проделали?

– Не исключено, – загадочно ответил он, пряча записную книжку в карман. – А сейчас, надеюсь, вы извините меня: я должен вас покинуть, всего на несколько минут. Чувствуйте себя как дома. Вон там, возможно, найдете что-нибудь интересное для себя. – Великий Сыщик махнул рукой в сторону книжных полок. – А вот тут сигары, трубочный табак, если вы все-таки его предпочитаете… и на столике в углу – виски.

Кивнув мне напоследок, Хемлок, храня на лице все то же бесстрастное выражение, направился к выходу.

Я слишком хорошо знал, что спрашивать его о чем-либо сейчас абсолютно бесполезно. Вот так работает интеллект Великого Сыщика, в определенный момент переключающийся на разгадку какого-то запутанного дела – и все остальное вокруг словно перестает существовать.

Безусловно, я не упустил шанс удовлетворить свое любопытство и действительно заглянул на полки. Там оказались отнюдь не книги, а закупоренные стеклянные баночки с разного рода субстанцией внутри и этикетками на крышках: «Мусор дорог и обочин» – вслед за чем на каждой банке значилось название улицы, а иногда и пригородного района. Конечно же, эти материалы служили моему другу незаменимым подспорьем при расследовании преступлений.

На одной из полок хранились не образцы мусора, а, как гласила надпись, «Образцы обивки сидений»: омнибусы разных маршрутов, кэбы, открытые экипажи… По соседству я обнаружил «Волокна канатов, веревок и циновок». Но интереснее всего оказалась коллекция «Окурки и спички, подобранные на полу Палас-театра, сектор R, ряды 1–50».

Вот они, проявления системы, превращающей труд детектива в точную науку, – и все это, подумать только, разработал мой знаменитый друг! Крайне трудно было не восхититься его гениальным интеллектом. Мне это, во всяком случае, не удалось.

Я все еще стоял возле полок, когда входная дверь вдруг открылась и на пороге возник незнакомец. Это был скверно одетый увалень самой нерасполагающей наружности, в поношенном пальто, старом шарфе и бесформенной кепке. Сочтя его присутствие здесь более чем неуместным, я смерил пришельца уничтожающим взглядом – после чего тот неловко попятился и, бормоча извинения, что, мол, ошибся квартирой, вновь исчез за дверью. Было слышно, как он торопливо спускается вниз по лестнице.

Этот визит показался мне крайне подозрительным, особенно после рассказа о краже. С другой стороны, уж кто-кто, а я точно знал о том, что когда гениальный интеллект моего друга сосредоточивается на очередном расследовании, он становится рассеян во всех бытовых проявлениях. Таким образом, Великий Сыщик, поглощенный вдруг возникшей мыслью, мог не только выйти из квартиры, оборвав разговор буквально на полуслове, но и оставить открытой дверь. Не говоря уж о том, чтобы позабыть запереть ящики своего бюро, в одном из которых и хранился тот портсигар…