Роковая ошибка - Найо Марш
– Учитывая, что я только что приобщился к делу, не могли бы мы, пока едем, резюмировать то, что уже известно? Какую информацию мы имеем?
– Мы имеем даму, которая мертва. Она была весьма состоятельна – тут, можно сказать, пахнет большим богатством – и, вероятно, у нее была ранняя стадия болезни Паркинсона, о чем сама она не догадывалась. И мы имеем врача дорогостоящего заведения, являющегося не больницей, не санаторием, а отелем, который обслуживает хорошо обеспеченных людей, врача, чьей пациенткой была эта дама и который якобы не распознал ее заболевание. Имеем мы и местного врача, доктора Филд-Инниса, а также полицейского патологоанатома, которые у нее эту болезнь заподозрили. Имеем дочь покойной, которая в день смерти матери объявила о своей помолвке с богатым молодым человеком, союз с которым наша дама не одобряла. Далее мы имеем папу-миллионера богатого юноши, который безуспешно зарился на дом покойной, но теперь, когда его сын женится на ее дочери, будет в нем жить.
– Погодите минутку, – сказал Фокс и после паузы добавил: – Порядок. Я вас слушаю дальше.
– Мы имеем пожилого шотландца – возможно, псевдошотландца – садовника, которому наша дама согласно недавнему завещанию оставила двадцать пять тысяч фунтов стерлингов в условиях дефляции. Остаток ее наследства поделен между ее дочерью, если та выйдет замуж за типа по фамилии Свинглтри, и врачом-резидентом «Ренклода», который не заметил у нее признаков болезни Паркинсона. Если дочь не выйдет за Свинглтри, врач получит и ее долю.
– Вы имеете в виду доктора Шрамма?
– Разумеется. Остальной состав участников действа включает пасынка дамы от первого брака – архетип эмигранта, живущего на деньги, получаемые с родины, и имеющего уголовное прошлое. И наконец, симпатичную женщину по имени Верити Престон, обладающую значительными способностями.
– Это все?
– Для полноты картины добавьте дипломированную медсестру и восхитительную женщину по имени миссис Джим, которая помогает по хозяйству в Квинтерне. Теперь все.
– И какова была расстановка сил, когда мы вступили в игру? Я имею в виду, чем мы располагаем точно?
– А располагаем мы вот чем, Фокс. Завещание и mise-en-scène[90]. Следствие отложено потому, что все в один голос твердят: эта дама была вовсе не из тех, кто может совершить самоубийство, и мотива у нее не было. Тут требовалась углубленная аутопсия. И сэр Джеймс Кёртис провел ее. Неаппетитное содержимое ее желудка, откачанное доктором Шраммом, сохранилось, и сэр Джеймс подтвердил, что в нем есть некоторое количество барбитурата, таблетки которого были найдены у нее на прикроватном столике, в горле и на задней поверхности языка. Предполагалось, будто она запихала в себя такое их количество, что впала в забытье и не смогла проглотить последние, потому они и остались у нее во рту.
– Это правдоподобно?
– Доктор Шрамм так считает. Но сэр Джеймс эту «пилюлю» не заглотил, хотя говорит, что покойная – могла, прошу прощения за дурную шутку, Фокс. Он указывает на то, что барбитурат, с которым мы имеем дело, растворенный в алкоголе, начинает действовать не раньше чем минут через двадцать после приема, но трудно представить, чтобы она ждала столько времени, прежде чем затолкать в рот последнюю горсть пилюль.
– Значит, что нам нужно выяснить?
– Не затолкал ли их туда кто-нибудь другой. Кстати, сэр Джеймс поискал следы цианида.
– Зачем? – коротко спросил мистер Фокс.
– В комнате стоял запах миндаля, он же исходил от содержимого ее желудка, но оказалось, что она наливала миндальное масло в стеклянное приспособление для ароматизации помещения, а также в зверских количествах поглощала марципановое печенье из парижского магазина «Маркиза де Севинье». Наполовину пустая коробка стояла на ее прикроватном столике вместе с косметичкой и разными мелочами.
– Вроде пустой бутылки из-под скотча?
– И перевернутого стакана. Совершенно верно.
– Кто-нибудь знает, сколько виски было в тот день в бутылке?
– Похоже, что нет. Она держала ее в шкафчике над умывальником. Можно предположить, что ей хватало ее надолго.
– Что насчет отпечатков пальцев?
– Местные ребята попытались их сами исследовать, но потом позвонили нам. Бейли и Томпсон уже едут сюда.
– Странный порядок действий она избрала, однако, – задумчиво произнес Фокс.
– Это еще не самое странное. Как бы ни было противно, вернитесь мысленно к содержимому желудка и результатам его исследования, проведенного доктором Филд-Иннисом и Шраммом.
– Огромная доза барбитуратов?
– Согласно исследованию Шрамма – да. Но сэр Джеймс утверждает, что барбитурата было значительное количество, но отнюдь не достаточное для летального исхода. А вы знаете, как тщательно он проводит анализы и как осторожно делает выводы. Даже допуская, что имело место, по его выражению, «выведение из организма некоторого количества вещества вместе с продуктами жизнедеятельности», он не считает вероятным наступление смерти от такого количества барбитурата. Не нашел он и ничего указывающего на то, что у покойной была особая восприимчивость или аллергическая реакция, усугубившая действие препарата.
– Значит, теперь мы начинаем поиск среди бенефициаров недавнего эксцентричного завещания?
– Именно. И ищем того, кто доставил ей типографский бланк завещания. Молодой мистер Рэттисбон позволил мне взглянуть на него. Он выглядит совершенно новым, только что из магазина – ни уголки, ни края не загнуты и не затерты.
– И с самим завещанием все в порядке?
– Он боится, что да. Хотя условия скандальные. Кстати, насколько я понимаю, мисс Прунелла Фостер скорее согласится пойти к алтарю с гориллой, чем с лордом Свинглтри.
– Значит, ее доля наследства отходит доктору Шрамму?
– В дополнение к королевскому подарку, который он получит в любом случае.
– Не очень-то это порядочно, – сурово промолвил Фокс. – Надо бы поговорить с Рэттисбонами по этому поводу.
Когда они наконец въехали в деревню, Фокс мечтательно заметил:
– Ставлю двадцать к одному, что вон там впереди – симпатичный маленький паб.
– Так и есть. И куда устремляются ваши мысли?
– Они устремляются к яйцам по-шотландски, сыру, сэндвичам с пикулями и пинте мягкого пива пополам с горьким.
– Да будет так, – сказал Аллейн и подъехал к пабу.
II
Прунелла Фостер, вернувшаяся из Лондона, заехала в Квинтерн по пути в Мардлинг, куда ее пригласили на обед жених и его отец. Миссис Джим проинформировала ее об утреннем визите Аллейна. Как рассказчица миссис Джим была сильна в фактах, но скупа в описании атмосферы. Она изложила события в хронологическом порядке, с крайним лаконизмом ответила на вопросы Прунеллы и не выразила собственного мнения ни по какому поводу. Прунелла разволновалась.
– Это был полицейский, миссис Джим?
– Так он представился.
– Вы хотите сказать, что у вас есть сомнения?
– Не то чтобы сомнения. Это ведь написано
