Агата Кристи - После похорон
– Извините. Мне показалось, он немного соскользнул…
– А мне нравится, когда он соскальзывает. Идите и приведите Мод.
Мисс Гилкрист спустилась в гостиную, где Мод Эбернети сидела, положив ногу на табурет, и читала роман.
– Простите, миссис Эбернети, – виновато сказала мисс Гилкрист, – но мистер Эбернети вас требует.
Мод быстро отложила книгу:
– О боже! Сейчас иду!
Она потянулась за палкой.
– Вот и ты наконец! – буркнул Тимоти, когда его жена вошла в комнату.
– Прости, дорогой. Я не знала, что нужна тебе.
– Эта женщина, которую ты привела в дом, сведет меня с ума. Суетится и кудахчет, как клуша. Типичная старая дева.
– Мне жаль, что мисс Гилкрист тебя беспокоит. Она просто хочет как лучше…
– Не желаю, чтобы надо мной чирикала глупая старая дева. К тому же она чертовски сутулая…
– Совсем немного.
– Обращается со мной как с младенцем! Это просто сводит с ума!
– Понимаю, дорогой. Но, пожалуйста, постарайся ей не грубить. Я еще совсем беспомощна, а ты говоришь, что она хорошо готовит…
– Готовит она неплохо, – ворчливо признал мистер Эбернети. – Но пусть она торчит на кухне – это все, что я прошу. Не позволяй ей суетиться вокруг меня.
– Конечно, дорогой. Как ты себя чувствуешь?
– Так себе. Думаю, тебе лучше вызвать Бартона, чтобы он меня осмотрел. Эта краска действует мне на сердце. Пощупай пульс – увидишь, какой он неровный.
Мод пощупала пульс, не делая комментариев.
– Тимоти, может, нам перебраться в отель, пока не закончат красить дом?
– На это уйдет куча денег.
– Разве теперь это так уж важно?
– Ты, как все женщины, только и умеешь транжирить деньги! Мы унаследовали ничтожно малую часть состояния моего брата, а ты думаешь, что мы можем жить припеваючи в отеле «Ритц»!
– Я имела в виду не совсем это.
– Должен тебя предупредить, что деньги Ричарда почти не изменят наше положение. Об этом позаботятся кровососы из правительства. Запомни мои слова: все сожрут налоги.
Миссис Эбернети печально покачала головой.
– Кофе холодный, – сказал Тимоти, с отвращением глядя на чашку, к которой еще не успел прикоснуться. – Почему я никогда не могу выпить чашку по-настоящему горячего кофе?
– Я его подогрею.
В кухне мисс Гилкрист пила чай, любезно, хотя и чуть снисходительно беседуя с миссис Джоунс.
– Я так стараюсь избавить от хлопот миссис Эбернети, – говорила она. – Вся эта беготня вверх-вниз по лестнице мучительна для нее.
– Сама виновата – ползает перед мужем на четвереньках, – отозвалась миссис Джоунс, размешивая сахар в чашке.
– Как печально, что ее муж инвалид.
– Не такой уж он инвалид, – мрачно заметила миссис Джоунс. – Ему просто удобно лежать, звонить в колокольчик и ждать, пока принесут поднос. Но он отлично может вставать и ходить. Когда ее не было дома, я даже видела его в деревне. Ходил как миленький! Все, что ему нужно, – например, табак или почтовую марку, – он отлично может принести сам. Поэтому, когда она уезжала на похороны и застряла по дороге домой, а он сказал, чтобы я пришла и осталась на ночь, я отказалась. «Простите, сэр, – говорю я ему, – но я должна позаботиться и о собственном муже. По утрам я буду приходить, как всегда, но мне нужно все приготовить к приходу мужа с работы». Я решила, что ему только пойдет на пользу, если он раз в жизни сам себя обслужит. Тогда поймет, сколько для него делают другие. Вот я и настояла на своем.
Миссис Джоунс глубоко вздохнула и сделала большой глоток сладкого темного чая. Хотя она относилась к мисс Гилкрист настороженно и считала ее суетливой старой девой, ей нравилась щедрость, с которой та расходовала хозяйские запасы чая и сахара.
Она поставила чашку и дружелюбно сказала:
– Сейчас я выскребу пол в кухне, а потом пойду домой. Картошка уже почищена, милочка, она стоит рядом с мойкой.
Хотя обращение «милочка» слегка покоробило мисс Гилкрист, она оценила добрую волю собеседницы, избавившей ее от чистки огромного количества картофеля.
Прежде чем мисс Гилкрист успела ответить, зазвонил телефон, и она поспешила в холл. Телефон в стиле тех, которыми пользовались лет пятьдесят назад, был расположен на самом сквозняке, в темном коридоре у лестницы.
Мод Эбернети появилась на верхней площадке, когда мисс Гилкрист еще разговаривала. Посмотрев вверх, она сообщила хозяйке дома:
– Это миссис… кажется, Лео Эбернети.
– Скажите ей, что я сейчас подойду.
Мод начала с трудом спускаться с лестницы.
– Жаль, что вам снова пришлось спускаться, миссис Эбернети, – посочувствовала мисс Гилкрист. – Мистер Эбернети уже окончил завтрак? Сейчас я поднимусь и заберу поднос.
Она поспешила наверх, а миссис Эбернети взяла трубку.
– Элен? Это Мод.
Инвалид встретил мисс Гилкрист злобным взглядом. Когда она взяла поднос, он сердито осведомился:
– Кто это звонит?
– Миссис Лео Эбернети.
– Ну, теперь они будут сплетничать целый час. Когда женщины болтают по телефону, они теряют чувство времени. Не говоря уже о деньгах, которые они расходуют на эту болтовню.
Мисс Гилкрист рассудительно заметила, что оплачивать разговор придется миссис Лео, и Тимоти раздраженно проворчал:
– Отодвиньте занавеску. Нет, не эту – другую. Не хочу, чтобы свет бил мне в глаза. Вот так лучше. Если я инвалид, это не значит, что я должен весь день сидеть в потемках. И поищите на полке книгу в зеленом переплете… В чем дело? Куда вы опять несетесь?
– Звонят в дверь, мистер Эбернети.
– Я ничего не слышал. Кроме того, внизу ведь есть эта женщина – вот пусть она и открывает.
– Хорошо, мистер Эбернети. Какую книгу вы просили меня найти?
Инвалид закрыл глаза:
– Уже не помню. Вы меня отвлекли. Лучше уйдите.
Мисс Гилкрист схватила поднос и поспешно удалилась. Поставив поднос на столик в буфетной, она побежала в передний холл мимо миссис Эбернети, все еще разговаривающей по телефону.
Вскоре мисс Гилкрист вернулась и спросила вполголоса:
– Простите, что прерываю вас, но пришла монахиня, которая собирает пожертвования в какой-то фонд – кажется, «Сердце Девы Марии». У нее есть тетрадь – большинство дают полкроны или пять шиллингов.
– Минутку, Элен, – сказала в трубку Мод и обернулась к мисс Гилкрист. – Я не жертвую на католические церковные фонды. У нашей церкви есть свои благотворительные организации.
Мисс Гилкрист снова поспешила к двери.
Через несколько минут Мод завершила беседу фразой:
– Поговорю об этом с Тимоти.
Она положила трубку и направилась в холл. Мисс Гилкрист неподвижно стояла у двери в гостиную. Она озадаченно хмурилась и вздрогнула, когда Мод Эбернети обратилась к ней:
– Что-нибудь случилось, мисс Гилкрист?
– Нет-нет, миссис Эбернети. Боюсь, я просто задумалась. Глупо с моей стороны, когда в доме полно работы.
Мисс Гилкрист захлопотала как муравей, а Мод с трудом поднялась в комнату мужа.
– Звонила Элен. Кажется, усадьба продана – какому-то приюту для иностранных беженцев…
Она сделала паузу, ожидая, пока Тимоти энергично выскажется по адресу иностранных беженцев, которые будут жить в доме, где он родился и вырос.
– В этой стране не осталось ни капли достоинства! Мой старый дом! Я не в силах даже думать об этом!
– Элен вполне понимает твои… наши чувства, – продолжала Мод. – Она предлагает, чтобы мы посетили дом, прежде чем он перейдет в другие руки. Элен очень беспокоится, что краска плохо действует на твое здоровье. Она подумала, что тебе лучше пожить какое-то время в «Эндерби», чем в отеле. Слуги все еще там, так что тебе был бы обеспечен уход.
Тимоти, уже открывший рот, чтобы выразить протест, закрыл его снова. Взгляд его внезапно стал проницательным. Он одобрительно кивнул:
– Весьма любезно со стороны Элен. Но я не знаю – я должен подумать… Несомненно, эта краска меня отравляет – я слышал, что в красках есть мышьяк. С другой стороны, переезд может оказаться для меня непосильным напряжением. Трудно решить, что лучше…
– Возможно, дорогой, ты все-таки предпочел бы отель, – сказала Мод. – Конечно, хороший отель стоит дорого, но если речь идет о твоем здоровье…
Тимоти прервал ее:
– Я хочу заставить тебя понять, Мод, что мы не миллионеры! Зачем нам отель, когда Элен любезно пригласила нас в «Эндерби»? Правда, приглашать туда не ее дело – дом ей не принадлежит. Я не разбираюсь в юридических тонкостях, но полагаю, что он принадлежит всем нам, покуда его не продали и не разделили деньги. Иностранные беженцы! Старый Корнелиус наверняка перевернется в гробу! Да, – вздохнул он, – мне бы хотелось перед смертью увидеть родной дом.
Мод ловко пошла с последнего козыря:
– Насколько я поняла, мистер Энтуисл предлагает, чтобы члены семьи выбрали то, что им нравится, из мебели, фарфора и других вещей, прежде чем их выставят на аукцион.
Тимоти тут же выпрямился:
– Конечно, мы должны туда поехать! Нужно точно оценить то, что выберет каждый. Судя по тому, что я слышал о мужьях девочек, им нельзя доверять. Элен слишком добродушна. Мой долг как главы семьи – присутствовать при этом!
