Джон Карр - Убийства в замке Баустринг
Мэссей кивнул.
— Я могу дать вам точный адрес, если угодно, — сказал он.
— Благодарю вас. А банк лорда Рейла?
— «Мидленд-банк», лондонское отделение. Менеджера зовут Харлан Дейл.
Гонт написал эти данные на листке бумаги.
— Продолжим, джентльмены. Доктор Мэннинг, мне неприятно снова возвращаться к этой теме, но она становится все более и более важной, а у меня не было возможности расспросить вас об этом накануне вечером. Это касается Дорис Мундо.
— Ах да, — сказал доктор, надевая очки. — Еще одно трагическое событие во всех отношениях.
Гонт сказал:
— Итак, приступим. Вы, мистер Стайн, говорили, что она была как любимицей вашей сестры, так и вашей ныне покойной мачехи. Не будете ли так добры подняться наверх и узнать, не сможет ли ваша сестра присоединиться к нам как можно скорее?
Тут Гонт и Фрэнсис обменялись многозначительными взглядами. Хотя сыщик произнес вышесказанное бесстрастным тоном, Фрэнсис, похоже, кое-что понял. Кивнув, он неспешно направился к дверям, засунув руки в карманы старой темной куртки.
— А теперь, доктор, — продолжил Гонт, — вас вызвали сюда вчера вечером на консультацию по поводу этой девушки. Вы определили, что она беременна. Срок беременности большой?
— Три месяца или около того, я бы сказал. Ничего, кроме поверхностного осмотра, я не мог провести вне своего кабинета.
— А вы не интересовались, кто является виновником ее «интересного положения»?
Доктор вспыхнул.
— Профессиональная этика… знаете ли…
— Будьте добры, ответьте на мой вопрос, доктор.
— Я спросил. Меня просили об этом и лорд Рейл, и миссис Картер, исполняющая в некотором роде роль наставницы горничных. Но Дорис отказалась сообщить это. Она впала в истерику и разрыдалась.
— Не сказала ли она чего-то такого, что помогло бы вам попытаться угадать это?
— Сэр, я не сыщик…
— Будьте добры, ответьте мне, если можно.
Нехотя Мэннинг произнес:
— За точность не ручаюсь, но, насколько я помню, она сказала, что любит его, что он ничего не знает, но теперь уж узнает…
— На ваш взгляд, кто это может быть?
— Понятия не имею! — Мэннинг приподнялся. — Между прочим, у вас нет тут официальных полномочий, сэр, и я должен настоять…
— Благодарю вас, доктор! Входите, Вуд. А это, как я понимаю, Сондерс?
Вуд посторонился, пропуская флегматичного здоровенного лакея. Сондерс молча подошел к столу и застыл, вращая глазами. Гонт, окинув его проницательным взглядом, сказал:
— Сондерс, вы являетесь капельдинером его свет… прошу прощения, нового лорда Рейла, не так ли?
Лакей сделал большие глаза, услышав про свой новый титул.
— Да, сэр, — сказал Сондерс. — Помимо моих других обязанностей… Да, сэр.
— Вы давно рядом с ним?
— Семнадцать лет, сэр.
— Его светлость сказал нам, что среди принадлежащих ему вещей был автоматический пистолет 45-го калибра, но что он его давно уже не видел. Вам что-либо известно об этом пистолете?
Сондерс кивнул, глядя Гонту прямо в глаза:
— Да, сэр. Кое-что… Но если капитану нужен этот пистолет, так я, сэр, сожалею… Он сломан.
— Сломан?
— То есть, я хочу сказать, он сломался. Я сам его сломал. А потом он потерялся. Уже давно. Я не говорил капитану. Но я сломал его. Вставлял не те патроны. В общем, они застряли, я хотел починить и не смог. Но у меня есть один друг, рукастый такой… Я возьми и скажи ему, мол, Джейми, не починишь ли пистолет капитана. Ну, он согласился, положил пистолет в карман и ушел.
— Успокойтесь, Сондерс! — посоветовал Гонт.
Лакей оживленно жестикулировал и говорил быстро, не останавливаясь:
— Так вот, сэр, через неделю после этого он приходит ко мне, Джейми то есть, и говорит мрачно так, дескать, он чертовски виноват, но он потерял этот треклятый пистолет. «Как это так?» — говорю я. А он мне: «Хочешь — верь, хочешь — нет». А я сразу набычился, а он мне: «Ты знаешь океан?» — «Какой океан?» — спрашиваю я. «А такой, где бухта, а в ней грот», — отвечает. А я: «Ну и что дальше?» А он: «Я повез свою девушку покататься немного на лодке в эту бухту, а этот пистолет лежал у меня в кармане. Я говорю девушке, как, мол, насчет поцелуя? А она хихикает и говорит, чтобы я поосторожней, не раскачивал бы лодку. А мне плевать на эту лодку. Я встаю, лодка накренилась, и я вместе с ней, а пистолет возьми и выскользни у меня из бокового кармана — и прямо в воду». — Сондерс вздернул подбородок и заморгал, глядя на Гонта, а потом мрачно добавил: — Так он сказал, сэр, по крайней мере. Хотите — верьте, хотите — нет. А я так сильно сомневаюсь…
Гонт удовлетворенно посмотрел на него:
— У меня к вам претензий нет, Сондерс. Значит, пистолет лежит глубоко на дне? Это никуда не годится…
Сондерс вздохнул. Гонт извлек из своего кармана маленький пистолет, который он нашел рядом с леди Рейл, задумчиво покрутил его в пальцах.
— А этот пистолет вы видели когда-либо раньше? — спросил он, протянув пистолет леди Рейл Сондерсу.
Сондерс взял пистолет и, наморщив лоб, осмотрел его со всех сторон.
— Забавная вещица, ей-богу. Но нет, сэр! Никогда не видел его раньше.
— Так, ладно! А скажите, Сондерс, это вы заметили, что мистер Кестеван проходил через двор вчера вечером, направляясь к донжону?
— Да, сэр. — Сондерс перевел взгляд на актера и прищурился.
— А где находились в этот момент вы? Во дворе?
— Да, сэр.
— Вот это-то меня и удивляет! — кивнул Гонт. — Ваши служебные обязанности часто вынуждают вас слоняться по двору по вечерам?
Сондерс уставился на него в недоумении:
— Мои обязанности, сэр? — Он задумался. — А, я понял! Понимаете, сэр, комната капитана, она же в дальнем конце. Мистер Вуд, дворецкий, говорит, что я сильно топаю, когда шагаю по переходам в комнату капитана. Он говорит, чтобы я выходил во двор и поднимался по задней лестнице. Там есть дверь, и можно пройти через одну комнату, которой не пользуются… Эта дверь прямо напротив двери в донжон. Я, сэр, шел туда, ну и увидел его.
— Все, Сондерс. Спасибо.
Похоже, лакей собирался задать какой-то вопрос, но потом сжал губы, сделал неуклюжую попытку поклониться, подражая Вуду, и, громыхая сапогами, ушел. Гонт смотрел ему вслед с едва заметной улыбкой.
Доктор Мэннинг покачал головой.
— Этот лакей лжет, разумеется, — сказал он, обращаясь к Гонту. — Прошу прощения, мистер Гонт, но почему вы не уличили его во лжи? Это было так очевидно…
— А что вы думаете, мистер Мэссей?
— Об этом пистолете? — спросил секретарь, царапая скатерть вилкой. — Ну, не знаю… Но его объяснение прозвучало не слишком убедительно, фальшиво, знаете ли.
— А вы, сэр Джордж?
— У меня нет такой уверенности. Его рассказ — это сплошь наигрыш и буффонада. Я вообще считаю, тот, кто лжет, не станет вести себя так глупо и неосмотрительно. Возможно, я ошибаюсь. Ведь порой мы склонны поверить в то, что представляется совершенно невероятным. А когда нам рассказывают правдоподобную историю в оправдание своей лжи, у нас почему-то она сомнений не вызывает, но, может быть, я чересчур все усложняю?
— Я во многом согласен с тобой, Джордж, — улыбнулся Гонт. — Но что касается Сондерса, тут ты не прав. — Он покачал головой.
— Но почему?
— Он дал мне возможность снять отпечатки своих пальцев, — сказал Гонт, кивнув на пистолет, лежавший на столе перед ним. — С этой целью я и дал ему его подержать. Прошу прощения, джентльмены, но это только одна из разновидностей очень старого приема. Настоящий злодей почти фанатично боится отпечатков пальцев, даже когда он абсолютно уверен, что не оставил их. Даже если он в перчатках с самого начала своего преступления и до конца, его все равно не покидает страх, что он оставил один из этих дьявольских отпечатков.
— Так ты, значит, считаешь, что история Сондерса правдива?
— Я совсем не то имел в виду. Вывести его на чистую воду — пара пустяков. Он ведь не отличается ни злобностью, ни коварством. Да и не очень умен, если уж на то пошло. Хотя если история, которую он рассказал, сплошная выдумка, надо отдать ему должное, она сильно смахивает на правду.
— Полагаю, это то, что называют парадоксом. — Сэр Джордж щелкнул пальцами. — Между прочим, суждения, противоречащие здравому смыслу, тебе совсем не свойственны! Не так ли?
— Это как раз то, что я называю здравым смыслом. И мне бы хотелось убедить в этом комиссара полиции!
Гонт сделал едва заметный жест, и Вуд мгновенно оказался у стола с графином бренди.
— Пару десятилетий назад, — продолжал Гонт, раскуривая трубку, — в полицейских кругах царил невероятный ажиотаж вокруг кое-каких весьма сомнительных, на мой взгляд, научных изобретений, призванных заставить преступников выдать себя. Все начиналось с эксперимента, предложенного Карлом Густавом Юнгом, швейцарским психологом и психиатром, основателем одного из направлений психологии, сделавшим предметом своего исследования так называемые глубинные силы личности, ее влечения и тенденции, которые противопоставляются процессам, происходящим на «поверхности» сознания. — Гонт, помолчав, окинул всех взглядом, попыхивая трубкой. — Юнгом был предложен следующий тест. Подозреваемому зачитывали вслух перечень явно не связанных между собой слов и засекали время его ответов на каждое из предлагаемых слов. Если он медлит с ответом или подсознательно приводит «выдающее его слово» в ответ на предложенное, это должно насторожить. Потом появился «детектор лжи» в самых разных вариантах. К подозреваемому подсоединяют датчики и следят за скачками его кровяного давления при упоминании определенных слов. Существуют и другие методы, даже с использованием медикаментов, гарантирующих правдивые показания, и все это официально одобрено криминалистами и медиками. А вообще-то, я считаю, чем более невиновен подозреваемый, тем сильнее у него тревога. Так что прибор, названный, думаю в шутку, «детектором лжи», способен лишь пролить свет на неустойчивую психику человека, и не более того.
