Рекс Стаут - Слишком много клиентов (сборник)
– Благодарю, – вежливо отозвался Вульф и повернул голову к даме: – Мисс Макги, где вы были вчера вечером с девяти до полуночи?
– Не отвечайте, – приказал Эйкен. – Не отвечайте ни на какие вопросы. Мы уходим. Можете ответить мне, но не здесь. Пойдемте.
Она посмотрела на президента, потом на Вульфа, снова на президента:
– Но, мистер Эйкен, я должна ответить! Я должна ответить на этот вопрос. Я же говорила вам, что так и подумала: он хочет видеть меня из-за девушки, из-за Марии Перес. – Это имя она произнесла совсем не так, как сами Пересы. – Я никогда не видела эту девушку, – заявила она Вульфу. – Даже не знала о ее существовании, пока не прочла сегодняшнюю газету. Я не убивала мистера Йигера и ее тоже не убивала. Я ничего о ней не знаю. Вчера я обедала у друзей и провела с ними и другими гостями весь вечер, до полуночи. Их фамилия Куинн, они живут на Восточной Одиннадцатой улице, дом девяносто восемь. Я должна была сказать ему это, мистер Эйкен. Все и без того складывается для меня очень плохо. Я должна была это сказать.
Эйкен смотрел только на Вульфа.
– Так что там насчет девушки? – спросил он.
Вульф покачал головой:
– Если я все равно обману, зачем спрашивать?
На этой ноте разговор и закончился. Много раз клиенты покидали эту комнату в обиде и гневе, удрученные, но никогда я не видел, чтобы кто-то кипел, как Эйкен. И должен признать, кипятился он не без оснований. Ведь парадом, по выражению нашего клиента, командовал Вульф, а между тем президент привык командовать сам.
Он настолько позабыл о хороших манерах, что первым выскочил из кабинета и пронесся по коридору к двери, а когда я взял с вешалки его шляпу и подал ему, он буквально выхватил ее у меня. Мисс Макги предстояли нелегкие полчаса. Я вернулся в кабинет и сказал Вульфу:
– Хорошо, что президенты не подписывают чеки корпорации. Если бы ему пришлось подмахнуть чек для вас, его бы паралич разбил.
– Вот именно: если бы… Как ты понимаешь, мы никогда не были более близки к катастрофе. И к бесчестью.
– Да, сэр.
– Категорически необходимо отыскать убийцу раньше, чем Кремер найдет комнату.
– Да, сэр.
– Мистер и миссис Перес не подведут?
– Нет, сэр.
– Скажи Фрицу, чтобы поставил к обеду прибор для Фреда. И пусть Сол и Орри явятся сюда в два тридцать. Если у них что-нибудь уже намечено на это время, я с ними поговорю. Сам. Мне нужно, чтобы они сегодня пришли.
– Да, сэр.
Я повернулся, чтобы идти.
– Подожди. Та женщина, Мег Дункан, по всей вероятности, вчера вечером играла в театре?
– По всей вероятности. Я могу выяснить.
– До которого часа?
– Спектакль обычно кончается без десяти одиннадцать. Потом ей требовалось разгримироваться и переодеться. Если бы она назначила Марии Перес встречу на одиннадцать тридцать, то могла бы прийти на нее без всякой спешки. Я что-то упустил?
– Нет. Приходится учитывать все вероятности. Инструкции получишь, когда вызовешь Сола и Орри.
Я отправился на кухню предупредить Фрица.
Глава тринадцатая
Разрешите представить вам мистера Сола Пензера и мистера Орри Кетера.
Мистер Пензер – тот, что сидит в красном кресле. Посмотришь на него – ничего особенного: большой нос, маленькие, глубоко посаженные глазки, волосы вечно растрепаны. Я знаю сотни людей, которые, решив так, потом горько об этом пожалели. Хороший оперативник должен много чего уметь, и Сол этими умениями наделен больше всех.
Наружность мистера Кетера, сидящего в желтом кресле слева от Сола, тоже способна ввести в заблуждение. Он и впрямь так красив, как кажется на первый взгляд, но далеко не так умен. Хотя мог бы и поумнеть, если бы не склонность к самолюбованию. Будь мне предложено составить мнение о человеке, понаблюдав его всего за одним занятием, я выбрал бы манеру смотреться в зеркало. А как любуется собой Орри, я видел, и не однажды.
С мистером Фредом Даркином, сидящим рядом с Орри, вы уже встречались.
Мы с Вульфом и Фредом только что отобедали и вернулись в кабинет, где нас ждали Сол и Орри.
За едой я все пытался угадать, какие задания Вульф приготовил для парней, принимая во внимание инструкции, данные мне. Мы дошли до точки, когда для меня вопрос о том, заработаем ли мы гонорар, отошел на второй план. Куда важнее было, удастся ли нам каким-то чудом извернуться и соскользнуть с сука, на котором мы повисли.
Отдавая должное талантам и умениям трех наших внештатных агентов, я не мог себе представить, как они помогут нам снова ощутить под ногами твердую почву. Поэтому мне очень хотелось присутствовать на совещании, но не успел я подойти к своему креслу и развернуть его, как Вульф сказал:
– Ты нам не понадобишься, Арчи. Ты уже получил инструкции.
И тем не менее я сел, заметив:
– Может, я смогу подсказать какие-то подробности?
– Нет. Лучше начинай работать.
Я встал и вышел. А ведь мог бы перед уходом отпустить несколько колкостей. Заметить, например, что имею право знать, каковы мои шансы ночевать сегодня в собственной постели. Однако подобные подковырки могли противоречить намерению Вульфа, если таковое имелось, не раскрывать Солу, Фреду и Орри, насколько плохи наши дела. Поэтому я сохранял бодрую и веселую мину, пока не оказался в прихожей.
У меня была назначена встреча с актрисой в промежутке между тремя и четырьмя. В пять минут четвертого я вошел в холл отеля «Балфур» на Мэдисон-авеню, в районе Шестидесятых улиц, назвал портье свое имя и сообщил, что меня ждет Мег Дункан. Он понимающе посмотрел на меня и осведомился:
– Как там толстяк?
– Повернитесь-ка, – попросил я. – У меня не очень хорошая память на лица, зато на спины – отличная.
– Мою вы не вспомните. Я одно время подрабатывал в «Черчилле». У мисс Дункан что-нибудь пропало?
– Отвечаю на вопросы, пока жду, – сказал я. – Мистер Вульф поживает прекрасно, спасибо. Мисс Дункан никак не может найти свой массивный золотой кастет и подозревает, что его взяли вы.
Он ухмыльнулся:
– Одно удовольствие с вами беседовать. Можете забрать его на обратном пути. А сейчас вам на двенадцатый этаж. Номер двенадцать «дэ».
Я прошел к лифту и поднялся. Двенадцатый номер с литерой «D» располагался в конце коридора. Я нажал кнопку, и через полминуты дверь приоткрылась. Спросили, кто там. Я назвал свое имя. Распахнувшая дверь женщина с массивной челюстью сержанта смерила меня недружелюбным взглядом.
– У мисс Дункан болит голова, – заявила она суровым голосом, очень подходящим к тяжелой челюсти и ко всему ее облику. – Не могли бы вы сообщить мне, в чем состоит…
– Майк! – окликнули из глубины номера. – Это мистер Гудвин?
– Да! Он так говорит.
– Пусть он войдет.
Мужчина не может не ощутить некоторой неловкости, когда является среди дня на деловую встречу с молодой женщиной и застает ее в постели, неглиже, в комнате, затененной венецианскими жалюзи. Да еще когда за ним закрывают дверь снаружи, а хозяйка говорит: «Не болит у меня голова, садитесь» – и похлопывает ладонью по кровати. Неловкости не избежать, даже если вы уверены, что способны контролировать ситуацию. В том-то и беда: вам трудно отделаться от мысли, что не такого поведения ожидали бы от вас братья-мужчины, не говоря уже о сестрах.
Рядом с кроватью стояло кресло, в него я и сел. Она спросила, принес ли я ее портсигар.
– Нет, – ответил я. – Но он все еще хранится в сейфе, и это уже что-то. Мистер Вульф послал меня задать вам один вопрос. Где вы были вчера вечером, с девяти до полуночи?
Если бы она стояла или хотя бы сидела в кресле, то, вероятно, снова набросилась бы на меня с кулаками, судя по тому, как сверкнули ее глаза. Я чувствовал, что это не актерская игра, а порыв души.
– Жаль все-таки, что я не выцарапала вам глаза, – посетовала она.
– Да, я знаю, вы уже говорили. Но я пришел не затем, чтобы услышать это снова в ответ на свой вопрос. Если вы видели сегодняшнюю газету, то, вероятно, обратили внимание на то, что вчера ночью была убита девушка по имени Мария Перес?
– Да.
– И что проживала она в доме сто пятьдесят шесть по Западной Восемьдесят второй улице?
– Да.
– Так где вы были?
– Вы прекрасно знаете, где я была. В театре. Работала.
– До без десяти одиннадцать. Затем вы разгримировались и переоделись. А дальше?
Она улыбнулась:
– Право, не знаю, что это я завелась… насчет глаз. Хотя теперь как раз знаю. Вы тогда так сжали меня в объятьях, что ребра чуть не переломали, а потом какая-то холодная рыбина. Какой-то… камень бесчувственный.
– Давайте остановимся на чем-нибудь одном: либо рыбина, либо камень. А вообще-то ни то ни другое. Просто сыщик на задании. Я по-прежнему на задании. Куда вы пошли после театра?
– В отель. Пришла и легла в постель. Вот в эту. – Она похлопала ладонью по одеялу. Брукс Аткинсон[9] в «Таймс» высоко оценил ее пластику. – Обычно я иду куда-нибудь поужинать, но вчера вечером слишком устала.
