Рекс Стаут - Фер-де-ланс (Острие копья)

Я выбрал кратчайший путь в Нью-Йорк. На Парк-авеню я позвонил шефу из аптеки. Около полудня он снова попытался связаться с Брэдфордом, но тот по-прежнему занят и к телефону не подходил. Вулф посоветовал мне нанести визит доктору. Я и без него уже понял, что означает эта постоянная занятость доктора Брэдфорда — всё кончится тем, что он куда-нибудь сбежит. Поэтому через десять минут я уже был на Сорок девятой улице. Машину я оставил за углом.

Клиника доктора Брэдфорда стоит того, чтобы о ней упомянуть. Вестибюль был достаточно просторным, чтобы высадить вдоль стен бразильский папоротник, а приёмная была просто величественной, хотя мебель, ковры и картины отнюдь не были кричаще роскошными, наоборот, они свидетельствовали о вкусе и скромности. И тем не менее было ясно, что всё здесь делается с размахом, включая счета за приём. Приёмная оказалась совершенно пустой. Сестра в накрахмаленном белом халатике, сидевшая за столом, сообщила, что доктора Брэдфорда ещё нет. Она, казалось, была немало удивлена тем, что я этого не знаю. Затем она справилась, постоянный ли я пациент и бывал ли на приёме раньше, и соизволила наконец объяснить, что ранее половины пятого доктор приём не начинает. И вообще он не принимает без предварительной записи. Когда я заметил, что именно по этому поводу и хотел бы его повидать, она удивлённо подняла брови. Пришлось ретироваться.

Сначала я подумал, что, пожалуй, стоит подождать его здесь, но было лишь три часа, поэтому я сел в машину и стал обдумывать сложившуюся ситуацию, надеясь, что у меня родится какая-нибудь идея, как с пользой провести это время. Через минуту я нашёл ответ. Заглянув в один из ресторанчиков на Парк-авеню и полистав телефонную книгу, я сел в машину и нажал стартер.

Сначала я ехал по Шестьдесят девятой улице, потом свернул на Пятую авеню и наконец, выехав на Сорок первую, взял курс в восточную часть города. Конечно, припарковаться в Нью-Йорке — целая проблема. Машины сплошной стеной стоят у края тротуара, уткнувшись друг другу в задний бампер. Пришлось ехать почти до Третьей авеню, пока наконец отыскалось местечко для моей машины. Пройдя назад два квартала, я нашёл нужный мне адрес. Это был совсем новый дом, высотой с милю. В справочнике было сказано, что то, что мне нужно, надо искать на двадцатом этаже. Лифт мигом доставил меня туда, и я легко нашёл дверь с табличкой «Медицинский вестник столицы». В приёмной за столом сидел молодой человек, что уже было приятным сюрпризом.

— Я хотел бы попросить вас об одолжении, если вы не очень заняты и согласны мне помочь, — обратился я к нему. — Мог бы я получить у вас сведения о конференциях или семинарах медицинских ассоциаций, состоявшихся в Нью-Йорке пятого июня сего года?

Он улыбнулся.

— Видит Бог, я не так уж занят. Разумеется, я готов вам помочь. Одну минуту. Вы сказали пятого июня?.. — Он отправился к стеллажам и снял с него один из журналов. — Это наш последний выпуск, здесь должно быть то, что вам нужно.

Он стал листать журнал, потом остановился, разглядывая страницу. Я терпеливо ждал.

— За пятое июня таких сведений нет. Посмотрим в разделе последних новостей и объявлений. Вот, есть. Пятого июня в отеле «Никербокер» состоялась конференция Нью-Йоркской ассоциации невропатологов.

Я попросил разрешения взглянуть, и он передал мне журнал. Я пробежал глазами нужный мне абзац.

— Это всего лишь сообщение о конференции. Вы, разумеется, печатаете их заранее. А нет ли у вас чего-нибудь вроде отчёта или стенограммы?

Он покачал головой.

— Это появится в следующем номере. Что именно вас интересует? Возможно, это можно найти в газетах.

— Может быть. Сегодня я газет не видел. Меня интересует доклад доктора Брэдфорда. Собственно, меня интересует, был ли он на этом заседании. Вы случайно не знаете?

Он пожал плечами.

— Если вам так нужно узнать, почему не спросить у него лично?

Я ухмыльнулся.

— Не хочу его беспокоить по пустякам. Разумеется, это самый простой выход, но я случайно оказался рядом с вами и подумал, что, узнав это у вас, сэкономлю время.

— Подождите, я сейчас, — внезапно произнес молодой человек и исчез за дверью, ведущей во внутренние помещения редакции. Вернувшись, он сообщил: — Мистер Элиот утверждает, что доктор Брэдфорд не только был на заседании, но даже читал там доклад.

Мистер Элиот, как сообщил мне юноша, был редактором «Вестника». Я осведомился, не мог бы я поговорить с ним. Молодой человек тут же снова исчез за дверью, и через минуту в приёмную вошёл крупный краснолицый мужчина в жилетке.

— В чём дело? О чём идёт речь? — поинтересовался он.

Я объяснил ему. Он вытер лоб носовым платком и рассказал мне о конференции и о том, как доктор Брэдфорд прочитал чрезвычайно интересный доклад, неоднократно прерывавшийся аплодисментами. Сейчас он пишет об этом статью для августовского номера «Вестника». На мои уточняющие вопросы молодой человек ответил, что действительно имеет в виду доктора Натаниэля Брэдфорда, имеющего кабинет на Шестьдесят девятой улице. Он знает доктора много лет. Разумеется, он не может сказать мне точно, в котором часу тот приехал в отель, но обед и конференция состоялись во второй половине дня. В семь вечера он видел доктора в ресторане, а в десять тридцать на трибуне конференц-зала.

Кажется, я ушёл, не попрощавшись. Возвращаясь, я, как последний мальчишка, испытывал бешенство от неудачи. Какого чёрта Брэдфорд оказался на этом заседании, да ещё читал там какой-то доклад, когда, по моим расчетам, он должен был в это время всадить нож в спину Карло Маттеи в округе Вестчестер!

Я думаю, не будь я так зол, я бы ещё год добивался встречи с доктором Брэдфордом. Но злость мне помогла. Когда я вновь появился в его приёмной, там было всего два пациента. Доктор в кабинете вёл приём. Я попросил у сестры листок бумаги, сел, подложил под него какой-то журнал и быстро набросал записку следующего содержания:

«Доктору Брэдфорду. В течение последних нескольких дней я считал вас убийцей, а теперь оказалось, что вы просто старый олух. Такой же комплимент хочется сделать миссис Барстоу, её сыну и её дочери. Мне понадобится всего три минуты, чтобы объяснить вам, почему я так думаю.

Доктор Брэдфорд уже принял первых двух пациентов, но за это время в приёмной появились новые. Я предупредил сестру, что сейчас моя очередь. Она рассердилась и принялась мне объяснять, что такое предварительная запись, но я бесцеремонно прервал её:

— Землетрясения не произойдёт, если вы передадите доктору эту записку. Поверьте, я очень спешу, дома меня ждёт маленькая сестричка. Не вздумайте читать записку, там неприличные слова.

Сестра с отвращением посмотрела на меня, но записку взяла и скрылась за дверью кабинета. Через минуту она уже стояла на пороге и называла мою фамилию. Я не оставил в приёмной свою шляпу, а прихватил её с собой, на тот случай, если вызовут полицию.

Одного взгляда на доктора Брэдфорда было достаточно, чтобы понять, насколько нелепы и смехотворны были мои подозрения. Жаль, что я не увидел его раньше, тогда бы мне в голову не полез этот дурацкий бред. Он был высок ростом, очень серьёзен и необычайно вежлив. Настоящий джентльмен старой закваски, к тому же с бакенбардами. В прошлом веке случалось, что джентльмены с бакенбардами убивали ножом беззащитных жертв, но это было так давно. Сейчас представить такое невозможно. Ко всему прочему, доктор Брэдфорд был сед как лунь. Сказать по правде, каким бы бесспорным после посещения редакции «Медицинского вестника» мне ни казалось его алиби на пятое июня, я по-прежнему был склонен искать в нём уязвимые места, чтобы хоть за что-то зацепиться.

Я подошёл к его столу, а он молча смотрел на меня и ждал, когда сестра закроет за собой дверь.

— Вы Гудвин и тоже гений? — поинтересовался он.

— Да, сэр, — ухмыльнулся я. — Заразился от Ниро Вулфа. А-а, вспомнил: Вулф похвастался перед мисс Барстоу, что он гений, и она, разумеется, рассказала вам. А вы, конечно, решили, что это шутка?

— Нет. Я человек широких взглядов. Но кем бы вы ни были, гением или упрямым ослом, я не могу из-за вас заставить своих пациентов ждать. Что означает ваша записка? Даю вам три минуты на объяснение.

— Вполне достаточно. Скажем так: Ниро Вулф располагает некоторыми фактами. На основании этих фактов он пришёл к заключению, как и почему умер Барстоу. Вскрытие подтвердило правильность его заключения и таким образом косвенно подтвердило правильность фактов. Следовательно, они стали неотъемлемой частью общей картины, и тот, кто убил Барстоу, должен соответствовать подтвержденным фактам. Никто из семейства Барстоу им не соответствует.

— Продолжайте.

— Продолжать?

— Это лишь общие слова. Уточните, что конкретно вы имеете в виду.